Живи как хочешь

что кто-то вам чего-то подлил. К вам никто не входил ночью три дня тому назад? (Не сводит с нее глаз. Она молчит. Он подсаживается к ней ближе. Тоном влюбленного). Я ведь не только ваш друг. Я ваш горячий поклонник! Я люблю вас! Вы так красивы, так умны! (Баронесса как будто оживляется и слушает внимательно. Лицо у нее светлеет. Он все внимательнее на нее смотрит) . Как могли другие мужчины не оценить вас! Мне не нужны ваши деньги. Пожертвуйте все ваше состояние на благотворительные дела (Баронесса без колебания энергично мотает отрицательно головой). Я женюсь на вас без всяких денег. Мы будем очень счастливы! Но для этого надо убрать ваших врагов. Кто заходил к вам ночью три дня тому назад? Кто? (Баронесса молчит. Он безнадежно машет рукой). Проклятые психиатры! Все шарлатаны!

ЗАНАВЕС.

КАРТИНА ПЯТАЯ

Салон барона. Поздно вечером. Барон сидит за столом с Максом. Как всегда, они пьют. Но оба трезвы. Радио передает музыку «Девятой Симфонии». Минуты две они не разговаривают. Затем барон резким движением закрывает радиоаппарат.

БАРОН: Скверно играют!

МАКС: Не могу понять, почему вы музыкальны. Вам полагалось бы иметь слух как у глухаря.

БАРОН: Вы вообще в людях разбираетесь плохо, а меня вы совершенно не знаете. Есть у меня Эдипов комплекс?

МАКС: Его не было и у самого Эдипа. Это сочинил Фрейд. Я отроду не видел человека, который был бы влюблен в свою мать… Однако других комплексов Фрейд не сочинил. У вас комплекс предопределения.

БАРОН (зевает): Может быть (полминуты молчания). Очень может быть.

Еще пауза.

МАКС: Отчего бы вам не съездить заграницу?

БАРОН (удивленно): Заграницу? Зачем?

МАКС: Так, просто, без всякой причины. Вы никогда не бывали в Южной Америке?

БАРОН: Нет, никогда.

МАКС: Там есть чудесные страны. Например, Венецуэла. Никогда там не были?

БАРОН: Если я не был в Южной Америке, то, очевидно, не был и в Венецуэле.

МАКС: Вы рассуждаете очень правильно. Прекрасная страна… Три миллиона жителей… Анды чудесные горы… Ориноко прекрасная река… Там растет какао, кофе… Какие хорошие напитки! А индиго, какая превосходная краска, а? Среди минеральных богатств есть золото и серебро. Вы так любите золото и серебро. Столица Венецуэлы Каракас. Вы никогда там не были?

БАРОН (терпеливо): Если я не был в Венецуэле, то, очевидно, не был и в Каракасе.

МАКС: Совершенно верно, я просто об этом не подумал. Жители Венецуэлы занимаются земледелием, скотоводством и государственными переворотами.

БАРОН (зевая): Вы глупеете не по дням, а по часам.

МАКС: Кроме того, как я где-то слышал, у Венецуэлы есть еще хорошая особенность. (Значительным тоном). – Она никогда не выдает людей… Как бы сказать? Людей слишком верящих в предопределение… Людей, которых в других странах несправедливо хотят посадить в тюрьму… С Венецуэлой очень удобное сообщение на аэропланах. Кажется, аэропланы улетают из Нью-Йорка каждый день. Кажется, свободные места есть всегда.

Пауза.

БАРОН (очень спокойно): Судя по вашей сегодняшней болтовне, по всем вашим глупым намекам, я предполагаю, что вы подозреваете меня в убийстве моей жены, которая, кстати сказать, жива и здорова?

МАКС (все же несколько ошарашенный): Еще не здорова, но выздоравливает. Сегодня оба доктора мне сказали, что через несколько дней она совершенно оправится от амнезии.

БАРОН: Как я им благодарен. Я переходил от отчаянья к надежде.

МАКС (смеется): Вы сами видите. У вас, значит, иногда бывала мысль, что было бы недурно, если бы она скончалась? Так, просто в порядке wishful thinking?

БАРОН: У меня иногда бывали мысли, что было бы недурно, если б я был Карлом Великим.

МАКС (вкрадчиво): Собственно ведь ваш предок был убийцей колдуньи: именно он отправил ее на эшафот… Вы, быть может, подумали, что вашей бедной жене будет много лучше, если она лишится памяти. А заодно лишится гражданской правоспособности, а?.. Я в мыслях не имею допрашивать вас, и вам от меня ни малейшая опасность не грозит. Но все-таки давайте уточним дело. Я на днях принес вам бутылочку Квиеталя. Где она? (Все настойчивее) . Что вы с ней сделали барон? Покажите ее мне. Это тотчас же рассеет чьи бы то ни было подозрения… Покажите ее, наконец, просто для того, чтобы меня успокоить!

БАРОН: На зло вам, не покажу. Мне очень приятно, что вы беспокоитесь. Понимаю и то, что вам, как психологу, было бы приятно, если б я убил свою жену, а вы меня в этом уличили, но я не могу доставить вам это удовольствие.

МАКС: А если я все-таки, вопреки всем своим принципам, объявлю о своих подозрениях властям?

БАРОН: Это чрезвычайно меня устроит. Во-первых, вас посадят в дом умалишенных, и я навсегда от вас избавлюсь. А во-вторых, я до того предъявлю вам иск. С вас за libel присудят мне сто тысяч долларов. У вас их нет, но обожающая вас баронесса, которая к тому времени, Бог даст, совершенно поправится, заплатит за вас. Они очень мне пригодятся.

МАКС: У вас, кроме комплекса предопределения, есть еще комплекс ста тысяч долларов.