Джессика тихо засмеялась.
– Брид – бродяга, вольный художник. Он не ходит в покупных дорогих вещах, это все знают… О! Идея! Для Мотылька можно будет купить что-то на выставке. Туда приезжают магазинчики, и там никто не отследит продажу. Там в ходу кэш, так что купить может любой, и без карточки.
– Ну вот и решили. Джесс, у меня будет просьба. – Найф замялась. – Понимаешь, мы тогда взбесились не просто так из-за этой наклейки. Дело в том… – она потупилась. – В общем, за мной может следить мой бывший.
– Муж? – Джессика напряглась.
– Нет, до этого не дошло. Жених. Может подсылать людей, просить о чем-то прислугу… Джесс, этот моральный урод на все способен. А сегодня я узнала у друзей в университете, что его видели на таможне. Вторая часть нашей группы сегодня приехала… Понимаешь? Возможно, он тут из-за меня. А может быть, – нет. Но я бы хотела попросить тебя, если не трудно… в общем, если ты что-то подозрительное заметишь, скажи мне или Фай, хорошо?
– Могу вызвать патрульных, – предложила Джессика.
– Патрульных не надо, он откупится от любого патруля. Не деньгами, так чем-то еще, – Найф обреченно махнула рукой. – Просто скажи, и все. Мы сами придумаем, как от него отвязаться. У меня есть… свои методы воздействия на него.
Джессика медленно кивнула. В принципе, ничего удивительного в том, что сказала сейчас Найф, для нее не было – похожие случаи она помнила, и они почти всегда выглядели примерно так же. Неприятно и… неправильно. Разве можно относиться к человеку, как к вещи? Женщина имеет право выбирать, быть ей с кем-то или не быть. Она – не имущество, не рабыня, не добыча.
Джессика сочувственно посмотрела на грустную Найф. Та еле заметно пожала плечами. Вздохнула.
– Бывает и хуже, – резюмировала она. – Джесс, во сколько встречаемся?
– В восемь, после работы.
– Ага, хорошо… мы сейчас в город по делам, а потом свяжемся с тобой и договоримся о месте.
– Я все! – возвестила Файри, выходя из ванной. – Ой, Джесс, привет! Ну как там мальчишки?
– Мальчишки в порядке, – улыбнулась Джессика. – Сегодня вечером возьму обоих с собой, пусть Мотылек потихоньку привыкает. Можно я пока оставлю себе сумку? – попросила она. – В мою старую они не помещаются.
– Забирай! – отмахнулась Файри. – Пусть пользуются, для них не жалко.
– Спасибо… Ну что, тогда до вечера? – Джессика встала.
– Ага, давай, – рассеянно ответила Файри. – Найф, душа моя, какого черта? Я тебе что, попугай? Зеленый и синий не сочетаются!
– Сочетаются.
– Да, сочетаются, но не этот зеленый вот с этим синим!
– Это почему?
– Потому что это – ультрамарин, а это…
Окончания свары Джессика не дослушала – на ее терминал поступил вызов, и пришлось уходить.
– Знаешь, чего я думаю? – Найф на пассажирском сиденье подпиливала ноготь. – Мне совершенно не хочется там светиться. Поэтому проскочу-ка я, пожалуй, это дело, во-первых, одна, и, во-вторых, в режиме.
– А в-третьих, сними ты лучше с кого-нибудь личину, – предложила Файри. – Если свою физиономию показывать не хочешь, то…
– Свою физиономию я покажу гермо. Придется. – Найф коротко глянула в окно. – Поехали, поехали, не стой.
– Мы уже третий круг нарезаем вокруг этой больницы, – недовольно проворчала Файри.
– Я хочу сесть на патруль, а не скакать через ворота, – огрызнулась Найф. Убрала пилку в сумочку, побарабанила пальцами по приборной панели. Задумчиво посмотрела на ногти. – Кстати, вот и они. Все, я пошла. Через час поймаешь меня в городе.
Подсадка (с точки зрения Скрипача, конечно) была сделана на четверочку – он сумел отследить тень движения и решил, что Иту потом про эту оплошность обязательно напомнит. Конечно, никто ничего не заметил, да и не мог заметить, но все равно – если уж что-то и делать, то либо на совесть, либо лучше и не начинать.
Найф сняла личину с какого-то больного, сидящего в коридорчике приемного покоя, и, не таясь, пошла в глубь здания. Первую мысль – снять личину с представителя персонала – тут же отмела как несостоятельную. Персонал друг друга знает, а поди попробуй запомни всех больных.
Комплекс, в который она попала, оказался огромным – шесть корпусов, соединенных переходами, множество отделений, здания, в которых без подсказки можно запросто заблудиться, коридоры, переходы, посты охраны, посты персонала. С постами у нее проблем не возникло, их она проходила в ускоренном режиме, но на поиски отделения для «котов» все равно ушло почти двадцать минут – непозволительно много.
Гермо в палате оказался один. В принципе, палата была рассчитана на четверых, но три остальные кровати пустовали. Немудрено – лечение в этом месте стоило недешево и было большинству местных рауф просто не по карману.
Найф огляделась.
Хорошая палата, что говорить. Кремового оттенка стены, большое окно, выходящее в парк, светлый и очень чистый пол. Кровати стоят на приличном расстоянии одна от другой, у каждой – свой терминал, свой портативный медблок скорой помощи, даже весьма неплохие биосканеры имеются, для мира такого уровня развития – просто замечательные.
Гермо сидел на кровати, стоящей у окна, и что-то читал со старой, потрепанной планшетки. Найф пригляделась: рядом с гермо, в уютном гнездышке из одеяла, сидела кукла. Тоже гермо, надо сказать. Со светлыми, неровно подстриженными волосами, серыми глазами, в плохонькой, явно самошитой одежде. И – ощущение, тут же возникшее и мгновенно пропавшее. «Чужой, смотри, тут кто-то есть…»
О-па.
Дело начинало принимать немного неожиданный для Найф оборот.
Гермо поднял голову от планшетки, и Найф увидела, что на лице у него возникло странное выражение. Заискивающая жалкая улыбка и затаенный страх, притаившийся где-то в глубине оранжевых глаз. Лицо… Найф нахмурилась. Потасканное. Именно потасканное. Под глазами – мешки, темные тени; кожа плохая: блеклая, серая; уголки губ, несмотря на то что гермо пытался улыбаться, непроизвольно тянулись вниз. Пегая шерсть на голове сейчас топорщилась в разные стороны – видимо, бедолага со вчерашнего дня к ней не притрагивался и не приводил в порядок.
Найф с удивлением отметила про себя, что если этого гермо привести в норму, он будет очень красивым. Очень. Даже немного завидно. Фигурка просто идеальная, поразительно красивые руки, длинная, изящная шея, тонкие щиколотки и запястья… а это что такое? На обоих запястьях – сетка из старых шрамов, еле заметная, но различить можно.
– Вы, наверное, ошиблись? – смущенно спросил гермо. – Это отделение для рауф. Вам сюда нельзя.
– Мне как раз можно, – Найф закрыла за собой дверь, одновременно активируя блокировку. Сейчас персонал больницы, если и наблюдал за этой палатой, видел ровно то, что было тут десять минут назад: гермо что-то читает с планшетки. – Мне надо с тобой поговорить. Если ты не занят ничем, то удели мне несколько минут, хорошо?
– Занята, – автоматически поправил гермо.
– Занят, – с нажимом ответила Найф. – Это для людей можешь придуриваться, для меня не надо.
Гермо недоуменно посмотрел на нее.
– Но вы же…
– Я ведь тоже, – Найф на долю секунды «отпустила» себя, и у гермо от удивления расширились глаза. Сначала от удивления, потом – от восхищения.
– Модификат? – спросил он с тихим восторгом. – Здорово как… Эх, у меня в жизни на такую пластику бы
