«Крабик» включился через сутки после переброски. Определенного графика у него не было. Информация накапливалась, потом происходила синхронизация, где-то там, на Земле, живой Аксен видел сны о том, как путешествует с папой в кабине исследовательского грузовоза. А «крабик», выждав неделю, начинал новый сеанс связи. Теоретически Антон знал, что, если синхронизация не произойдет, прибор не включится. Но пока все происходило в срок.
И проблемы с изменившимся местоположением тоже пришли «в срок». То есть часа через два после начала общения.
— Па-а-ап.
— Что, малыш?
— Я взял курс по астрономии. Выключишь освещение — я на звезды посмотрю? А какие-то планеты отсюда будет видно?
Антон мысленно выругался. Вот и вся хитрость. «Не будем травмировать ребенка, пусть думает, что вы недалеко». Один раз, в самом начале, он выключил при Аксене освещение. Так чтобы отвлечь его от «непонятной мелькнувшей вдалеке странной громадины» (собственно, Весты), пришлось с десяток историй из своего детства рассказать. А теперь что? Выключить освещение — а за окном Юпитер, как на картинке. И как ребенок отнесется к тому, что отец мало того что во сне приходит, так еще и врет о своем местоположении, — неизвестно. Не фиг было соглашаться на эту работу. Сидел бы как все, «сторожил туман» и видел сына каждый день! Правда, уже был бы вдовцом, а сын — сиротой. Так что выкручивайся теперь, исследователь Пояса.
Впрочем, вот прямо сейчас, пожалуй что, и выкрутится. А дальше — увидим. Следующий сеанс через неделю. Может, с консультантом свяжется, пусть тот скажет, что его экстренно перекинули в Замарсье. Хотя первое, что сделает Аксен, — посчитает, сколько папа в это самое Замарсье лететь будет. С точностью до восьмого знака после запятой посчитает…
Так что попробуем потихонечку, полегонечку.
— Выключу. Остановимся — выключу.
— Спасибо!
«А остановка не раньше, чем через три часа, а сеанс закончится через восемьдесят минут».
— Па-а-ап. А почему…
Антон попытался сосредоточиться на вопросах сына, но мысли о грозящем раскрыться обмане не уходили. Собственно, если «крабик» останется на спинке сиденья, а грузовоз развернуть платформой к Юпитеру, то на небе будут только звезды, и ничего кроме них. Марс сейчас далеко по орбите, астероиды темные на темном небе и не видны особо. А если стекло слегка затемнить, так и вообще. Ну, рисунок не совсем тот, но, может, мальчик еще не всю астрономию проштудировал? И врать не придется, и тайна не раскроется…
— Скоро остановимся.
Повисла пауза. Аксен, перебитый на полуслове, оценивал новые возможности.
— О! А ты будешь еду греть? А покажешь мне, как датчики обратно прилипают? А…
Антон почувствовал, как выравнивается настроение. Веселый сынишка (пусть даже в виде «крабика») постепенно становился лучшим спутником в длинных однообразных путешествиях.
— Все будет. И освещение выключу, и липучки покажу.
— А гонять за ними будем?
Антон рассмеялся.
— Может, и придется. Если они еще не «наелись».
Небольшие исследовательские зонды, прозванные липучкам за свою способность цепляться самостоятельно за «Шредингер», и правда могли отказаться вернуться «на борт». Обычно это означало, что резервуары еще не заполнены даже на треть. Так что погоня за таким «голодным» агрегатом была неплохим развлечением. Своеобразная «охота без жертв», доступная исследователям холодного пустого мира.
«Вот и хорошо, вот и погоняемся. А Юпитер сейчас не в самой большой фазе, а Солнце отсюда вроде бы не видно…»
Притушив огни (ровно настолько, чтобы изображение плавно скользящего зонда стало заметным для «крабика»), Антон изменил направление движения «Шредингера» и как бы «наехал» на липучку. Зонд оказался действительно «голодным» и изящно ушел от захвата. Аксен радостно завизжал.
Антон вывел на экран датчики наполненности зонда: уровень основного резервуара едва достигал пятнадцати процентов. Охота обещала быть удачной.
—
—
—
—
—
—
—
Эта смена начиналась как любая другая — проверить данные внешних датчиков, проверить подачу топлива, проверить еще десяток параметров. Выпустить зонды. В общем, полтора часа на то, чтобы подготовиться и спокойно проехать следующие три часа. А потом опять час отдыха и опять все проверить. Смена как смена. Обычная работа обычного лаборанта малой мобильной лаборатории. Разве что за время сна станция вышла в область прямой видимости и прошла синхронизация. Вот тогда дорога наполнится вопросами и загадками.
Антон покосился в сторону молчащего крабика. В этот раз связь опаздывала уже на сутки, впервые за время экспедиции. Было не по себе. Хотя считать, что с малышом что-то случилось, причин не было, но…
Однако первым запиликал смарт.
— «Шредингер-один» на связи.
— Антон, здравствуй. Это Третий.
Даже по голосу было слышно: происходит что-то не то.
— Что случилось?
— Похоже, буря началась раньше. У меня датчики зашкаливают.
Антон похолодел. «Пит разбушевался» — это вам не детское развлечение. В любой момент магнитосфера планеты может взбеситься, и электроника, которой грузовоз напичкан по самую «крышечку», просто уснет. Потом, когда буря закончится, все заработает. Ну, почти все. Может, даже лаборант.
— Мы с четвертым ползем в сторону укрытия. У тебя найдется, где зарыться? Часа два еще есть.
Антон скрипнул зубами. Зарыться во что? Эта каменюка — твердый класс М, буквально клад для марсианских колоний. Пробовали ли вы зарываться в железо? Не стоит и пытаться. Но один вариант почти гарантированного спасения оставался. Конечно, не самый приятный вариант, но все же лучше, чем просто сидеть и ждать, пока магнитная буря накроет астероид.
— Антон? Слышишь меня?
— Слышу. Нет, я не успеваю. Придется законсервироваться.
Третий помолчал.
— Удачи.
Связь прервалась.
И в этот же момент замигал «крабик».
