Записки об уженье рыбы

просидеть целое утро спокойно, со всеми удобствами, трубкой, сигаркой, на одном месте. В жаркое летнее время надобно удить рано, а в холодное — целый день. Я всегда удил на средние удочки, на обыкновенного навозного или земляного червяка, по большей части со дна, но многие охотники удят мелко и на рыбку; может быть, последняя насадка лучше, ибо в желудке пеструшки часто находят мелкую рыбешку. К сожалению, мне не случалось этого попробовать. — Пеструшка так нежна, что летом и пяти минут не проживет в ведре с холодною водою; покуда удишь, можно сохранить ее живою в кружке, но домой всегда приносишь или привозишь ее снулою, хотя бы место уженья было в самом близком расстоянии: от того она много теряет своего деликатного, единственно ей только свойственного вкуса. Обыкновенно готовят пеструшку снулую и не нахвалятся ее вкусом; но гастроном, желающий вполне оценить достоинство форели, должен отведать ухи, сваренной из форели, только что пойманной, на берегу реки или из привезенной в бочке со льдом.[39]

Пеструшка превосходна также, приготовленная на холодное, равно жаренная и сушенная в сметане.

Пеструшка идет позднею осенью очень хорошо в морды. Она берет и зимой на удочку в прорубях; даже ночью удят ее с фонарем, наводя луч огня прямо в прорубь. Я сам видел, как крестьянские мальчики ловили некрупную пеструшку, протыкая дубинками тонкий осенний лед и опуская в пробитое отверстие нитку с крючком, насаженным навозным червяком; нитка привязывалась посередине к небольшой палочке, которая клалась поперек отверстия, так что рыба, попав на крючок, никак не могла утащить палочку в воду. Наставив много таких удочек по речным омуточкам, мальчики ходили взад и вперед по речке и осматривали свои рыболовные снасти: попавшуюся рыбку снимали, а сдернутый червяк заменяли новым.

Несмотря на то, что пеструшка самая пугливая, сторожкая рыба и самая быстрая в своих движениях — ее ловят руками (также кутему и налимов), ибо она любит втискиваться между корягами и корнями дерев, залезать под камни и даже в норы. Я уже говорил о ловле всякой рыбы руками, которая в большом употреблении около Москвы.

23. КУТЕМА

Я нигде не видывал этой рыбы, кроме Оренбургской губернии. Хотя имя ее звучит по-русски, но это слово, как я слышал, чувашское и значит: светлая, блестящая. Я решительно причисляю ее к роду форелей. Во-первых, потому, что где водится пеструшка, там непременно живет кутема и гораздо в большем количестве; во-вторых, потому, что она имеет язык, и в-третьих, потому, что она совершенно сходна с форелью устройством своих костей, всеми своими нравами и превосходным вкусом. Складом своего стана она несколько пошире пеструшки, хотя относительно довольно толста в спине; цветом вся сизо-серебряная, плавательные перья и хвост имеет также сизые с легким отливом розово-лилового цвета; оттенок этот приметен, если посмотреть к свету на ее перья и спину, которая несколько темнее нижней части тела, совершенно белой. Кутема, по единогласному мнению туземцев и по собственному моему наблюдению, не вырастает длиннее двух четвертей и не весит более двух с половиною, много трех фунтов; хотя она также любит чистую и холодную воду, но несколько менее взыскательна на этот счет, чем пеструшка. Когда на дикой, чистой, вольной речке или ручье сделают первую мельницу и запрудят воду плотиной из свежего хвороста и земли, пригнетя сверху несколькими пластами толстого дерна, взодранного плугом, то в первые годы в этом пруду, чистом и прозрачном, как стекло, живут пеструшка, красуля и кутема. Такой пруд бывает чудно хорош! особенно в тихое время, по зарям утренним и вечерним, когда сверкающее зеркало воды, подобно огромному куску льда, неподвижно лежит в зеленых, потемневших берегах. Наклонясь к заре, увидишь выпрыгивающих на гладкую поверхность воды кутему и пеструшку, как будто розово-серебряных от блеска зари: они ловят разных мошек и других крылатых насекомых, толкущихся над тихою водою и нередко падающих в нее. В таком пруде, отдаленном от селения, куда навоз возить далеко и плотина которого поддерживается дерном и землею, могут долго водиться все эти три превосходные породы форели. Впоследствии времени, когда хворост перегниет, плотина осядет, на мельничном дворе накопится навоз, а девать его некуда, потому что там пашни не унаваживают, тогда этим навозом (и даже деревенским, если пруд не слишком отдален) начнут усыпать плотину; он сообщит воде свой запах, и пеструшка не станет жить в пруде, а удалится в верх реки; кутема же остается в нем несколько времени. Когда же вода еще более испортится, то и кутема пропадет. Она берет на удочку охотнее пеструшки, так что ее всегда выудишь вдвое дольше. Что касается до уженья этой рыбы, то оно совершенно одинаково с уженьем пеструшки, и потому я не стану говорить о нем особенно.

Вот все породы рыб, которые берут на удочку и водятся в водах тех губерний, в которых мне случалось жить, следственно и удить. Это небольшой клочок в отношении к бесконечному пространству нашей Руси, и много есть пород рыб, неизвестных мне даже по имени, и способов уженья, незнакомых мне по опыту, отчего записки мои очень не полны. Предоставляю другим вознаградить этот недостаток. Я считаю, однако, не лишним поговорить о двух породах рыб, которые хотя не берут на удочку во время обыкновенного дневного уженья, но попадают на крючки или обыкновенные удочки, если их ставить на ночь. — Нельзя также прейти молчанием раков; раки вполне заслуживают внимания рыбака: они играют важную роль в уженье; охотнику необходимо знать, когда, где и как можно доставать их. Надобно также сказать кое-что и о тех способах рыбной ловли, которых хоть нельзя назвать уженьем, но которые ближе к нему, чем к ловле другими снастями: я разумею блесну, крючки и жерлицы. Рыбы, о которых я хочу поговорить, называются налим и сом.

24. НАЛИМ

Налим водится и в маленьких родниковых речках и во всех больших реках, проточных прудах и озерах, имеющих хорошую, свежую воду. Он принадлежит также к породе хищных рыб, ибо преимущественно питается мелкою рыбешкою; фигура его совсем особенная и не совсем приятная: от головы, с довольно большим и широким ртом и одним усом, торчащим из-под нижней губы, сейчас начинается белесоватое брюхо, которое у больших налимов бывает кругло и велико; от брюха стан его сплющивается и оканчивается длинным, плоским, извилистым плесом, опушенным, до небольшого кругловатого хвоста, сплошным, мягким, плавательным пером. Налим не имеет чешуи, а покрыт слизью, так что его трудно удержать в руках; он весь мраморный: по темно-зеленому желтоватому полю испещрен черными пятнами; глаза имеет темные; некоторые налимы бывают очень темны, а другие очень желты. Я не видал налима более пятнадцати фунтов, но говорят, что он достигает тридцати фунтов. Хотя я только от одного рыбака слышал, что он выудил налима, но, судя по тому, что позднею осенью и в начале зимы налим берет со дна на обыкновенные удочки, насаженные рыбкою или куском рыбы и поставленные около берегов на ночь, — его очень можно выудить, если удить ночью; но в это время года никто не станет удить по ночам.[40]

Уха из одних налимов (даже без бульона из ершей), живых непременно, особенно если положить побольше печенок и молок, до того хороша, что, по моему мнению, может соперничать с знаменитой стерляжьей ухой. Из уважения к такому высокому качеству и по невозможности удить налимов я допускаю и даже люблю ловлю их мордами, по-заволжски, или неротами, по-московски. Она производится следующим образом:

На перекатах реки, в которой водятся налимы, загораживаются язы, то есть вся ширина реки или только та сторона, которая поглубже, перебивается нетолстыми сплошными кольями, четверти на две торчащими выше водяной поверхности, сквозь которые может свободно течь вода, но не может пройти порядочная рыба; в этой перегородке оставляются ворота или пустое место, в которое вставляется морда[41] (или нерот), крепко привязанная посредине к длинной палке: если