мозг уже был подготовлен к восприятию нового языка, — тренировки в учебке не прошли даром.
Учеба прерывалась один раз скромным обедом всухомятку — чтобы не терять времени, — а также регулярными походами в туалет. Как и предупреждал лекарь, организм бурно реагировал на «умное» снадобье.
Лена ругалась, что все у нас происходит через одно место — если в мозг что-то заходит, то обязательно что-то из нас должно выходить, и это ее сильно раздражало.
Часам к шести вечера мы уже свободно изъяснялись на местном «фарси», знали алфавит и могли читать тексты, но были вымотаны до предела и измучены головной болью.
Наш наставник тоже выглядел не слишком бодрым, так что объявил:
— На сегодня хватит, а то еще с ума сойдете! Отдых! Завтра продолжим. Идите на речку, искупайтесь, поваляйтесь в травке, а мы с Гарсугом пока займемся домашними делами. Гарсуг, я сказал, ты остаешься, — тихо добавил он, думая, что мы его не слышим. — Ты, животное этакое, невоспитанное, нечего подглядывать за голой женщиной! Я же знаю, что ты утром в кустах лежал и подглядывал! Так бы и треснул тебя! Иди растолки мне в ступке…
Мы с Леной как раз выходили из дома и сумели уловить его последние слова. Она захихикала:
— Вот видишь! А ты хотел утром заняться сексом на глазах у оборотня! А вдруг он в самый этот момент возбудился бы и напал на нас!
— И чего? Думаешь, мне бы помешал какой-то оборотень?! Да я бы, даже не слезая с тебя, его отлупил!
— Хвастун! — рассмеялась Лена. — Пошли, докажешь свои способности.
Речка уже привычно приняла нас в свои объятия, мы кувыркались в воде, пока не замерзли, а потом согрелись интенсивными движениями на расстеленной одежде.
Чуть позже, лежа на моей груди, Лена задумчиво сказала:
— Слушай, как хорошо, а? Я не знаю, что будет дальше, но сейчас мне так здорово, так спокойно — я бы даже не стала возвращаться назад, в наш мир! Знаю, это глупо, и нельзя судить по тому, как мы прожили первый день тут, но мне здесь нравится. — Помолчав, она нерешительно сказала: — Я хочу тебе сознаться…
— В чем? В том, что ты приставлена ко мне куратором для наблюдения? И что специально направляла меня на исследование нитей и выявление моих сородичей? И что могла бы быть моим палачом? Так я это давно знаю, практически с самого начала.
— Как ты догадался? — напряглась Заря. — Ты после этого будешь меня ненавидеть, да?
— Глупенькая… как я тебя могу ненавидеть? Нет, конечно. Куда ты могла деться… а то, что догадался, — так ясно было с самого начала. Они не могли выпустить меня из-под контроля и приставили ко мне лучшего агента. А кто лучший из женщин в группе? Ты да Ласка. С Лаской мы разошлись, остаешься ты — у меня с тобой всегда были очень хорошие отношения, дружеские, кто еще мог лучше тебя залезть мне в душу? Ну вот так как-то…
— И ты знал и молчал? — Заря приподнялась на локте и внимательно посмотрела мне в глаза. — И что теперь?
— А ничего! Отымею тебя, как злостного шпиона, и тем косвенно надругаюсь над куратором и его заданием!
— Надругайся над его заданием, пожалуйста… только помедленнее, ладно? Не как атакующий кролик!
И мы надругались. И не один раз.
Возвращались мы в дом усталые, но довольные — старик хотел что-то сказать, но, глядя на наши довольные физиономии, ухмыльнулся и покачал головой.
— Эх, молодость, молодость! Помнится, я тоже когда-то… хм… ну да ладно, неинтересно. В общем, так, друзья мои: с этого момента говорите только на языке аров, даже между собой — нужно, чтобы вы как можно полнее изучили язык.
— У нас в мире этот метод называется «погружение», — усмехнувшись, прокомментировала Лена. — Мы в курсе, сделаем. А что насчет одежды для меня и Сергея? И кстати, может, нам имена как-то подогнать под местные, чтобы было похоже? Или другие взять?
— В этом есть смысл. Итак, подумаем… ага — Сергей будет… хм… Сергатар, а ты… Лилин! Так зовут прародительницу всех женщин аров — Лилин! Сергатар и Лилин — замечательно!
— Надо отработать версию нашего происхождения, — вмешался я. — Первый же попавшийся стражник или жрец спросит — откуда взялась эта парочка, и что мы скажем? Прибыли из другого мира, чтобы раздолбать ваши порталы? Как там у вас казнят? Медный бык. И поджаривают, да? Не хочу в быка! Давайте решать, откуда мы пришли, как получили умение гауров, что да как. Например, как у вас фиксируют рождение ребенка, где это отмечают?
— Как только рождается ребенок, его несут в местный храм, где и записывают на медных табличках, хранимых вечно в библиотеке Храма.
— А если этому самому жрецу дать денег, чтобы он подменил табличку с записью? Пойдет жрец на это?
— Пойти-то пойдет, но проверки такое деяние не выдержит никакой, притом что он запомнит вашу внешность и может или шантажировать, или передать сведения кому-то, сделав вид, что выполнил ваши требования. Опять же — его могут заставить вспомнить ментаты, таких хватает у жрецов, серьезной проверки он не выдержит.
— Стоп! А вы забыли про меня? — вмешалась Лена. — Я же сама ментат, и я могу заставить его сделать все, что он должен сделать!
— Уверена? — не согласился Арданан. — А если у него блок против ментатов — а жрецы нередко ставят блоки против ментального воздействия, их учат этому, — он поймет, что ты на него воздействуешь, и тогда держись, это не просто скандалом пахнет, это святотатство! С тебя с живой сдерут кожу! Нет, только договариваться…
— Ну а если попробовать? Я очень сильный ментат, заверяю вас, редко кто может мне сопротивляться. Хотите попробовать?
— Ну попробуй! — скептически улыбнулся Арданан, и видно было, как он напрягся и приготовился отразить атаку Зари.
Через минуту улыбка слетела с его лица, и он бегал возле стола на четвереньках и блеял как овца под хихиканье девушки.
— М-дя… — отдуваясь и отряхивая запылившуюся бороду, сказал Арданан по окончании эксперимента, — сильна, ничего не скажешь. Я и минуты не продержался! Что же, есть шанс, что получится! Надо пробовать. Сделаем так: отправимся в селение Рунгурок, это в двадцати верстах отсюда вниз по реке, там есть храм, в котором записывают всех младенцев, родившихся в округе. Мы попросим жреца найти сведения о младенцах, родившихся двадцать лет назад, за вознаграждение, мол, хотим точно установить возраст кого-то из вас. А ты, Сергатар, вроде как мой племянник, хочу вот точнее установить, когда твой день рождения. Конечно, ему неохота искать всю эту хрень, придется дать ему золотой сикль — должны будете, проходимцы! Я бедный лекарь! — Старик ухмыльнулся. — Кстати, там можно будет и позаниматься лечением, подзаработать. Вот и повод посетить Рунгурок. А пока что совершенствуйтесь в языке — поедем туда через неделю. Надо будет еще одежду вам купить! Ох и загоните вы меня в расходы, чую! — Он весело подмигнул и добавил: — Честно скажу, нравитесь вы мне, Ахримановы прихвостни! Молодые, здоровые, любите друг друга, я же вижу, любите! Аж завидно! А самое главное — внесли разнообразие в мою жизнь — я тут в избушке уже мхом порос, скукота! Даже подумывал снова в город податься — а тут вы! Вовремя! Ага… вовремя. — Старик задумался, и через его лоб пролегла жесткая складка…
— Слушай, Арданан, — не выдержал я, — заметил такую вещь: ты не очень-то религиозен и скептически относишься к вашей религии, нет? Разве это не преступление у вас?
— Преступление! — весело согласился Арданан. — Но я и не кричу на каждом перекрестке, что не верю в Ормазду!
— А ты не веришь в Ормазду?
— Как тебе сказать… я верю, что кто-то нас создал, но в том, что это был именно Ормазда, у меня
