Все же он был создан на оккупированной Германией территории Польши, принадлежавшей ранее России.
К концу 1918 г. стало ясно, что и Германия, а следовательно, и Австро-Венгрия вместе с ней, проигрывают войну. Одновременно революционное брожение охватило и Польшу. В Люблине было создано так называемое «народное правительство», в программе которого провозглашалось самоуправление, 8- часовой рабочий день, национализация имений и т.п. Ввиду этого Регентский совет добился от Германии освобождения лидера Польской социалистической партии Пилсудского, находившегося к этому моменту в Магдебургской крепости, куда он угодил из-за несговорчивости. Создавая свои знаменитые антирусские легионы под фактическим покровительством Германии и Австро-Венгрии и получая от них вооружение, он, однако, не пожелал взять на себя какие-либо обязательства перед «кормильцами», решив, что дежурного «спасибо» им будет вполне достаточно. Впрочем, по свидетельствам современников, сиделось ему в германских застенках не так уж и плохо, во всяком случае, особенных бытовых неудобств, даже с учетом условий военного времени, он не испытывал.
Когда же освобожденный отец-командир польских легионеров прибыл на историческую родину, то тут же сосредоточил в своих руках всю полноту власти, став не кем иным, как «временным начальником государства». Что фактически означало создание личной диктатуры. Но как бы то ни было, историческая справедливость восторжествовала. Польша снова стала независимым государством, а польский народ, доселе разделенный границами Австрии, Германии и России, наконец воссоединился.
Вот только, вопреки возникшему тогда же мифу, своим возрождением польское государство скорее уж было обязано Первой мировой войне, приведшей к падению России, Германии и Австро-Венгрии, чем подвигам «революционера» Пилсудского и его легионов. Но, несмотря на этот очевидный факт, героическая легенда о том, как польская нация добилась освобождения собственными силами, жила до самого конца Второй мировой войны, вселяя в особо горячих ура-патриотов призрачную надежду на повторение чуда, которого на самом деле никогда не было. Ну а пока время горьких разочарований еще не наступило, вновь восставший из пепла польский феникс начал оперяться и даже вставать на крыло. О чем свидетельствовала лихорадочно сформированная из частей, входивших раньше в вооруженные силы России, Германии и Австро-Венгрии, польская армия.
Что касается России, то она, заполучив нового западного соседа, начиная с ноября 1918 г. предпринимала естественные, но тщетные попытки установить с ним дипломатические отношения, от которых поляки под разными предлогами уклонялись. Тем не менее, невзирая на периодические недружественные акции с польской стороны, в том числе и расстрел миссии Российского Красного Креста в 1919 г., РСФСР была готова наладить контакты с вновь восстановленным государством. Но, к сожалению, вдохновленные легкостью, с которой Польше в этот раз досталась независимость, ее идейные вожди испытали настолько сильное «головокружение от успехов», что стали вынашивать совсем другие планы.
И вот уже из нафталина истории извлечены романтические воспоминания о славном боевом прошлом и сладкие грезы о Польше, раскинувшейся от Балтийского моря до Черного, а легионеры сомкнули плечо к плечу в едином порыве воссоздать польское государство в границах, ну, хотя бы, 1772 г. для начала. К тому же надежду на успех этого предприятия подпитывала объективная слабость России, вконец измотанной революцией и Гражданской войной, продолжительность и результаты которой трудно было предугадать. В том числе и благодаря усилиям Польского правительства во главе с Пилсудским, активно поддерживавшего националистические движения на Украине и Белоруссии.
События развивались следующим образом. Не успела Германия после подписания капитуляции в ноябре 1918 г. завершить вывод своих войск с оккупированных территорий бывшей Российской империи, как проживавшие в Литве и Белоруссии поляки создали так называемый Комитет защиты восточных окраин, который тут же обратился за помощью к Пилсудскому. Понятно, что тому только того и требовалось: вот он — кратчайший путь к осуществлению заветной мечты о новой сильной Польше. Так была поставлена сверхзадача по включению в польское государство всей Литвы, половины Латвии, нескольких уездов Северо-Востока России, почти всей Белоруссии и Западной Украины, включая Волынь и Подолию.
Кстати, объективные предпосылки для этого уже существовали, поскольку еще при немцах поляки предусмотрительно начали создавать свои вооруженные организации в Минске, Слуцке, Вильно (Вильнюсе), Ковно (Каунасе), Лиде и Гродно. И хотя именовалась эта подготовка по-польски изящно «формированием отрядов самообороны», благородная цель защиты от агрессора была в данном случае лишь дымовой завесой. Подтверждением чему может служить тот факт, что уже 7 января 1918 г. декретом Пилсудского эти нелегальные формирования под командованием специально назначенного генерала вошли в состав Войска Польского. Тогда же был создан и Комитет обороны окраин, который обратился к польскому правительству с предложением об оказании этим формированиям финансовой помощи. Польское правительство это предложение, естественно, решило положительно. Что касается идеологического обоснования задуманного броска на Восток, то за ним также дело не стало, его кратко и емко сформулировал один из ведущих польских политиков и суперпатриотов того времени Роман Дмовский:
«Между самой сильной немецкой нацией и русской нацией нет места небольшой нации, мы должны стремиться к тому, чтобы стать нацией большей, чем мы являемся»[2] .
Сказано — сделано, и новоиспеченная польская армия уже в январе 1919 г. начала активные военные действия на всем восточном направлении от Литвы до Волыни против РСФСР, а в Галиции и Подолии — против Западноукраинской Народной Республики (образовалась в 1918 г. на бывших австрийских землях). Стало ясно, что обретшая долгожданную независимость Польша отнюдь не собиралась признавать ее в отношении соседних народов. Да и вела себя новая польская армия вполне себе в духе походов гордой шляхты на Московскую Русь в Смутное время. Дошло даже до того, что некоторые польские газеты вынуждены были помещать сообщения о бесчинствах польской армии на востоке.
Всех, хотя бы заподозренных в сочувствии советской власти, арестовывали, пытали, расстреливали, невзирая на пол и возраст. В качестве наглядного примера приведем сообщение 2-го отдела (разведка, контрразведка и аналитика) командования 4-й польской армии на занятых белорусских территориях: «Польское общество (на оккупированных землях. —
Неудивительно, что преступления, которые совершали военнослужащие польской армии на оккупированных территориях в отношении непольского населения, быстро привели к соответствующему вооруженному сопротивлению. Возникло партизанское движение, получавшее помощь не только из Советской России, но даже из Литвы. Поведение же польских властей было настолько шокирующим, что вызвало однозначно просоветские настроения у местного населения. А потому даже современные польские историки вынуждены признавать, что во время войны 1920 г. большая часть белорусского населения стояла на стороне большевиков. Что касается собственно партизанских действий, то они велись еще до середины 20-х годов. Причем сначала под руководством белорусских эсеров, осевших в Каунасе, и лишь позже — Коминтерна.
В этой связи очень ценным является факт признания польской стороной следующего:
«Большинство участников этого движения составляли лица, для которых идеологические и национальные аспекты были делом второго плана. Польские власти не сумели, однако, решить ни одной проблемы, связанной с существованием в границах государства многочисленного белорусского национального меньшинства. Экономическая ситуация на северо-восточных землях Польши, национальная и религиозная политика... не давала никаких шансов на бесконфликтность действий белорусов в качестве граждан государства»[4].
Теперь же заострим внимание на хронологии польской восточной кампании. В мае 1919 г. в Польшу
