Сэконд
— Чуть–чуть выше. Замри. Вот так держи, — Сандра забила в стену два гвоздя, потом вместе с Лужей полюбовались результатом. Стена напротив окон в спальне Скара теперь была украшена оружием. Длинный меч, два перекрещенных коротких меча, копье, несколько ножей — простых и метательных.
— Нет, — сказала Сандра, — Эти два ножа надо убрать. Их повесим в моей комнате. А сюда повесим арбалет.
— Госпожа, ты что? Хозяин увидит в твоей комнате оружие — руки отрубит, в бараки сошлет! Будешь всю жизнь ворот крутить, воду качать.
— Глупая, посмотри на стену — красиво?
— Очень!
— Если в моей комнате будет висеть только мой меч, это оружие, а если вся стена будет увешана оружием, это для красоты, поняла? Переход количества в качество. Ну а Скару не понравится, снимем.
Лужа засмеялась.
В коридоре застучал по полу костыль, вошел Умник, сел за стол.
— Ну–ка, девка, подойди сюда, — взял Сандру за подбородок, внимательно осмотрел след бича на щеке. — С маткой поцапалась? Ох, рисковая ты.
— Она меня не слушалась. Теперь слушается.
Тут старик увидел оружие на стене. Удивленно поднял брови, подошел, ощупал и осмотрел каждую вещь.
— Сталь плохая, заточка отвратительная. Только нориков пугать.
— Я знаю — Сандра повесила голову. — Кузнец говорил, что у меня руки не тем концом вставлены. Но это же для красоты висит.
— Оружие — для красоты? Видно, я отстал от жизни. Не воспринимаю новые идеи. — Старик вернулся к столу. — Ну, так что у вас с маткой было?
— Она меня не слушалась, я ее побила. Теперь она меня слушается.
— Ты побила матку? Жаль, не видел. Крот говорил, ты сорвала замок с цепи. Теперь я этому верю. Ты ее не изувечила?
— Нет, только волосы обрезала.
— Это хорошо. Иначе Скару пришлось бы платить. Но берегись. Матка попытается отомстить. Да, а кто тебе волосы так коротко обрезал?
— Я сама. Раньше у меня до попы были, но под шлем скафандра не влезали.
— Девка носит шлем воина. Только вожди кланов в мирное время имеют право носить шлем.
— Господин, я не воин. Я даже в командос не прошла. Зачет не сдала. А шлем у нас любой может носить, но я не такой…
— Кто такие командос?
— Это наши воины.
— Я мог бы догадаться. Девка стрижет волосы, носит шлем воина, чинит оружие и увешивает им стены дома. Может спрятаться в чистом поле от опытных следопытов. При всем этом тихая, послушная и вежливая. Не наглая амазонка, а самая обычная девка. Просто вы так живете. На древнем языке это называется модал… модул…
— Модус вивенди?
— Правильно. Модус вивенди. Образ жизни. Ты говорила, что пришла оттуда, где жили наши предки?
— Да, с Земли.
— Предания говорят, там были страшные битвы. Наши отцы отступали и отступали, пока не закрепились в городах на западе и не разрушили мосты. Теперь я понимаю, почему они оттуда ушли.
— Не надо так о нас думать. Мы живем совсем не так плохо, как вы подумали. У нас уже триста лет не было войн.
— Девочка, когда я вижу отпечаток копыта на тропе, я сразу представляю все животное. Ты созналась, что не научилась затачивать клинки, тебя за это ругал кузнец. Мы не учим своих женщин затачивать оружие. Никого и никогда. Слава богу, наши женщины не воюют. Нам хватает воинов–мужчин. У вас не было войн триста лет. У нас последняя война закончилась пятьсот лет назад, когда кочевники сожгли города на западе. Я не говорю, что мы живем мирно, но до вас нам далеко. Не станешь же ты меня уверять, что ты одна такая воинственная.
Сандра заносчиво вскинула подбородок, но вспомнила зачет по командос, справку «Слушала» вместо диплома, покраснела и потупилась. Умник похлопал ее по плечу.
— Ну, ну, не обижайся. Каждый кваклик хвалит свое болото. Я с тобой не об этом хотел поговорить. Скар говорил, что ты его не обманывала. Это так?
Сандра покраснела еще больше. Врать не хотелось. Говорить правду — тоже.
— Обманывала. В постели. Вот, — показала на синяк под глазом. Старик рассмеялся.
— Не буду спрашивать, о чем вы тогда говорили. Но до этого ты сказала, что врут слабые, сильные не врут. Из этого я делаю вывод, что ты считаешь себя сильнее Скара, так?
Сандра сидела пунцовая, как помидор, кусала губы и не знала, куда деть глаза.
— Не отвечай. Скажи только, желаешь ли ты ему зла, или нет?
— Не знаю, — сказала Сандра и расплакалась.
— По крайней мере, честно, — задумчиво произнес старик. — Ты все же прими во внимание, он тебя из нуля вытащил, трое суток не спал. Ошейник вот оставил.
Земля
Проблемы нуль–физики отложил на потом. Если вообще когда–нибудь к ним вернусь. Сейчас меня волнует другое. Пока занимался однокамерным нуль–т, возникло несколько очень интересных идей по гравилокации и гравитационной томографии. Да и биогравами хорошо бы снова заняться. Перемена занятий — лучший отдых. Теперь я — гравифизик. Повторяю всю теорию с азов. Бак опять на меня обижается. Мало времени ему уделяю. Конечно, он прав. За трое суток гулял с ним по поверхности три часа. Но остальным я вообще не уделил ни минуты. Так, пара фраз за едой. Крыло у него отрастает медленней, чем должно по прогнозам компьютера. Видимо, в нашей рыбе не хватает каких–то специфических витаминов. Иначе зачем бы он травку на лужайке щипал.
Связался с Анной. Выглядит она неважно. Вся какая–то нервная, дерганая. Спросил, в чем дело, говорит: «Не бери в голову. Крысиная возня у кормушки». Через пять минут сама позвонила.
— Мастер, не возражаешь, если я к тебе экскурсию приведу?
— Нет проблем. Только предупреди за полчаса. Я выключу все оборудование, чтоб не взорвали ненароком.
— Тогда устроим маленькое лицедейство. Запомни свою роль. Ты — чокнутый ученый. Кроме науки тебя ничего не интересует. Ты вежливый до назойливости и пытаешься поразить их своими открытиями. Чем больше формул и непонятных терминов, тем лучше. Если ты сможешь им что–нибудь объяснить, это будет хорошо. Но еще лучше будет, если ты будешь долго объяснять, но они не поймут. Справишься со своей ролью?
— Ну, это просто.
— Да, самое главное — пахни благожелательно. Если они тебя не понимают, легкая обида и чуть– чуть недовольства. Но только чуть–чуть. Или выплескивай вместе со словами. Мне надо, чтоб и на словах, и в эмоциях ты был одинаковый. Сможешь? Это очень важный спектакль.
— Анна, что происходит?
— Что происходит, то и происходит. Но стабилисты в синоде начали об этом догадываться. Сейчас их
