Бориса. Еще бы, ведь он живет на девятом этаже в могучем доме на Можайке, опоясанном снизу такой массой гранита, которой бы хватило на целую сотню конных памятников.
– Виктор, я, пожалуй, пойду, – говорит Борис.
– Пока, – говорю я, – до завтра.
Прямой и подтянутый идет мой друг Боря, надежда нашей науки. Ничего я ему не доказал. И вообще я, должно быть, никогда ничего ему не докажу.
ДИМКА. Проклятое дупло это, а не дом! Взорвать бы его к чертям!
АЛИК. Нельзя. Надо его оставить как натуру. Здесь можно снимать неореалистические фильмы.
ЮРКА. За год четыре дома на нашей улице снесли, а этот стоит.
ДИМКА. И даже не дрожит под ветром эпохи. Эпоха, ребята, мимо идет.
ЮРКА. Валерка переехал на Юго-Запад. Потрясные дома там. Во дворах теннисные корты. Блеск!
ДИМКА. Взорвем «Барселону»?
АЛИК. Да нельзя же, я тебе говорю, взрывать такую натуру.
ДИМКА. Сбежим?
ЮРКА. Окна там, что ты! Внизу сплошное стекло. Модерн!
АЛИК. Неужели и мы, как наши родители, всю свою жизнь проведем в «Барселоне»?
ДИМКА. Взорвем?
ЮРКА. Насчет всей жизни не знаю, а это лето точно. Галачьян в Будапешт поедет, а я буду диктанты писать.
ДИМКА. Сбежим?
ЮРКА. Конь мой ликует…
ДИМКА. Сбежим?
АЛИК. Куда?
ДИМКА. Куда… Ну, для начала хотя бы на Рижское взморье.
ЮРКА. То есть как это так?
ДИМКА. А так, уедем, и все. Хватит! Мне это надоело. Целое лето вкалывать над учебниками, и ходить по магазинам, и слушать проповеди.
Отдохнуть нам надо или нет? Никто ведь не думает о том, что нам надо отдохнуть. Дудки! Уедем! Ура! Как это раньше мне в голову не приходило?
АЛИК. А как же родители? Как же мой дед?
ЮРКА. А мой конь?
ДИМКА. Слезай с коня, иди пешком. Что вы, парни? Мы же мощные ребята, а ведем себя, как хлюпики. Вперед! К морю! В жизнь! Ура! Что я думал раньше, идиот!
АЛИК. А как же мое поступление во ВГИК?
ЮРКА. А мое в Инфизкульт? Это тебе, Димка, хорошо. Ты еще ничего не придумал, куда идти.
ДИМКА. Институт! Смешно. В институты принимают до тридцати пяти лет, а нам семнадцать! У нас в запасе еще восемнадцать лет! Вы себе представляете, мальчики, как можно провести годик-другой? Мчаться вперед: на поездах, на попутных машинах, пешком, вплавь, заглатывать километры. Стоп! Поработали где-нибудь, надоело – дальше! Алька, вспомни про Горького и Джека Лондона.
А для тебя, Юрка, это отличный тренинг. Или вы хотите всю жизнь проторчать в этом клоповнике?
ЮРКА. Законно придумал, Митька!
АЛИК. А на какие шиши мы поедем? Денег-то нет.
ДИМКА. Это ерунда. Продадим свои часы, велосипеды, костюмы, у меня немного скоплено на мотороллер. Это для начала. А потом придумаем. Главное – смелость. Прокормимся. Ура!
ЮРКА. Купите мне ружье для подводной охоты, и уж рыбкой-то я вас обеспечу.
АЛИК. А я буду продавать стихи и прозу в местные газеты.
ДИМКА. Ну, видите! А я на бильярде подработаю. Значит, едем?
Ребята склоняются друг к другу и что-то шепчут. Алик подбросил монетку и прихлопнул ее на колене. Димка пишет веточкой на песке. Я вижу, как в садик скользнула Галя. Она в стареньком платьице и в драных тапках на босу ногу, но, ей-богу, ей не повредило бы даже платье, сшитое из бумажных мешков «Мосхлебторга».
– Тише, ребята, – говорит она. – Я на минутку. Значит, едем завтра в Химки? Я скажу, что иду в библиотеку…
– В Химки, – говорит Димка, – в Химки. Ха-ха, она хочет в Химки!
– На нашей планете, и кроме Химок, есть законные местечки, – говорит Юрка.
– А не хочешь ли ты, Галка, съездить на остров Валаам? – вкрадчиво спрашивает Алик. – Знаешь, есть на свете такой остров!
Ребята загадочно хихикают и хмыкают. Еще бы, ведь перед ними открыт весь мир, а для Галки предел мечтаний – Химки.
– Что это вы задумали? – сердито спрашивает Галя и, как Долита Торрес, упирает в бока кулаки.
– Сказать ей? – спрашивает Алик.
– Ладно уж, скажи, а то заплачет, – говорит Юрка.
Димка кивает.
– Мы уезжаем.
– Что?
– Уезжаем.
– Куда?
– В путешествие.
– Когда?
– На днях.
– Без меня?
– Конечно.
– Никуда без меня не поедете.
– Ого!
– Не поедете!
– Ха-ха!
– Ты без меня поедешь?
– Видишь ли, Галя…
– А ты?
– Я?
– А ты, Димка, без меня поедешь?
– А почему бы и нет?
Ошеломленная Галка все-таки действует с инстинктивной мудростью.
Расчленив монолитный коллектив, она отворачиваются, топает ногой и начинает плакать. Ребята растерянно ходят вокруг.
– Мы будем жить в суровых условиях.
– В палатке.
– Питаться только рыбой.
– Хочу в суровые условия, – шепчет Галка, – в палатку. Рыбой питаться хочу! Мне надоело здесь. Мама при всех губы стирает. Какие вы хитрые, без меня хотели уехать!
– Постой, а как же театральный факультет? – спрашивает ее Алик.
– А вы как решили с экзаменами?
– Мы решили не поступать.
– Как?
– А вот так. Подбросили монетку, и все. Хватит с нас! Мы хотим жить по-своему. Поступим когда- нибудь, когда захотим.
– Я тоже хочу жить по-своему!
– Ладно, – говорит Димка, – берем тебя с собой. Только не хныкать потом. А в театральный ты все-
