тебе нужнее…
Я моментом подлетел к истребителю командарма и запустил двигатель. Он еще не успел остыть и сразу же замолотил на малых оборотах.
«Давай! Давай! Выкатывайся на взлетку», – помахал я рукой командарму. Подстроил его рацию на частоту нашей группы и запросил:
– Пятнадцатый, слышишь меня? Тогда – взлет!
Пошли. Разбег – взлетная полоса довольно ровная, это хорошо и приятно. Колеса почти и не стучат. Взлет. Мы в воздухе.
– Пятнадцатый, я на пять часов, на двухстах метрах, присматриваю… Можно покрутиться!
И генерал начал… Сначала осторожно так, вдумчиво… Потом – все смелее и смелее. Потом – совсем раздухарился, пришлось вмешаться и всю малину ему обломать.
– Пятнадцатый, осторожно! Крылья обломишь! Внимание! На час – две цели, высота наша. Я выхожу вперед. Следовать за мной, на обгон не лезть! Как понял?
Генерал подтвердил, что он все понял и будет вести себя как паинька. То-то же! Скорее всего – это наши. Степанов с Васей. Василий подполковника одного не отпустит. Даже на безопасный «Узел». Но все равно! Надо проверить. Любой самолет, пока не увидел звезды на крыльях, следует считать вражеским. Это сбережет здоровье и удлинит жизнь.
– «Пятнашка», за мной в вираж!
Мы сделали красивую дугу (это мне повыпендриваться захотелось, честно говоря) и сверху-справа зашли на приближающуюся пару истребителей. Те тоже не лыком были шиты и довольно бодренько уклонились, пытаясь теперь зайти в хвост уже нам. Точно – вон Васькин номер, свои.
– Свои! – на всякий случай передал я генерал-лейтенанту. А то вдруг стрельнет еще.
– Вижу, покрутимся немного? – ответил он.
Вот ведь неугомонное дите!
– Пятнадцатый, выходи вперед, атакуй!
Минут пять мы буравили воздух в бесполезных попытках выйти на дистанцию стрельбы. Наконец генерал понял, что когда-нибудь молодецкие забавы надо кончать.
– Я – Пятнадцатый, работу закончил. Иду на посадку…
Ну и мы за тобой. Пора уже. Интересно, а меня здесь заправят? Да и подполковника с Василием? Они ведь тоже после маршрута пришли, наверное, в баках-то пусто?
На земле восторгам не было конца.
– Ну-у, братцы! Вот это машина! Сказка, а не машина! Вот бы нам их поскорей!
– Товарищ командующий! А ведь все в наших силах – чем быстрее и качественнее проведем испытания, тем быстрее самолет поставят в серию! И тем быстрее он придет к вам, так ведь?
– Так, капитан, так. Как бы побыстрее это сделать? Вот в чем вопрос… Чем мы еще вам способны помочь?
– А вот сейчас «Узел» примем, проблемы снабжения рассмотрим, связь, наведение там, радар… Вот армия, считайте, и поможет. Еще радиоперехваты бы нам оперативно получать. В режиме, так сказать, реального времени…
– Реального, говоришь? Можно и так. Проще вам радиостанцию дать и толкового переводчика. Все на связь нагрузка меньше будет. Так ведь?
– Точно так, товарищ генерал-лейтенант!
– Ну вот, и договорились. Пошли, Иван Артемович, смотреть площадку. Как там вы ее называете? «Узел», что ли? Пошли, пошли… Принимайте свой «Узел» и перебазируйтесь. А то разведчики наши в последнее время что-то такое отмечают… Что-то у немцев готовится. Неспокойно на душе… Ну, пошли.
В общем, через день мы перелетели. И все остались довольны новой площадкой, то бишь «Узлом». Особенно я. В штабе армии у заместителя начальника политуправления по комсомолу я нашел некоторый запасец культурно-массового инвентаря, когда потрошил его на предмет организации свободного времени для личного состава. Ну, карты в пятьдесят два листа я, естественно, не брал. Да и не было их. Бадминтона тоже не оказалось, а вот волейбольные сетки, мячи, шахматы и домино я взял. Сетки – аж две. Пусть это и нескромно будет, одну сетку я превратил в гамак… А что? Позвоночник отдыхает! А нагрузки на мой позвоночник знаете какие? Во-от! Их надо снимать, а то – какой из меня боец будет? То-то и оно. А погода сейчас для гамака – самая подходящая. Конец июня…
А пятого июля, насколько я помню, должна будет начаться операция «Цитадель». Это у немцев «Цитадель» – у нас для первого, оборонительного, периода битвы на Курской дуге названия придумано, по-моему, не было…
Но напрасно я истоптал всю траву вокруг своего гамака в ночь на пятое июля. Не случилось наступления. Не было его и шестого… Что-то пошло не так. Или – наоборот? И именно так и надо? Ведь если у немцев задержка, о чем это говорит? О сбое их планов? О неготовности наступать? Значит, ход войны изменился? Да еще в нашу пользу? А ведь, пожалуй, так оно и есть! Как интересно-то, ребята! Как здорово-то! Теперь любой день задержки наступления немцев играет нам на руку. Крепит нашу оборону, так сказать. Ну-ну. Посмотрим.
А посмотреть, честно говоря, было на что. Поскольку мы, считай, постоянно висели в воздухе над своей не очень-то и протяженной зоной ответственности, то наблюдать могли многое. Ну, так – на память вам сейчас скажу…
Например, где-то с двадцать четвертого – двадцать пятого июня у нас в тылу резко взросла интенсивность автомобильного и железнодорожного движения, и днем и ночью шла постоянная переброска различных частей наших войск. Шли и пехотные колонны, пылили грузовики, таща пушки на прицепе. Что интересно – я еще такого и не видел раньше – по перегонам железной дороги зелеными лентами с наивными веточками на железе подползали наши бронепоезда. Как я понял, их довооружили зенитками на дополнительных платформах, и они играли роль усиленных зенитных дивизионов ПВО на железнодорожных узлах и важнейших перегонах.
А еще – вовремя мы застолбили себе местечко под «Узел». Ибо, летая, мы стали замечать, что то тут, то там в степи начали как по мановению руки возникать хорошо различимые с высоты аэродромы. И после пары ночей на них появилась авиационная техника. В достаточно серьезном количестве. Только вот не летала она, к сожалению… Потому как были эти аэродромы ложными, а самолеты – фанерными макетами. Как в фильме «Беспокойное хозяйство», по-моему. Там еще Жаров играет со своей Целиковской и молодой Александр Граве. Но фильм – это так, бантик «кис-кис», главное – много их появилось, этих ложных аэродромов. И это было хорошо! Потому что на их фоне наш аэродром терялся.
В общем – в воздухе отчетливо повеяло грозой. Напряжение росло, всем было понятно, что вот-вот начнется. Не ясно было лишь одно: когда же, мать твою, начнется!
И тут нарочным офицером нам доставили приказ. Большей части не помню, не нам он в принципе адресовался (наш там был один-единственный пункт), но гласил примерно следующее: «Таким-то и таким- то ИАК и ИАД. В ночь на седьмое июля с.г. принять необходимые меры с тем, чтобы одной третью истребителей быть готовыми с рассветом к отражению возможных налетов авиации противника и завоеванию полного господства в воздухе. Остальным истребителям быть в тридцатиминутной готовности к выполнению боевого приказа № 004.. – особым распоряжением. Таким-то и таким-то САК, ШАД и БАД. Одной третью штурмовиков и бомбардировщиков быть готовым с 6.00, а остальным в тридцатиминутной готовности к выполнению боевого приказа № 004.. – особым распоряжением».
В общем, чувствовалось, ситуация, что говорится, «на сносях». И не успело рассвести – как все и началось!
Глава 4
Так вот, согласно уже упомянутому мной приказу № 004, штабы истребительных частей должны были обеспечить с первых часов сражения непрерывное патрулирование не менее тридцати истребителей над нашими войсками, чтобы бомбоштурмовыми ударами воспрепятствовать попыткам немцев проломить дорогу своими танковыми клиньями.
Про нашу группу было сказано мягко и обтекаемо: «Отдельной АУГ «Молния» в случае начала масштабных боевых действий перейти к выполнению ранее разработанного и согласованного со штабом воздушной армии плана». И все. Кратко и понятно. Как и принято в армии.
