Эксперт № 04 (2013)

— Насколько я знаю, когда вы представляли закон, который с вашей легкой руки стал называться законом Димы Яковлева, в нем не было поправок, предполагающих запрет на усыновление детей гражданами США. Знали ли вы тогда, что эти поправки будут внесены, и почему поддержали закон, в том числе с этими существенными поправками?

— Почему-то в сознании многих людей, прежде всего в «белоленточном» сознании, слились две темы: реакция на список Магнитского и вопрос об усыновлении. Это два разных вопроса. Когда вносился законопроект об ответе на список Магнитского, я предложил назвать его законом Димы Яковлева, потому что считал необходимым включить в этот список убийцу Димы Яковлева и судей, которые его отпустили. Вот это был ответ на список Магнитского. Его результатом сейчас стало, например, появление списка Гуантанамо, который в итоге подготовило Министерство иностранных дел. А вопрос о запрете усыновления в США — это отдельный вопрос. Он был порожден не списком Магнитского, а издевательствами над российскими детьми в США — убийствами, массовыми избиениями, передачей в рабство, изнасилованиями, нарушением российско-американского соглашения об усыновлениях со стороны США.

— Почему же эти разные, по вашему утверждению, вопросы появились в одном федеральном законе?

— Очень часто в законах объединяются разные темы. В том числе в США, где закон Магнитского, как известно, был объединен с законом об отмене поправки Джексона—Вэника. Часто бывает так, что в принимаемый закон вносятся дополнительные поправки, потому что это просто ускоряет дело. Запрет на американские усыновления не является ответом на список Магнитского. Кто говорит об обратном, просто не понимает многого в ситуации.

— Есть данные ФОМа: 56 процентов поддерживают запрет на