БАРОНЕССА: Ах, это моему мужу?
АПТЕКАРЬ: Да, я попросил швейцара позвонить в его комнату, никто не отвечал. Швейцар предложил оставить у него, но я не имею на это права: Квиеталь опасная вещь.
БАРОНЕССА: Разве мой муж тоже принимает Квиеталь?
АПТЕКАРЬ: Так он мне сказал. Рецепт, впрочем, был на ваше имя, и я предпочитаю отдать вам.
МАКС (С любопытством): Так это в самом деле опасное лекарство? Что, например, произойдет, если сразу принять всю эту бутылочку?
АПТЕКАРЬ (Радостным тоном): Только то, что вы через час будете в мире, который принято считать лучшим.
БАРОНЕССА: А если принять чайную ложку?
АПТЕКАРЬ (Скорее грустно): Тогда вы не умрете, но потеряете память. Я об этом предупредил барона. Один мой клиент принял верно столовую ложку и впал в состояние полной амнезии.
БАРОНЕССА: И останется в нем навсегда?
АПТЕКАРЬ (С сожалением): Врач говорит, что это может пройти. (С надеждой). Я этого не думаю.
БАРОНЕССА: Как же врачи дают легко такое лекарство?
АПТЕКАРЬ: Между врачами бывают и идиоты. Но обычно и они дают Квиеталь не так легко. Мне же, конечно, все равно: я выдаю лекарства по рецептам, а что с ними делают покупатели, не мое дело.
МАКС: И дела вашей аптеки, тем не менее, идут недурно?
АПТЕКАРЬ: Они идут скверно, но они не были бы лучше, если б я делал вид, будто меня интересует здоровье моих клиентов… Мне следует два доллара восемьдесят.
БАРОНЕССА: Дорогой друг, заплатите ему. У меня деньги в спальной.
МАКС (смущенный ее нелюбезностью, поспешно): Сейчас (вынимает деньги). У меня только десять долларов.
АПТЕКАРЬ: У меня нет сдачи (Смотрит с отвращением на баронессу). Впрочем, это не важно: барон имеет в моей аптеке счет. (Встает). Имею честь кланяться.
Баронесса только кивает ему. Макс нарочно, чтобы загладить ее нелюбезность, провожает его.
МАКС (у дверей): Мы так случайно встретились после сорока лет! Я очень хотел бы вас повидать, вспомнить молодость, выпить.
АПТЕКАРЬ (Равнодушно): Отчего же нет? Вы знаете, где моя аптека?
МАКС: Нет, я не знаю.
АПТЕКАРЬ: Найдете в телефонной книжке. Прощайте (Выходит).
МАКС (с недовольным видом возвращается к баронессе): Надеюсь, что мне вы разрешите выпить еще этого драгоценного коньяку? Веселенький старичок, правда? Он, впрочем, всегда был такой. (Не без беспокойства). – Ведь он на вид много старше меня?
БАРОНЕССА: Вероятно, одних лет с вами? (тотчас поправляется). На вид, вы, конечно, лет на десять моложе. Пожалуйста, отдайте барону это лекарство. (Со злобой) «Никто не отвечал»! Юные любовники не хотели для телефона отрываться от любовных излияний!.. Но в одном вы правы: барон, очевидно, не так уж легко перенес эту драму, если страдает бессонницей? Он всегда спал как сурок.
МАКС (вдруг с изумлением): Как вы сказали?
БАРОНЕССА: Я сказала, что он всегда спал как сурок.
МАКС (Не сразу): Да, он сам мне это сегодня сказал: «я сплю как сурок'…
ЗАНАВЕС.
КАРТИНА ТРЕТЬЯ Тот же вечер. Одиннадцатый час. Когда занавес поднимается, слышны звуки рояля. Кто-то играет (очень хорошо) фантазию из «Кармен». Салон барона. Дверь соседней комнаты отворена. Играют именно там. Сцена остается пустой минуты две. Затем музыка обрывается на звуках арии торреадора. В салон из соседней комнаты входят барон и Марта.
МАРТА (испуганно): Нельзя играть так поздно в гостинице! Уже скоро одиннадцать. Соседи могут пожаловаться.
БАРОН (Он выпил еще больше обычного): Справа до спальной моей жены еще три пустые комнаты. Она ничего слышать не может. Я велел поставить рояль туда (показывает на соседнюю комнату), чтобы не мешать соседям слева. Впрочем, там сейчас никого нет.
МАРТА: Зачем вы взяли такой огромный номер?
БАРОН: Она велела соединить два номера. В мелочах она очень бережлива и рассчетлива, но платить сто долларов в день, чтобы пускать людям пыль в глаза, ей ничего не стоит. У нас своя столовая, куда мы никогда не заходим, и вот эта комната с роялем, которая никакого назначения вообще не имеет.
МАРТА (грустно): Я покупаю платья у Клайна на 14-ой улице, а она заказывает свои в Париже, у… (выговаривает с трудом) у Кристиан Дайор. Говорят, это самый лучший портной в мире?
БАРОН: Не волнуйся, ей не поможет и Кристиан Диор.
МАРТА (смеется): Я засмеялась, но это очень нехорошо. Все-таки мы перед ней
