Сэконд
Ночью раздался звук рога. Очень хотелось спать, мышцы ныли после работы в кузнице, но такой случай нельзя было упускать. Торопливо одевшись, Сандра прицепила на пояс нож, закинула арбалет за спину, схватила меч и побежала во двор. Рог все еще трубил короткими сигналами. По улице с факелами в руках бежали мужчины. Все — на юг. Сандра накинула уздечку на хромого лошака, огляделась в поисках седла, не нашла, вскочила на спину и пустила его рысью вслед за факелами.
— Завры с юга! Идут на поля! — кричал кто–то с вышки.
Сандра огляделась. Факелы были уже далеко впереди. По границам обрабатываемых полей разгоралась цепочка костров. Девушка поскакала туда, где мужчин и криков было особенно много.
— Что мне делать? — спросила она у парня, раздававшего что–то остальным. Тот молча сунул ей два факела. Сандра переложила меч в левую руку, зажгла один от ближайшего костра. Где–то впереди раздался страшный звериный рев. Ему откликнулись несколько других, менее громких.
— Вожака заверните! Заверните вожака! — кричали сбоку.
— Куда тебя верхом несет! Кретин безмозглый! — обругал кто–то Сандру. Она поскакала на крики, обогнала цепочку факельщиков.
Внезапно факел осветил огромную уродливую голову. Пасть открылась, как крышка чемодана, раздался тот самый страшный рев, от которого сводило мускулы живота. Сандра аккуратно кинула в черную глотку горящий факел. Пасть закрылась, наступила темнота. В тот же миг лошак взвился на дыбы, Девушка упала на спину и потеряла сознание.
Видимо, она лежала без сознания недолго, меньше минуты. Впереди плотной стеной стояли мужчины, каждый держал по два факела. За ними появлялись и исчезали во мгле огромные чешуйчатые тела. Сандра разыскала второй факел, подняла меч, похромала к мужчинам. Зажгла от чужого свой факел. Мужчины раздвинулись, уступили место. Теперь она стояла в общей шеренге и могла хорошо разглядеть животных. Ростом с лошака, но намного массивнее и длиннее, те напоминали гибрид бегемота с крокодилом.
А ведь они травоядные, — подумала Сандра, разглядывая широкие плоские зубы.
— Все, можно расходиться. Самки пошли. — сказал кто–то.
— Постоим, пока детеныши не пройдут. Если детеныши отобьются, матки их искать будут.
Напряжение спало. В цепи факельщиков послышались разговоры, шутки. На ящеров теперь внимания обращали не больше, чем на стадо овец.
— А кто вожака завернул?
— Пацан какой–то, придурочный. В руке меч, за спиной арбалет. На лошаке подскакал, завру в пасть факел засунул. Тот аж глаза вылупил.
Все рассмеялись.
— Где он сейчас?
— Я тут — сказала Сандра.
— Ты чей будешь? Я тебя раньше не видел.
— Братва, это же девка Скара!
— Сейчас судить будем, или утром?
— Сейчас. Зачем откладывать.
— Тогда Умника позвать надо.
Сандру схватили за волосы, потащили в форт.
— Мужики, вы чего, мужики? — лепетала она. Дело складывалось не по сценарию. По сценарию должны были хлопать по спине, хвалить, ругать, восхищаться и удивляться. А ошейник — палочка– выручалочка — остался под подушкой.
На площади, недалеко от врытого в землю столба, развели костер, посадили Сандру на землю, сами расселись вокруг.
Я вам покажу — суд! Я из вашего суда такой спектакль сделаю, вы еще… еще… — дальше она не додумала. Было страшно.
Пришел злой, невыспавшийся Умник, хмуро глянул на девушку.
— Что она на этот раз натворила?
Играй, музыкант…
— Я ничего плохого не делала, — сказала Сандра.
— Не делала? Оружие на землю!
Сандра положила меч, сняла со спины арбалет, колчан со стрелами. Отстегнула от пояса нож. Чьи–то руки руки начали ее обыскивать. Пока шарили по одежде, она стояла неподвижно, разведя руки в стороны. Когда обыск кончился, наклонилась, вытащила из–за голенищ два ножа и положила в кучу. Раздался смех.
— Тихо! — скомандовал Умник. — Что она натворила?
Ему рассказали. Умник задумался.
— Она хотела убежать?
— Нет, — ответили многие голоса.
— Тут два поступка. Тому, кто отвернул завра, полагается награда. А рабыне, которая ночью вышла из дома, да еще с оружием, полагается наказание. Ты что скажешь? — обратился он к Сандре.
— Я все правильно делала. Хозяин приказал мне дом охранять. Он не говорил, что нельзя оружие ночью носить. Он говорил, что нельзя его оружие трогать, а это, — Сандра подняла арбалет, — это я сама сделала.
Тут она увидела, что ложе арбалета расколото. Оно треснуло, когда девушка упала на него спиной с лошади. Сандра села на землю и заплакала, прижимая приклад к груди.
— Что еще? — спросил Умник.
— Сломался, — Сандра протянула ему арбалет, размазывая слезы по лицу. — Я его целый день делала.
Арбалет пустили по рукам.
— Да, его теперь только выкинуть, — посочувствовал кто–то. — На него что, завр наступил?
— Нет, это я на него упала, всхлипнула девушка. — Я не знала, что мой лошак завров боится. Я торопилась, седло не надела. А он на дыбы. — Сандра увидела, что завладела всеобщим вниманием, и начала рассказывать все с самого начала, с того момента, как проснулась от тревожного сигнала. Мужчины слушали, затаив дыхание. Они все там были, все видели своими глазами, но в рассказе события становились весомее и важнее. Тот, о котором упоминала Сандра, гордо оглядывал окружающих и подтверждал, что все так и было.
Кузнец протолкался из задних рядов, сел рядом с Сандрой, принялся изучать заточку ножей и клинка, недовольно хмурясь и качая головой. Сандра взяла его за локоть.
— Не ругай меня, пожалуйста. Я сама знаю, что затачивать не умею. Меня никто не учил.
— Приходи завтра в кузню, посмотрим, что можно сделать.
— Как же я приду? Меня же судят, — напомнила ему на ухо Сандра. Кузнец задумался.
— Мужики, я, это, я вот что решил. Девка глупая, но храбрая. Поэтому ее наказывать не будем.
— Правильно говоришь, Завер! — поддержал Крот. Собрание одобрительно загудело.
— Итак, наказывать не будем, — подвел итог Умник, — а награждать?
Все задумались.
— Зачем бабе — баба? — спросил кто–то.
— Разрешите мне оружие носить, — попросила Сандра.
Разгорелся спор. Пока спорили, Сандра сбегала домой, отнесла меч и ножи, постанывая от тяжести, принесла четырехведерный бочонок вина из подвала и ковшик. Спор быстро закончился в пользу Сандры, так как взгляды устремились на бочонок. Пустили ковш по кругу.
— С тебя Скар за этот бочонок голову снимет, — шепнул ей на ухо Умник.
— Снимет. И за бочонок, и за лошака, и за все остальное, — согласилась девушка. — Ой, боюсь…
