поднимается… Осторожно… Замирая на каждой ступеньке…
Чувствую на спине россыпь мурашек. Отчего-то трясутся руки. Это страх!
Снова «появляется» Волков. Я его практически не различаю на фоне чёрного провала лестничной клетки. Слышу лишь дыхание. Оно возбужденное. Волков тоже встревожен!..
Я машинально задаю вопрос:
— Что это? — Глупо, но в данный момент я себя практически не контролирую — в мозгу засела вязкая паника!
— Кто-то поднимается…
— Кто?
— Понятия не имею…
— Солдаты?
— Вряд ли.
— Отчего так?
— Они бы начали обыскивать снизу… Этот просто поднимается. Он знает, куда идёт…
— И куда же?
— Или на крышу. Или в одну из квартир…
— А что, если в эту самую?..
Волков ничего не отвечает. Уволакивает меня прочь из квартиры. В полной тьме лезем на крышу… Я то и дело промахиваюсь мимо планок лесенки. Стучу берцами по металлу…
Он по любому это слышит!
Замираем на крыше, под козырьком шахты.
Волков суматошно роется в полах «Тайвэка». Что-то достаёт.
Я понимаю, что пистолет у него всё же есть!.. Стараюсь успокоиться. Глубоко вдыхаю и размеренно выдыхаю. Сердце замирает с каждым присвистом связок… Вспоминается белиберда про «мою территорию, в пределах которой, со мной ничего не случится»… Нужно лишь положить руки перед собой и постараться сосредоточиться на чём-нибудь постороннем, лучше знакомом и безопасном… Это единственные метод борьбы с паникой, когда разум страшится не чего-то конкретного, а просто случившейся данности…
Так успокаивают детей.
Мне не на что положить руки!..
Прислушиваюсь… Ничего. Только хрип дозиметра… Машинально смотрю насколько рьяно нас «переваривают». Этак под двести… Ничего, это ещё по-божески.
Волков щёлкает затвором. Курок всё же не взводит — не верит, что придётся стрелять…
А я сам?.. Тоже не верю! Это логично. Человеку свойственно верить только в обыденность. В какой бы обстановке он при этом ни находился!..
Даже когда скорость под двести и на тебя несётся ревущий самосвал — до последнего не веришь, что именно он принесёт конец…
Волков свешивается вниз и осторожно осматривает площадку. Вздрагивает. Подаётся назад.
Я задерживаю дыхание!
Дозиметр! Он слишком громко хрипит!.. Я пытаюсь зажать его в кармане! Ничего не выходит!.. Треск становится только ещё ощутимее, будто прибор негодует от того, что я его так нагло затыкаю!
Внезапно я понимаю, что хрип доносится снизу… Это не мой дозиметр! Это дозиметр того, кто поднимается по лестнице!.. А судя по недавней реакции Волкова, он уже поднялся.
Я слышу шёпот:
— Кто здесь?..
Волков сопит, будто паровоз!
Я чувствую на языке крошку эмали… Хрустят сдавленные пломбы.
— Пожалуйста, не молчите… Я знаю, что тут кто-то есть!.. Я вас умоляю!.. Мне страшно…
На последнем слове она глотает… и именно в этот момент я понимаю, что на площадке под нами — женщина.
Волков выдыхает. Подносит рукоятку пистолета к губам. Дует на пальцы… Потом трёт подбородок. Хрипит:
— Кто вы?
Какое-то время царит тишина. Затем появляется шорох шагов. Волков тут же предупреждает:
— Оставайтесь на месте! Я вооружён.
— Вы солдат?
— Нет. Но у меня есть пистолет и гранаты. Так что без глупостей. Просто отвечайте на мои вопросы. Кто вы?
— Я… Пожалуйста, только не стреляйте!.. Я всё скажу!.. Я жила в этом доме… до аварии… Я в составе группы… Это экскурсия… Я потерялась!.. Потом эта стрельба на площади… Там столько крови!.. Я не понимаю, что происходит… А группа уехала… без меня!.. Пожалуйста… Помогите мне!..
Волков молчит. Потом сухо заявляет:
— В такое время не бывает экскурсий. Перед отбытием всех пересчитывают. Вас не могли забыть.
— Я нелегально. Через интернет…
— Что за сайт?
— Я точно не помню… Кажется «Зона в UA». Они предлагают туры когда угодно!.. Пожалуйста, поверьте мне!.. Когда началась стрельба… они все разбежались!.. Я пошла туда, где осталась машина… но её уже не было!.. Я не вру… Зачем мне это!..
Волков нерешительно убирает пистолет.
Я непроизвольно кручу пальцем у виска. Волков только отмахивается.
— В какой квартире вы жили?
— В 182-ой.
— Ваша фамилия?
— Шаврей. Светлана Шаврей!.. Я, правда, здесь жила!.. Мой отец работал пожарным!.. Мама — оператор насосной станции на АЭС…
Волков выдыхает и, кажется, больше не дышит…
Я тупо смотрю на его фигуру… В голове — пустота. Подобный сценарий логичен, но его трудно воспринять… Он как бы несбыточен, но всё же есть.
Женщина продолжает говорить, однако ни я, ни Волков её больше не воспринимаем… Мы словно завалились в воздушную яму и летим на одном боку, не в силах выровнять положения… Вернее осознать происходящее в действительности…
Волков всё же делает вдох. На выдохе приказывает.
— Ни слова, кто я.
Я с трудом понимаю, что приказание адресовано именно мне. Когда данность всё же достигает сознания, глупо киваю.
Волков кивает в ответ и осторожно спускается.
Я копошусь следом.
Снизу вспыхивает свет…
Светлана Шаврей… Такой ли я её представлял в действительности? Для меня она так и осталась двенадцатилетней девочкой… Чей образ, скорее всего, сохранился и в памяти Волкова… Девочкой, что не побоялась бросить вызов всемирному средоточию зла!.. Девочкой, попытавшейся прогнать бесчувствие и лицемерие!.. Девочкой, что должна была и дальше освещать солнечную Припять!..
Светлана и впрямь ничуть не изменилась! Даже сейчас, спустя двадцать семь лет после аварии…
Серая мышь. Такие долго кажутся неприметными и моложавыми. А потом так же долго стареют…
Я смотрю на неё. Она трясётся, то и дело отводит глаза… Потом снова смотрит то на меня, то на Волкова. Снова теряется. И так снова и снова…
Тёмные волосы ниже шеи, круглое лицо, глубокие глаза, острый нос, поджатые губы… Она практически не изменилась… будто я и впрямь видел её в детстве!.. Время словно пощадило её, сохранив
