следует бросить все к чертовой матери и отправиться в Европу освещать какой-нибудь очередной кинофестиваль. Поверь, если тебя там увидят знаменитые кинокрасавицы, они просто сдохнут от зависти.
Остальные двое бесстрастно слушали диалог, и по их лицам невозможно было понять, что они думают об услышанном.
– В-четвертых, все это чушь собачья, – вспылила Элизабет. – Извини, Чак. Я просила говорить по существу.
– По существу? – мрачно переспросил Уитмор. – Я был бы самым счастливым человеком, если бы ты на время исчезла из пределов нашей горячо любимой родины, но то, что предлагают эти люди, – он кивнул в сторону мужчин, – называется – из огня да в полымя. Донован прав, им можно полностью доверять, и я не думаю, что они желают тебе зла. С Максом я знаком почти двадцать лет, так что знаю, о чем говорю.
Салливан едва заметно кивнул, поблагодарив Уитмора за добрые слова в его адрес.
– У них дело государственной важности, – продолжил Уитмор. – Я не посвящен во все его детали, но одно мне ясно, Элизабет: ты – тот самый человек, которого они ищут уже несколько месяцев. Ты подходишь им по всем параметрам, ибо лучше тебя никого нет. Но мне будет чертовски жаль, если с тобой что-то случится…
– Чак, дорогой, не расстраивайся, – Элизабет погладила руку помрачневшего Уитмора. – Я выбрала свой путь и не собираюсь сворачивать при первой же опасности. В конце концов, как ты не понимаешь, Чак, ведь они убили моего мужа. И если в этой стране нет людей, которые способны найти и наказать убийц, то это должна сделать я, слабая одинокая женщина. И давай больше не будем об этом, милый Чак. Мы только теряем время. И спасибо тебе за все.
– Хорошо, Лиз, сдаюсь, – невесело засмеялся Уитмор и поднял руки. – Тебе, как всегда, удалось поставить все с ног на голову и выставить меня на посмешище. Не думаю, что подобный фокус у тебя получится с этими парнями, – он кивнул в сторону сохраняющих молчание мужчин. – Не знаю, что тебе посоветовать, Лиз. Здесь тебе оставаться нельзя, но то, что предлагают эти джентльмены, называется…
– Да, ты говорил, Чак: из огня да в полымя.
Уитмор махнул рукой и встал.
– Мне пора. А то, пока сотрудники УБРН будут рассиживаться в кожаных креслах и попивать виски, некоторые молодые особы разгонят всю наркомафию, – не удержавшись, съязвил напоследок Чак Уитмор и плотно закрыл за собой дверь.
2
В кабинете на некоторое время повисла тишина. Сидящие в креслах мужчины серьезно и основательно рассматривали Элизабет Колхауэр, словно размышляя, стоит ли им начинать разговор. Затем они переглянулись, и старший, еще раз с сомнением посмотревший на ноги Элизабет, чуть заметно улыбнулся и кратко произнес:
– Мы из Лэнгли, миссис Колхауэр.
– Можете называть меня Элизабет, а лучше просто Лиз. И потрудитесь объяснить, какого черта понадобилось от меня ЦРУ?
Заметив легкое облачко недовольства на лице журналистки, Салливан после небольшой паузы продолжил:
– Миссис Колхауэр, как я уже сказал, мы из Лэнгли. Я занимаю должность заместителя директора ЦРУ, а мой коллега – начальник отдела аналитических исследований и стратегического планирования. На данной стадии операции именно мы уполномочены провести с вами первую подготовительную беседу.
– Операции? Вы сказали «операции»? Но какое я имею отношение ко всему этому?
– Самое непосредственное, миссис Колхауэр… простите, Элизабет. И если вы наберетесь терпения, мы вам все объясним. Но я заметил по вашему лицу, что вы не очень высокого мнения о нашей организации, не так ли?
– Макс… Можно я вас буду так называть? Так вот, Макс, вы достаточно проницательны. Но я готова выслушать вас, правда, в основном из уважения к боссу, Чаку Уитмору и тому расстоянию, которое вам пришлось преодолеть.
– А вы большая язва, мэм, – вступил в разговор Сампрас. – И это делает вас еще более привлекательной в наших глазах.
Сампрас весело засмеялся и повернулся к своему коллеге:
– Можно я скажу пару слов, Макс? Кажется, мы начали разговор не с той стороны.
Элизабет отметила про себя, что улыбка сделала его лицо почти мальчишеским.
– Вы не одиноки в своем чувстве, Элизабет. Так думает добрая половина американцев, особенно после провала планов ЦРУ в России и возникновения там смуты и массовых беспорядков. Так думал и я до того момента, пока мне не дали прочесть закрытый доклад специальной комиссии Сената по расследованию деятельности Агентства. Я ведь в ЦРУ работаю меньше года. Нет, нет, Элизабет, это не тот доклад, который был обнародован в печати и привел к событиям, которые мы между собой называем «большим стриптизом». Вы, очевидно, что-то читали или слышали об этом?
– Конечно, Стив. Я считаю, что в катастрофе виноваты не только бездарные действия ЦРУ, но и те, кто неумело воспользовался этим инструментом. Я уж не говорю об этих странных русских.
– Браво, Элизабет! Наши мнения совпадают почти полностью. Если честно, то я тоже недолюбливаю ЦРУ, – он с улыбкой посмотрел на коллегу, – хотя и занимаю в Агентстве ответственный пост. Мой бизнес – системный анализ и сверхсложные компьютерные программы – в основном пользуется популярностью у военных и разведчиков, но я человек мирный по складу своего характера. И все же, когда после основательной чистки мне предложили работать в ЦРУ, я, взвесив тщательно все «за» и «против», ответил согласием. Мы вам доверяем, Лиз, и кратко введем вас в курс последних событий. Это поможет вам лучше понять, чего мы хотим от вас. Когда вы были в последний раз в России?
– Я думаю, вы это знаете не хуже меня, – Элизабет недовольно поморщилась. – Впрочем, это не секрет. Последний раз я была там полтора месяца назад, в декабре прошлого года. Моя поездка совпала с очередным всплеском «дворцовых» интриг и массовыми беспорядками на улицах. А уехала я за несколько дней до введения в Россию войск ООН.
– У вас была какая-нибудь конкретная цель? – вступил в разговор Салливан.
– Конечно. Эта цель – наркобизнес и все, что с ним связано. Россия всегда стремилась догнать и обогнать Америку. В отношении распространения наркотиков ей это удалось сполна. За последние годы там был создан мощный наркобизнес. По масштабам своей деятельности, уровню организованности и жестокости русская мафия вышла на первое место в мире.
Я не думаю, что открыла вам Америку, господа. Все это вы прекрасно знаете и без меня, вернее, обязаны знать. То, что я увидела в России, – ужасно! Мне пришлось встречаться с некоторыми ведущими специалистами в этой области, в том числе и с начальником Управления МВД России по борьбе с распространением наркотиков. Все они в один голос утверждают, что ситуация не просто вышла из-под контроля – она стала безнадежной. Я была просто в отчаянии от увиденного там. Опять же этот чудовищный ПР… Не приведи господи, если этот наркотик просочится к нам.
– Уже просочился, – мрачно заметил Салливан. – Первую партию сотрудники УБРН взяли два месяца назад, это случилось на канадской границе. Но узнали мы об этом новом наркотике еще раньше, примерно полгода назад, от наших русских коллег. Поначалу мы им не поверили, но когда наши эксперты поработали с образцами, любезно предоставленными русской стороной, мы без всякого преувеличения схватились за головы. Эти сведения немедленно засекретили и отрядили большие силы на поиск изготовителей ПР. И сразу же подключили ЦРУ и ФБР.
– А почему этим занимаетесь вы, а не УБРН?
– Проблема переросла возможности УБРН, – ответил Салливан. – Если этот наркотик появится у нас в достаточно больших количествах, он, бесспорно, будет представлять из себя одну из самых больших опасностей, с которыми только приходилось сталкиваться нашей стране за всю ее историю. За эти два месяца мы уже пресекли полтора десятка попыток контрабандного ввоза ПР в нашу страну. Кто-то настойчиво пытается нащупать брешь в нашей границе. Я повторяю, Элизабет, до недавних пор это была абсолютно секретная информация.
