— Доминик, я серьезно.
— Хорошо-хорошо, совсем серьезно: моя биография — мраморные полы, витые колонны, звон хрустальных бокалов, выезды в открытом автомобиле, огромные шляпы с вуалью и дамский мундштук с сигаретой.
Он смеется.
— Особенно про мундштук мне понравилось, — говорит он.
— А о чем мечтаешь ты? — спрашиваю я.
Санди задумывается.
— Ты знаешь, ни о чем. Моя жизнь удалась. Все, чего я хочу, сбывается, все планы претворяются в жизнь. И рядом со мной люди, которые меня понимают.
Я смотрю на него во все глаза.
— Вот бы и мне такую легкость и простоту существования, — говорю я.
Санди смеется и тоже брызгает на меня соленой водой.
На мелкоте к нам подплывает тетя Бетси, она соскучилась, и ей хочется поговорить.
— Вы о чем разговаривали? — спрашивает она.
— О жизни, — отвечаем мы с дядей Санди почти одновременно и хитро смотрим друг на друга.
2
Вечером ко мне приходит Ванесса. Бабушка Аманда говорит, что у Ванессы слабая нервная система, а тетя Бетси — что у Ванессы просто нет силы воли.
Несмотря на отсутствие силы воли и массу других недостатков, Ванесса — моя лучшая подруга. Она живет недалеко от нас, так что мы с ней с детства привыкли крутиться неподалеку друг от друга.
Ванесса влюбляется во все, что встречается на ее пути. Если у нас в доме во время чаепития включен телевизор и у нас в гостях находится Ванесса, мы в очередной раз выслушаем, какой голубчик Николас Ланг, какая умница-красавица Кэролайн Мембир, какая очаровательная страна Гонконг и какой лучший город в мире — Рим.
Все, что показывают по телевизору или упоминают окружающие ее люди, приводит Ванессу в неописуемый восторг и благоговение. Посторонний человек счел бы все это за грубое притворство.
Но мы знаем Ванессу с рождения. Она была влюблена в каждую свою игрушку, кофточку, платьице и печь, в которой разогревалась ее молочная смесь.
Ванесса знает, что мы с Санди через неделю удираем без спроса в горы, она счастлива за нас и огорчена за бабушку Аманду и тетю Бетси.
— Сами виноваты, — говорю я, — если бы они нас отпустили, не пришлось бы врать.
— Они в ответе за тебя.
— Санди тоже в ответе за меня. Что со мной может случиться, если кругом будут взрослые люди?
— Бабушка Аманда и тетя Бетси переживают.
— Пусть привыкают, что я уже выросла.
Ванесса сидит на моей кровати, поджав ноги к подбородку, и разрабатывает стратегический план.
— Давай я приду к вам в гости с утра пораньше и буду их отвлекать.
— Как ты будешь их отвлекать? — говорю я, в очередной раз просматривая список крайне необходимых вещей, которые нужно будет тайно вынести из дома в раннее утро побега.
Вообще-то дядя Санди сказал, что все необходимое он купит по дороге, начиная от носков с подогревом и заканчивая теплыми курткой и шапкой. Лыжи нам выдадут на месте.
— Я приду к ним завтракать, — говорит Ванесса, — и буду вести отвлекающие разговоры.
Я отрываюсь от своего списка.
— Но они и так не будут волноваться, — говорю я, — они будут знать, что Санди просто забрал меня на показ своего фильма. Они даже не подумают о том, что во время завтрака мы уже будем подлетать к горнолыжному лагерю.
— Ну а вдруг? Вдруг понадобится моя помощь?
Вот такая она, Ванесса, добрая, бескорыстная, желающая обнять весь мир, всегда должна быть всем полезной.
— Ну хорошо, приходи к ним завтракать, — соглашаюсь я, — скрасишь их одиночество в мое отсутствие.
Потом мы с ней обсуждаем Маркуса, которого она недавно встретила в автобусе.
— Представляешь, отрастил челку до носа, ничего не видит, меня не заметил, он страдает по тебе, — делает вывод Ванесса.
— Да ну? — недоверчиво говорю я.
— Верно-верно, — кивает Ванесса, — очень страдает.
— Это ты загнула, он уже и думать забыл обо мне. А впрочем, как и я о нем, — говорю я, подавляя зевоту.
— Не может быть! Все вокруг только и говорили о вашей свадьбе, а они уже и думать друг о друге позабыли.
— Всем просто было нечем заняться, вот они и сплетничали.
— Все видели искренность ваших чувств!
— Не смеши меня, какая искренность чувств, если мы с ним знали друг друга с детства! О какой свадьбе могла идти речь? Замуж выходят за человека нового, таинственного и неразгаданного, а потом открывают и изучают его всю жизнь.
Ванесса сидит с открытым ртом и надкусанным печеньем в руке.
— Скажи, что ты пошутила! — говорит она.
— Я пошутила? Да я серьезна, как ясень!
— С тобой не соскучишься, — качает головой Ванесса. — Маркус мог бы открывать тебя всю жизнь.
Я пожимаю плечами.
— Наверное, ему показалось, что он уже все открыл.
Ванесса тянется за очередным печеньем, промахивается и опрокидывает тарелку с печеньем на пол. Потом мы с ней ползаем под столом, все там подбираем и стряхиваем с рук прилипшие крошки в тарелку.
— Я заберу своей собаке, — говорит Ванесса, — она не откажется.
— Если бы у меня была собака, она бы тоже не отказалась от тарелки с печеньем, — вздыхаю я.
— Маркус тоже собрался поступать в наш университет. — Ванесса не уходит от темы.
— Откуда ты знаешь? — равнодушно спрашиваю я.
— Его родители сказали моим родителям.
— Ладно, пусть поступает, места всем хватит, — разрешаю я.
Ванесса смеется.
— Его родители жалеют, что вы расстались.
— Это они тебе сказали?
— Нет, по их лицам видно.
— А-а.
Мы сидим под столом на моем цветном одеяле, которое Ванесса зачем-то прихватила с собой с кровати, когда полезла подбирать печенье с пола. Я представляю, что, если сюда зайдет тетя Бетси, ее хватит удар от увиденной картины.
Бабушка Аманда редко поднимается ко мне в комнату. Она горестно рассказывает всем, что ее старости уже не хватает на то, чтобы забраться на второй этаж собственного дома.
— Он тебе уже совсем безразличен? — недоверчиво смотрит на меня Ванесса, продолжая тему о Маркусе.
— Ну почему же. Я привязана к нему, как к нашей веранде, к пальме у входа и к кустам роз у заднего
