ему, в обмен на твердое обещание заплатить наконец по счетам. Но тут советник Алексея IV Ангела - военачальник из знатного рода Дук - Алексей Мурзуфл (Морчофль), взбунтовав войска, казнил Алексея IV Ангела, а затем и второго узурпатора - Николая Канава, и сам провозгласил себя Императором “ромеев” под именем Алексея V. Платить крестоносцам по долгам свергнутых Ангелов он категорически отказался. Осада Константинополя возобновилась. Город был защищен со стороны моря мощными стенами, расположенными в один ряд и укрепленными многочисленными башнями, а со стороны суши – тройным рядом стен (так называемыми Длинными стенами, построенными при Императоре Анастасии и имевшими 100 км в длину, внутри которых находились стены Императора Феодосия, внутри которых, в свою очередь, находились еще более древние стены Императора Константина). Стены Феодосия представляли собой сложнейший комплекс оборонительных сооружений протяженностью 5,5 км, пересекавшие весь полуостров, на котором располагалась столица Восточной Империи, от одного берега до другого. Фактически эти стены состояли из трех рядов и имели 36 башен. Доступ к стенам преграждал наполненный водой каменный ров глубиной 10 м и шириной 20 м. С внутренней стороны рва поднималась пятиметровая стена – протейхизма – высотой 5 м. За ней, на известном удалении, возвышался второй ряд стен шириной 3 м и высотой 10 м, укрепленных 15- метровыми башнями. В 30 м за ними шли еще более мощные стены толщиной до 7 м, защищенные также огромными, 8-, 6- и 4-угольными башнями высотой от 20 до 40 м с 2 оборонительными площадками каждая. Основания этих оборонительных сооружений уходили под землю на глубину12 м, что делало всякие попытки подвести под них подкоп почти бесперспективными. В город вели 5 защищенных башнями ворот. Кроме них, имелось 5 военных ворот, меньших по размеру. Ведшие через рвы деревянные мосты в случае опасности могли быть легко разобраны или сожжены. Константинопольские стены имели в общей сложности 400 башен, надежно защищавших столицу Восточной Римской Империи на протяжении многих столетий. Но какой прок был во всех этих мощных укреплениях, если подавляющее большинство 400-тысячного населения столицы отказалась защищать их от всего 20 000 западных “паломников” даже в минуту, казалось бы, величайшей опасности для Ромейской державы?
12 апреля 1204 г. Константинополь, оборонявшийся не столько греками, сколько отрядами английских и датских наемников, пизанцами и генуэзцами, был взят крестоносцами штурмом со стороны моря. Узурпатор Алексей V трусливо бежал, бросив столицу и войско. Греки короновали вместо него Императором Константина Ласкариса , но он не отважился продолжать оборону города, а бежал на галере через Босфор в Никею, правителем которой оставался до 1222 г.
Конечно, в случившемся во многом была виновата сама Византия. Коварство и корыстолюбие “ромеев”, их лукавство, цинизм, вероломство и неразборчивость в средствах, лицемерие и измена слову (причем не только слову, данному “варварам”!) давно вошли в поговорку (как на Западе, так и на Востоке, в том числе и у нас на Руси). С другой стороны, на радость всему мусульманскому миру, одни христиане открыто подняли свой меч на других христиан. „Паломники“ с Запада вели себя в завоеванном городе безжалостно и беспощадно. В течение восьми дней и ночей они жгли, разрушали и грабили дворцы и храмы, уникальные произведения античного и раннего христианского искусства. Приходилось с боем брать улицу за улицей. Не давали пощады никому - ни женщинам, ни детям, ни монахам, ни монашкам - и все это во имя и под знаком Креста! По свидетельствам современников, было убито не менее 2000 жителей Константинополя. Греческий историк Никита Хониат писал об этих днях великой скорби:
“Итак, вы - мудрые, честные, правдолюбивые, праведные! Вы - благочестивые, справедливые, более послушные Христу, чем мы - ромеи; вы, взявшие на рамена Его Крест, обетовавшие Ему и Именем Божиим идти походом через христианские земли без пролития крови...Но, устремляя свой взор к Живоносному Гробу Господню, вы свирепствуете против христиан; взяв крест, вы ради горсти злата или серебра бросаете его в навоз! Вы собираете жемчуг и топчете много ценнейшие плоды - своих собратий во Христе!”
Константинопольские храмы были переполнены многочисленными реликвиями, издавна свято почитавшимися всеми христианами, как на Западе, так и на Востоке. После завоевания Константинополя крестоносцы превратились в охотников за реликвиями, а Венеция превратилась в крупнейший центр Западной Европы по торговле этим “товаром”. Ризницы западных церквей и соборов Италии, Франции и Германии оказались заполнены христианскими святынями из разграбленного Константинополя, без тени смущения, на протяжении столетий демонстрируя христианскому миру награбленные “трофеи”, в том числе саркофаг Святого равноапостольного Царя Константина Великого, и поныне хранящийся в Ватикане, и многое другое.
Вопреки расхожим представлениям, для римского папы Иннокентия III подобное “изменение направления” Крестового похода, на который им возлагалось столько надежд, было поводом отнюдь не к ликованию, а, напротив, к горькому разочарованию. Во-первых, он, как христианин, был до глубины души возмущен случившимся (даже крестоносцы, участвовавшие, по указке венецианцев, в захвате принадлежавшего венгерской короне христианского г. Задара, были отлучены папой от Церкви!). Во-вторых, он, как государственный деятель, был глубоко озабочен положением Святой Земли, лишившейся необходимой военной поддержки. А ведь именно сохранение Святой Земли под властью христиан он считал главной задачей всей своей жизни! Правда, папа поначалу приветствовал провозглашение крестоносцами в Константинополе, вместо “Греческой”, новой “Латинской Империи”, как дальнейшего шага к воссоединению Западной и Восточной ветвей некогда единой Христианской Церкви. Но, узнав о бесчинствах и злодеяниях крестоносцев, папа вышел из себя. К тому же его постоянно мучило сознание того, что Крестовый поход, организация и финансирования которого потребовала лично от папы огромных усилий и средств, не достиг Святой Земли, а все сборы и пожертвования на Крестовый поход оказались растраченными впустую.
Начиная с 1204 г. не только греческий, но и весь восточно-христианский мир (кроме киликийских армян) стал относиться к государствам крестоносцев с откровенной враждебностью. Отныне ни одно, даже превосходно вооруженное и организованное “латинское” войско не осмеливалось идти в Святую Землю через Анатолию (нынешнюю Анталью) - малоазиатскую часть Восточной Римской Империи, где вскоре после ее распада были созданы греческие государства - преемники Византии (Никейская и Трапезундская Империя и др.). Но этот “сбившийся с курса” Крестовый поход имел и последствия на глобально-политическом уровне. Греческая Империя, чьи провинции простирались далеко в глубь азиатских пространств, столетиями выполняла роль щита, прикрывавшего Европу от натиска азиатских орд с Востока. Крестоносцы нанесли ей столь сокрушительный удар, что даже после своего восстановления через полвека, Византия так и не смогла обрести прежнюю, присущую ей до разгрома 1204 г., силу сопротивления. Хотя Восточная Римская Империя, в силу изложенных нами выше причин, и не принимала слишком активного участия в Крестовых походах, ее правители, будучи восточными христианами, все же старались по возможности помогать христианам западным отвоевать у мусульман общие для всего христианского мира палестинские Святыни. После 1204 г. все изменилось. Углубился и раскол между римской и греческой Церковью. Все попытки сближения между разделенными Церквями, предпринимавшиеся в течение последующих столетий с обеих сторон, наталкивались на глубоко укоренившееся недоверие восточных христиан, и потому оказывались всякий раз обреченными на полный провал.
Что касается Ордена рыцарей-госпитальеров Святого Иоанна Иерусалимского, то не сохранилось никаких исторических свидетельств участия иоаннитов в этом позорном и злополучном IV Крестовом походе. Нет также ни одного свидетельства об участии в нем и других военно-монашеских Орденов.
Несколько общих соображений относительно военных аспектов сотрудничества и соперничества крестоносцев с Восточной Римской Империей
Доблестный Император-воитель Алексей I Комнин, на вторую половину царствования которого пришелся I Крестовый поход, внес огромный личный вклад в восстановление боевой мощи византийских армии и военного флота. Формирование боеспособного войска было первейшей заботой этого выдающегося “василевса ромеев”, пришедшего к власти в момент, когда Византию со всех сторон теснили многочисленные недруги. На тот момент в распоряжении Восточной Римской Империи находилось, по воспоминаниям дочери василевса Алексея, Анны Комниной, “не более 300 воинов, да и те – слабосильные и совершенно неопытные в бою…и немногочисленные варвары-чужеземцы, носящие обычно мечи на правом плече (русские и норманны – В.А.)…”. Стремясь к восстановлению боевой мощи имперской армии, Алекснй Комнин, учитывая нежелание и неумение большинства современных ему “римлян” (греков) сражаться, главное внимание
