— Чекан? — пробормотал Вахтанг изумленно. — Но он не первый год верой и правдой служит Тенгизу… Несколько раз от смерти его спасал…
— Спасал!.. — усмехнулся Столетник. — Пока человеком его считал. Пока не узнал поближе.
— Невероятно… — прошептал Шаликашвили.
— Вот я и говорю — дурак ты, Буба! — продолжал Столетник жестко. — Отработанный шлак. Ты с бабой когда последний раз был? Правильно, год назад. И ничего не смог, только измордовал телку. Хотя она не виновата. Ты импотент, Буба. Во всех смыслах.
— При чем здесь это?! — вспылил Вахтанг.
— При том. Я бы тебя сейчас опетушил, да ты уже даже в петухи не годишься. Из твоей задницы песок сыплется. А ведь я старше тебя, Буба. Чего же ты так сдал?
Шаликашвили подавленно молчал.
— Ладно! — сказал Столетник решительно. — Хочешь спокойной старости? Знаю, хочешь. Отправляйся на свою загородную виллу, живи, разводи розы. Дела передашь мне. Всех своих предупредишь — я теперь вместо тебя. Еще одно. Вызовешь к себе Тенгиза. Его придется кончить. Согласен?
— Нет! — отчаянно выкрикнул Вахтанг, вспомнив внуков.
— Дайте ему, ребята, — устало произнес Столетник. Сам отошел, закурил еще одну папиросу и встал у окна, изучая ночной пейзаж.
Татуированные парни били так, как умеют бить менты — не оставляя синяков. Вахтанг не кричал, только глухо стонал. Кричать все равно было бесполезно — Шаликашвили надежно звукоизолировал свое жилье еще до вселения сюда. Как он теперь проклинал себя за это!
Минут через пятнадцать один из бойцов окликнул Столетника.
— Хозяин! Он потерял сознание!
— Облейте ему морду водкой! — распорядился вор.
Вахтанг постепенно очухался. Два уголовника подхватили его под руки, подняли.
— Итак, Буба, ты согласен? — спросил Федор.
— Нет!.. — прохрипел Шаликашвили.
— Жаль. Я не хотел лишней крови. Не хотел валить всю твою родню, расставленную тобой на ключевых постах ваших структур. Теперь придется. Жаль, — повторил Столетник.
Он достал из бара финку Вахтанга, собственноручно выточенную тем когда-то в лагере и хранимую как реликвия. Федор взял оружие на изготовку, приблизился к Шаликашвили.
— Кончаю тебя традиционно, ножом. Гордись, чмо! Эх, Буба! Дураком жил, дураком и умрешь. Прощай!
Коротким ударом он вогнал клинок под сердце Вахтангу. Тот захрипел, начал оседать. Державшие его уголовники опустили тело на пол.
— Валера! Уничтожь здесь все отпечатки пальцев! — приказал Столетник. — Илья! Восстанови сигнализацию. И сразу уходим. Дел много.
27
Витька примчался к Беловым без звонка.
— Север! — начал он с порога. — Ты знаешь, что Вахтанг Шаликашвили убит?!
— Спокойно, Витя, спокойно! Проходи в комнату, — Север сделал приглашающий жест рукой. — Слышал, убит. Так и хорошо. Нам меньше работы.
— Ты не понимаешь! — Чекан досадливо щелкнул пальцами. — Вахтанга нашли зарезанным в собственной квартире. Финкой, по воровскому обычаю. Это сделал Столетник!
— Ну Столетник! Молодец дедушка. Не понимаю, чего ты так возбудился. Или пожалел старого грузинского упыря?
— Ты действительно не понимаешь! Тенгиз рвет и мечет. Он собирается брать штурмом загородный особняк Столетника. А это безумие! Федор словно нарочно провоцирует на это Тенгиза после убийства Дато!
— Ну, Дато-то сделали мы, — возразил Север.
— А Столетник использует наше дело в своих интересах! Говорю же, он провоцирует Тенгиза устроить штурм! И Тенгиз устроит! Мы все можем там полечь! Или нас похватают менты!
— Так пусть Тенгиз штурмует. А мы с тобой давай тихо исчезнем. То ли убили нас там, то ли нет, кто разберется? И концы в воду.
— Ага! А вместе с нами из Москвы неожиданно исчезнут наши девчонки! Шито белыми нитками, Север! Неужели ты все еще надеешься, что Кунадзе просто так отдаст тебе Алую Розу? Особенно теперь, после смерти Дато? Да и про мою Лиду Тенгиз знает, я уверен, недаром слежку чувствую… Бегства он мне не простит.
— А Тенгиз может погибнуть при штурме?
— Вот это вряд ли. Сам-то он под пули не полезет. Будет руководить издали.
— Может, прикончить Тенгиза до штурма?
— Сейчас его нет в городе — повез жену и детей на виллу, а где она находится, даже я не знаю. А штурм состоится завтра.
— Понял. Что ж, нам придется в нем участвовать и постараться выжить. А после кончим Тенгиза. Ножом, по воровскому обычаю. И пусть Столетник потом объясняется с Нодаром Кунадзе. Кстати, у тебя все готово для ликвидации «царевича»?
— Все… Только вот еще что… Завтра держись рядом со мной. Боюсь, Кунадзе приказал кому-нибудь пристрелить тебя в спину.
— Все может быть… Но надеюсь, нет. Ему невыгодно на боевой операции уничтожать своего отличного бойца. Теперь, когда Дато умер, Тенгиз и так может пришить меня в любой момент, позже…
28
Загородную виллу Столетника обложили со всех сторон. Тенгиз собрал человек пятьдесят вооруженных до зубов парней. Здесь были лучшие бойцы всех бригад, подчинявшихся клану Кунадзе — Шаликашвили. Мужики отлично знали друг друга, умели действовать решительно и слаженно. Сейчас они залегли вокруг особняка и ждали сигнала — красной ракеты, которую должен был выпустить Тенгиз. Это означало начало штурма.
— Не нравится мне что-то… — сказал Север Витьке Чекану. Они вдвоем укрылись за камнями на пригорке, откуда прекрасно просматривался внутренний двор виллы Столетника. Эстафета уже передала — подразделения готовы к бою.
— Что не нравится? — спросил Витька.
— Больно тихо… Охраны не видно. Слишком хорошо все складывается. Похоже, тут ловушка.
— Да-а… — протянул Чекан. — На войне я в такой ситуации сразу отвел бы ребят. Может, засады и нет, но рисковать людьми… Впрочем…
Договорить он не успел. Окрестности словно взорвались автоматными очередями. Север и Витька, будто почуяв опасность, мгновенно откатились друг от друга. Землю в том месте, где они только что лежали, взрыхлил свинец. Север заметил шестерых бойцов Столетника. Он потянул гашетку, кромсая врагов пулями. Слева ударил автомат Чекана. Скошенные двойным огнем, люди Столетника, корчась, посыпались наземь.
— Ч-черт! — бросил Север, вскакивая. — Уходим! Засада!
Они выбрались на гребень пригорка, осмотрелись. Окружающий лес пульсировал вспышками выстрелов, грохотал пальбой. Чекан оглянулся.
— Гляди! — заорал он. — Назад гляди!
