ГЕНЕРАЛ: Дело властей выяснить, участвовали ли вы в заговоре. (Понижая голос) . Если у вас есть компрометирующие бумаги… (Показывает на камин и отходит к Лине. Тихо). Лина, где нельзя производить обыск? (Замечает на столе деньги) . Если это деньги вашего мужа, я должен отобрать их. Но, может быть, это ваши личные деньги?
ЛИНА (еле слышно): Это мои деньги.
ГЕНЕРАЛ: Тогда благоволите их взять.
Лина машинально прячет деньги в ящик, с ужасом глядя на мужа. Он быстро отворачивается, берет из ящика связку бумаг и бросает ее в огонь. Генерал делает вид, что ничего не видит.
ГЕНЕРАЛ: Нет, не в ящик, Лина. Полиция явится сюда через полчаса. Вам пришлось бы объяснять, откуда у вас эти деньги.
БЕРНАР (поспешно): Это наши сбережения за два года.
ГЕНЕРАЛ: Есть ли у вас оружие?
БЕРНАР: Есть. (Вынимает из другого ящика три пистолета).
ГЕНЕРАЛ: Один пистолет? Нет ничего странного в том, что у отставного офицера есть один пистолет. Оставьте его здесь. (Прячет два пистолета в карманы) . Больше ничего нет?.. Тогда мы можем идти? (Подходит к двери и зовет солдат. Солдаты возвращаются). Ведите арестованного в комендантуру. Полковник, вы можете проститься с женой.
Бернар, не глядя на Лину, выходит из комнаты. Генерал с изумлением смотрит на него, на Лину, затем, поклонившись, выходит за Бернаром.
ЛИНА (шопотом): Марсель!.. Марсель… (Стук двери внизу. Она растворяет окно. Комната ярко освещается пламенем пожара. Внизу стук шагов). Марсель!.. Марсель!.. (Хватает с подоконника букет и бросает его вниз). Марсель!.. Марсель!..
ЗАНАВЕС.
КАРТИНА ПЯТАЯ Гостиная в небольшом домике в одном из глухих штатов Америки. Обстановка как у средних зажиточных людей. Книги. Их не очень много. Гитара. На одной стене портрет Бернара в черной рамке. На другой – портрет Лафайетта и гравюры с тех же картин, которые висели в гостиной замка Лагранж.
ЛИНА. ДЖОН.
ДЖОН (с озабоченным видом сидит у стола с книжечкой в руке. Против него Лина) : Сколько всего штатов есть в нашей стране?
ЛИНА: Двадцать четыре.
ДЖОН (с восторгом): Совершенно верно! А сколько в нашей стране было президентов?
ЛИНА: В вашей стране было четыре президента: Вашингтон, Адамс, Джефферсон, Мадисон и теперь Монро.
ДЖОН (огорченно): Лина, Монро на прошлой неделе ушел в отставку. Теперь у нас президент Джон Квинси Адамс.
ЛИНА: Ах, да, я что-то слышала. Но я не виновата: это прошлогодний учебник… Как, опять Адамс?
ДЖОН: Другой. Тот был Джон Адамс, а этот Джон Квинси Адамс.
ЛИНА: Слишком много Адамсов, вы только сбиваете людей с толку. И нельзя называться Квинси! Почему у нас во Франции никто не называется Квинси?
ДЖОН (мягко): Не говори «у нас во Франции», говори «у нас в Соединенных Штатах': ты забываешь, что ты скоро станешь американской гражданкой.
ЛИНА: Срок еще не вышел. (С надеждой). А может быть, меня не примут.
ДЖОН (подсаживается к ней): Лина, зачем так говорить? Франция прекрасная страна, но Америка гораздо лучше. Во Франции твоему первому мужу отрубили голову. Здесь полная свобода, ты можешь думать, говорить, делать что хочешь. Тебя впустили сюда без паспорта, без малейших препятствий, без малейших затруднений, не спрашивая, кто ты, что ты, зачем ты сюда едешь.
ЛИНА: Нет, меня спросили, не собираюсь ли я убить президента Соединенных Штатов. Я ответила: нет. Чиновник, кажется, не был удивлен: вероятно, и некоторые другие отвечали то же самое. Он еще спросил меня, не намерена ли я открыть дом терпимости. Я тоже ответила: нет.
ДЖОН (улыбается): Да, у нас остались эти старые вопросы, но это милый анахронизм, который никому решительно не вредит. Никаких затруднений не было и при нашей женитьбе. (Грустно). Милая моя, может быть, я не должен был жениться на тебе, не имея возможности предложить тебе хороших условий жизни.
ЛИНА (точно что-то вспоминал): Разве я когда-нибудь жаловалась?
ДЖОН: Это правда, никогда, ни разу. Но мы скоро будем богаты. Наша меховая торговля идет прекрасно, особенно с тех пор, как ты мне помогаешь. Еще год-другой, и мы сможем переехать в Нью-Йорк. Я уже облюбовал там большой дом с садом на Уолл стрит, мы его купим, у нас будут свои лошади, свои коровы, свои овцы, они будут пастись на Бродвее. Нью-Йорк огромный город, в нем сто пятьдесят тысяч жителей.
ЛИНА: В Париже полтора миллиона жителей.
ДЖОН (с легким раздражением): Если ты вернешься в Париж, тебя немедленно посадят в тюрьму. На процессе выяснилось, что и ты была в ордене Рыцарей Свободы. Мы уехали вовремя!.. Вся Европа находится в рабстве у королей и у царей, Соединенные Штаты – единственная свободная страна в мире, однако вы, европейцы, жалуетесь: вам здесь скучно! В парижской тюрьме тебе было бы еще
