Творения

освящаться иным неким способом и так, как ведает Распорядитель и Податель будущих благ. С другой стороны, причастие Святаго Тела, равно как и питие спасительной Крови Его заключает в себе и исповедание страдания и по Божию Промышлению ради нас подъятой смерти Христа. Так Он и Сам говорит в одном месте, когда полагал для Своих знаемых законы о сем таинстве: Ибо всякий раз, когда вы едите хлеб сей и пьете чашу сию, смерть Мою возвещаете (1 Кор. 11, 26; сн.: Лк. 22, 20). Итак, в настоящем веке чрез причастие сейчас поименованного, мы поистине будем возвещать смерть Его; когда же наконец Он явится во славе Отца, то уже не благовременно было бы, если б мы приносили Ему исповедание страдания Его, но мы познаем Его открыто, как Бога, лицем к лицу, как говорит Павел (1 Кор. 13, 12). Ибо мы прославим Его, как Владыку. Однажды умерши, Он уже не умирает: смерть уже не имеет над Ним власти, по слову Павла (Рим. 6, 9). Посему и говорил он: отныне мы никого не знаем по плоти; если же и знали Христа по плоти, то ныне уже не знаем (2 Кор. 5, 16). Тогда мы яснее познаем уже не чрез то, что Он стал человеком, но из того, что Он есть Бог истинный, так как тогда исполнится уже домостроительство, по которому и стал Он плотию. Упразднятся, вероятно, речи о воплощении, но наступит большее знание и воссияет в нас некое Божественное разумение спасения, совершенного Им в боголепной славе. Печена же огнем повелевает вкушать мяса агнца потому, что приступающие к общению со Христом должны быть горячи духом. Гореть духом повелевает им и Павел (Рим. 12, 11). Но и хлебы пресные с горьким зелием, говорит, снедят, образно указывая сим на то, что соделавшиеся причастниками Христа должны питать душу свою как бы не заквашенными и чистейшими пожеланиями, приучая себя к чуждой коварства и свободной от порочности жизни; и не должны поэтому отказываться от горечи искушений, согласно сказанному кем–то: Сын мой! если ты приступаешь служить Господу Богу, то приготовь душу твою к искушению: управь сердце твое и будь тверд (Сир. 2, 1–2). Но и не снесте, говорит, от него сурово (Исх. 12, 9). Что это значит? Кто ест сырое, тот делает неудобное для пищеварения; да и зубам совершенно не уступает такая пища. А это по справедливости делают те, которые не утончают слова о Христе чрез исследование, не пережигают его на огне и не испытывают его, согласно воспеваемому Давидом: и в поучении моем разгорится огнь (Пс. 38, 4). Потом еще воспрещает есть сваренное в воде, указывая этим на то, что водянистое, так сказать, и легкомысленное мнение о Нем не будет служить здоровою пищею для умов верующих. Водянистое же мнение о Нем есть то, когда не представляют Его Богом по естеству, но низводят в разряд тварей, что невежественно делать и не боятся некоторые, по своему произволению извращающие сказанное о Нем по намерению Божию ради вочеловечения и делающие из сего как бы некоторую пищу для присущего им нечестия. Итак, не снесте, говорит, варено в воде, но только печеное огнем (Исх. 12, 9), по причине, уже объявленной выше, а также и потому, что словеса Господня огнем разжжена (Ис. 11, 7). Все слова о Божестве Его горячи и не имеют ничего водянистого или охлажденного, опять согласно сказанному в книге Псалмов: Слово Твое весьма чисто, и раб Твой возлюбил его (Пс. 118, 140). Главу же с ногами и со утробою съесть повелевает, желая, чтобы совершенно целое познание таинства Его обитало в умах верующих. Ибо прежде всего должно знать, что в начале Слово, будучи Богом, было во Отце и со Отцем: это означает глава, служащая началом всего таинства. А что, далее, и будучи Богом, Он опять придет, как Судия, имеющий положить конец домостроительству о нас, на это указывают нам ноги, составляющие конец всего тела. Под внутренностями же ты должен разуметь сокровенное и как бы в средине заключенное слово о вочеловечении. Итак, этим объемлется вся вера; и чрез таковое познание обитает в нас весь и совершенный Христос. По этой–то причине, думаю, Иоанн сказал: есть и был и грядет (Апок. 1,8). Затем опять законодатель повелевает, говоря: не оставите от него до утрия (Исх. 12, 10). Этим иносказательно, как кажется, воспрещает Он неодобрительное откладывание желания совершенного разумения. Пусть не откладывается, как бы так говорит Он, на долгое время совершенное и истинное познание о Нем, и пусть не остерегаются некоторые неблаговременности благодати совершенного причащения Его, причастившись однажды и прикоснувшись к Нему. Это именно делают те, которые, чрез оглашение вкусив учения о Христе, остерегаются однако же просвещения чрез Духа и благодати Крещения, откладывая сие на долгое и неопределенное время, то есть до старости. Отсюда случается великий и неожиданный вред, особенно же если кто руководится лишь своими советами и не имеет твердой надежды. Когда же достигнет конца цели своей, тогда и освящается, но только имеет одно отпущение прегрешений и приносит своему Владыке талант бесплодный, ничего приобрести на этот талант для Него не позаботившись. Но и кости не сокрушите от него, сказано (Исх. 12, 10 и 46). Кости всегда не удобоядомы для наших зубов. Таковым же в некотором смысле для человеческого ума является и белое, так сказать, и сокровенное в Божестве своем Слово. Ибо что Сын есть Бог по самому естеству своему и что Он рожден от Бога и Отца, в это мы веруем, весьма право разумея, но не исследуем, по слову святого мужа. Ибо кто сумеет сказать о способе рождения Его? И разве не истинен пророк, вопиющий: род Его кто изъяснит? ибо Он отторгнут от земли живых? (Ис. 53, 8.) Итак, в сем месте костями называет Он твердость превышающих ум догматов. Нам законодатель не позволяет сокрушать их; сокрушают же их в себе всецело совращающиеся с правого пути еретики. Они исследуют способ Божественного и неизреченного рождения, недугуя несравнимым неким неразумием и не принимая во внимание написанного: кто измери небо пядию? (Ис. 40, 12.) Поэтому справедливо отказываемся мы сокрушать кости агнца, благоразумно останавливаясь пред сим и скорее верою приемля то, что выше нас. Но должно помнить, что написанное и в историческом смысле может быть принимаемо о Спасителе нашем, так как воины Пилатовы не сокрушили Ему голений как написано (Ин. 19, 33). Оставшееся от агнца до утра должно быть сожжено, говорит (Исх. 12, 10). Утром опять именует просвещение, имеющее быть в будущем веке, когда мы увидим Царя своего и Бога лицем к лицу, а не как ныне, в гадании и зерцале, в сени от части, как говорит Павел (1 Кор. 13, 12) Итак, что созерцание Его в гадании в то время некоторым образом имеет уничтожиться чрез яснейшее познание, на это как бы в прообразе указывает Он словами о том, чтобы оставшееся от него (агнца) до утра было сожжено огнем. Вид же вкушающим Он повелевает иметь такой: чресла ваша препоясана да будут, сказано, обувь ваша на ногах ваших и посохи ваши в руках ваших, и ешьте его с поспешностью: это — Пасха Господня (Исх. 12, 11). Препоясание чресл может быть знамением бодрости и юношеского духа, согласно сказанному от Бога праведному Иову: Препояшь ныне чресла твои, как муж (Иов 38, 3). И еще у одного из пророков: И будет препоясанием чресл Его правда (Ис. 11,5), вместо: бодрый и мужественный для правды. Обувь же означают готовность воли к тому, чтобы без замедления шествовать туда, куда хочет Бог. Так и Павел в этом смысле пишет: и обув ноги в готовность благовествовать мир (Еф. 6, 15). И к сему также пророк Иеремия: Итак, Израиль, чего требует от тебя Господь, Бог твой? Того только, чтобы ты боялся Господа, Бога твоего, ходил всеми путями Его (Втор. 10, 12; ср.: Мих. 6, 8.) А жезл в руках указует на утверждающую нас и поддерживающую в терпении надежду, согласно сказанному у пророков: надейтеся на Господа, и утвердитеся о Бозе (Ис. 50, 10). Далее со тщанием повелевает вкушать агнца, весьма ясно показывая этим, что не леностным и не нерадивым в добрых делах должен являться удостоившийся причастия Христу, но иметь прилежание и горячую готовность к тому, что может приносить ему пользу. И обрати опять внимание на то, что пишет в Послании блаженный Павел: Не знаете ли, что бегущие на ристалище бегут все, но один получает награду? Так бегите, чтобы получить (1 Кор. 9, 24). Предполагая же, что мы должны отовсюду извлекать полезное, я перейду к другому соображению. Не изнеженным каким–либо и нерадивым желает видеть освященного чрез Христа закон, но облекает его в одежду, приличествующую путникам, вероятно, указывая на то или на другое: или на то, что совершавшееся в прообразе и сени некогда прейдет и пременено будет в истину, или на то, что однажды причастившийся Христа должен, употребляя в дело, как бы бодрые и весьма быстрые ноги, готовность к доброму, стремиться ко всякой добродетели, проходя мимо и избегая гнусных мирских удовольствий. Тотчас же приводит и причину того, почему только что поименованный нами христианин должен представляться таковым, именно говоря: Пасха есть