вакф могла быть обращена только безусловная собственность учредителя, приносящая пользу (доход) и нерасходуемая (нельзя завещать деньги, пищу, одежду). Вакф имеет строго определенное назначение, и если он завещан детям, то после их смерти вакф не переходит к их наследникам, а передается в пользу таких же бедных детей. Вакф по шариату – имущество неотчуждаемое, он не является предметом частной собственности. Вакф нельзя продавать, дарить, наследовать.
Советская власть с упразднением мусульманского права отменила и сам вид подобного дарствования. Правда, на Северном Кавказе и в республиках Центральной Азии мне нередко приходилось наблюдать, как люди бережно ухаживают за полями или садами, что находятся вблизи мечетей или святых мест. Всем известно, что они – вакфные, и часть доходов от них всегда передавалась мечетям, мазарам (святым местам) или на иные нужды мусульман. Сейчас в России поднимается вопрос о возрождении института вакфов, но проблема состоит в том, что, согласно мусульманской традиции, вакфное имущество не облагалось налогом. Как быть в наше время, если монастырское имущество таким налогом облагается. Несомненно, необходимо найти компромисс, поскольку доходы с вакфов помогли бы мусульманской общине в решении вопросов образования и просвещения, занятости, сокращения бедности. Вакфы до сих пор функционируют во многих мусульманских государствах и контролируются особыми государственными органами, иногда специальными министерствами вакфов.
Закят активно собирается сегодня в основном в богатых странах Персидского залива, и помощь от него идет братьям по вере в бедные страны. Также традиционные пожертвования собирают в Иране, Пакистане, Малайзии, Турции, других странах мусульманского мира. На постсоветском пространстве система сбора и распределения закята была уничтожена коммунистической властью. Сейчас она с трудом отлаживается. Мечетям и беднякам в основном помогают, кто как может. Рассчитать закят без помощи специалиста непросто. Лучше всегда посоветоваться с имамом. Чтобы правильно выплачивать его хозяевам различных магазинов и предприятий, приходится вести тщательный учет абсолютно всех товаров, как крупных, так и мелких. Бывает, что подсчитать точно стоимость всего сложно. Тогда в целях предосторожности следует выплатить закят так, чтобы не испытывать угрызений совести. Передается он обычно в имарет – благотворительное учреждение при мечети, иногда он называется «благотворительный фонд при мечети». Туда же можно передавать и садаку или раздавать ее лично.
Помощь из имарета, как правило, оказывается лицам, оказавшимся в тяжелом материальном положении – погорельцам, ограбленным, беженцам, сиротам, родителям и детям приезжающих на лечение от тяжелых недугов, учащимся, нищим, не имеющим средств на пропитание, одежду и жилье. Закят может выдаваться на расходы, связанные с браком (для холостых), на учебники и школьные принадлежности. Заключенным отправляется религиозная литература. Раздаются продовольственные наборы одиноким малоимущим пенсионерам, инвалидам, многодетным семьям. Оказывается помощь детским реабилитационным центрам, раздается жертвенное мясо в праздник Курбан-байрам.
Считается, что предпочтительнее давать закят тем, кто не просит его, и в размере, необходимом для удовлетворения лишь самых насущных потребностей, а не для приобретения того, что не является необходимым. В любом обществе всегда найдутся люди, по той или иной причине находящиеся в беде или нужде: из-за бедствия, войны, немощности, невозможности найти работу, а также сироты, вдовы, старики, не способные работать и не имеющие никого, кто бы им помог. Близкие и соседи их всегда знают и могут походатайствовать о помощи. Очевидно, что должно осуществляться постоянное снабжение их самым необходимым. Из средств закята нуждающимся оказывается помощь в размере из их годовых потребностей, но если нет такой возможности, то можно обеспечить их существование и на меньший срок.
Вместе с тем в современном российском обществе собираются государственные налоги именно на социальные цели – на дошкольное воспитание, образование, пенсии, здравоохранение, профсоюзную помощь, появились материнские дотации на детей. Но в том положении, в котором мы сейчас находимся, одно другому не мешает. Усилия каждого превращаются в усилия многих, и количество помощи переходит в качество нашей жизни.
Надо только точно помнить, что, раздавая закят и делая другие пожертвования, мусульманин не должен искать для себя мирской выгоды, а должен делать это ради Божественной справедливости. И второе – Аллах принимает подаяния только с честно заработанных денег, с честно нажитого имущества.
Благочестие и благотворительность крепко спаяны воедино. Люди, оказывающие помощь другим, как правило, сами ощущают светлую радость в своих сердцах.
Уверен, что в XXI веке нас ожидает ренессанс интеллектуального религиозного мировосприятия и расширение инновационной благотворительности. Процессы эти еще только зарождаются.
Ушедшее столетие нас многому научило, показало пасть ненасытного зверя – охотника за душами людскими, щедрого дарителя диких инстинктов, варварства и скудоумия. Зверь вкрался в нашу жизнь незаметно под маской материалистического сциентизма. Это поначалу мирное течение мысли начиналось с обожествления науки и разума. Со временем богоборческий рационализм сам превратился в культ религиозного преклонения и повел свое агрессивное наступление под знаменами силы и гегемонии. Экспансия высвободившихся диких и необузданных темных энергий в ХХ веке захлестнула уже весь мир.
В прошлом столетии человек вступил в крайне жесткий конфликт с самим собой, природой и Творцом. В ушедшем веке в наиболее отчетливом и массовом виде сформировалась глобальная материалистическая идеология, которая провозгласила человека царем природы, экономический и классовый интерес поставила превыше нравственности, религиозной морали и этики, идею Закона Божьего отбросила на задворки истории. Потребительское отношение к жизни напрямую оказалось связано со стремительным ростом числа неверующих. За столетие оно увеличилось в 242 раза, или с 0,3 до 20% населения Земли[19]. Для очень значительной части людей вера перестала определять образ жизни. Совесть и благочестие остались в храмах. За их пределами восторжествовал бездушный материалистический расчет.
Аморальный сциентизм густо пропитал современную политическую и экономическую мысль не только Запада, но и Востока. С 70-х годов ХХ века по планете началось широкое шествие неолиберальной глобализации (или иначе – глобализма). Этот курс геоэкономического и геополитического поведения теснейшим образом увязан с неолиберальной идеей всесилия рынка и размывания контролирующих, социальных, культурных функций государства. Его достаточно просто сформулировал Буш младший. Покидая пост президента, в своей прощальной речи он не удержался от трафаретного заклинания – рынок должен шагать впереди государства. Подобное мировоззрение представляет квинтэссенцию неолиберализма. Со временем оно превратилось в идеологию и практику рыночного фундаментализма. Его адепты слепо верят, будто рынок может управлять всем, достаточно только лишь до минимума свести его регулирование. Тогда его свободное распространение уничтожит бедность и угнетение, распустит диктатуры и объединит культуры.
Экономическая доминанта в глобалистском проекте очевидна, идея всемирной демократизации – вторична. Для строителей «цивилизации бизнеса» культура и традиция вторичны, а то и являются досадными раздражительными анахронизмами, препятствующими всемирному шествию рыночно- технологического «прогресса» – «прогресса» общества потребления.
Сейчас человечество столкнулось с всеобъемлющим системным кризисом. Сильные мира сего и на последнем саммите в Давосе застенчиво продолжали называть его финансово-экономическим. Но по моему разумению, этот кризис охватывает уже все стороны нашего бытия.
В целом опыт мирового развития последних десятилетий показывает, что в рамках неолиберальной экономической и геополитической модели (глобализма) самые насущные проблемы человечества так и не получили разрешения. Более того, они только обострились. Бедные стали беднее, а богатые богаче.
