– Кир, не волнуйся. С Шейлинкой все будет хорошо.
– Слово дракона?
Катрин молча изучает пол. Тоже ответ.
– Это рок, Кир, – наконец говорит она.
Выхожу на крыльцо, сажусь рядом с Шейлой. Туман. Сыро и прохладно. Наступил сезон туманов.
– Сто часов счастья, чистейшего, без обмана… – бормочу я.
– Что?
– Стих привязался… Сто часов счастья… Разве этого мало? Я его, как песок золотой, намывала. Собирала любовно, неутомимо, по крупице, по блестке, создавала его из тумана и дыма…
– Выключи, пожалуйста, щит, – просит она.
– На мне нет щита. Он в спальне, в тумбочке.
– Понятно.
Молчим.
– Кир, я рассказала Катрин про наш розыгрыш. Мрак все равно гад, но Лобика жалко. Они в лаборатории заперлись, две недели проецирующую телепатию в моих генах искали.
– Трудно найти черную кошку в темной комнате…
– Угу.
Снимаю куртку, накидываю на дрожащие плечи. Зябко.
– Сто часов – это ведь четыре дня, четыре ночи, и еще чуть–чуть, – загибает пальцы Шейла. Три загнула, задумчиво смотрит на мизинец.
В доме слышны шаги.
– Твой отец, – говорю я. – Я сказал ему, что на нашей планете носить щит запрещено.
На крыльцо выходит Греб Камурава. В руке осторожно, словно горсть воды, несет медальон. Садится слева от Шейлы и, размахнувшись, бросает медальон в туман. Золотистая безделушка повисает, зацепившись цепочкой за ветку куста.
– Поздно, папа. Я оглохла.
– Прости, Мотылек. Я зря согласился на эксперимент.
– Нет, папа. Ты просто не представляешь, как много мне дал. Я тоже не представляла… до сегодня.
– Может, это еще пройдет? А, Медвежонок?
– Кир, ты не въехал. Это уже неважно. Эксперимент провалился. Нельзя прыгать через пропасть в два приема. Нельзя ставить на корабль двигатель от катера. Наоборот тоже нельзя.
– Но…
– А вдруг Командор пройдет рядом с моим ребенком? Кир, я пилот–испытатель нового подвида гомо сапиенс. Я должна думать не о себе, а о человечестве. Разработка полезна и функциональна. Идея великолепна. Но мозг… Исполнение никуда не годится.
Драконы, как всегда, справились с задачей. Пока я колебался, они, с моей помощью, превратили Шейлу из волчонка в испытателя человеческого мозга. Я даже не понимал, что делаю. Малышка полна ответственности. У нее есть цель в жизни. Иметь цель в жизни – это счастье. Была цель. Испытание–то провалилось.
Сто часов счастья,
Чистейшего, без обмана.
Сто часов счастья…
Разве этого мало?
Сто часов – на всю жизнь? Пусть так. У Шейлы было меньше.
– Что же теперь?
– Имеются варианты, – отзывается Шейла и яростно ковыряет каблуком землю.
