достаточно активное участие в операции «Буря», отряды АК в округе Станиславов практически так и не вышли из подполья.
В округе Львов началось формирование 5-й пехотной дивизии АК под командованием подполковника С. Червиньского и 14-го полка улан АК под командованием югославского офицера Д. Сотировича. Для штурма Львова были созданы четыре группировки: «Город», предназначенный для ведения боев за Львов, «Восток», «Юг» и «Запад» — для защиты Львова на соответствующих направлениях. Однако, как и в случае с Вильно, руководство местного округа АК оказалось не на высоте положения. Армия Крайова не воспользовалась тем, что после поспешной эвакуации с 18 июля 1944 г. во Львове фактически отсутствовала немецкая администрация и в течение 2-х дней вплоть до 21 июля город можно было занять даже теми ничтожными силами АК. В данном случае это можно было действительно сделать еще до прихода Красной армии, так как части 3-й гвардейской армии генерала Рыбалко застряли на подступах к городу.
18 июля отряды АК предприняли атаки на немецкие части подо Львовом, которые продолжились уже во взаимодействии с частями РККА. 21-22 июля в бои за Львов включились силы 14-го полка улан вместе с 29-й гвардейской бригадой РККА. В целом в сражениях за Львов участвовало около 3 тыс. бойцов АК, сумевших овладеть львовской крепостью, политехническим университетом, аэродромом, ратушей, главпочтамтом, электростанцией. 24 июля представитель командования львовского округа АК сообщал в Варшаву: «Наши отряды приняли участие в городских боях, повсюду получили похвалу советских командиров. Сегодня в 11 часов комендант округа Львов организовал мне встречу с командиром советской дивизии, ведущей бои за Львов. Командир дивизии отметил, что он уже осведомлен о боях польских отрядов и ценит их помощь, после чего задал ряд вопросов касательно нашего отношения к Берлингу... Он получил от меня ответ: 'Я солдат и в политике не разбираюсь, подчиняюсь Главному коменданту и Главнокомандующему, и у меня приказ сражаться с немцами'».
Львов был очищен от немцев к 28 июля. При этом в ходе боев за город отрядам АК вместе с советскими частями пришлось иметь столкновения и с подразделениями УПА, засевшими в церкви Св. Юра. Когда все кончилось, командование 5-й дивизии АК и комендатура округа вошли в город и разместились на улице Кохановского. 27 июля, по воспоминаниям офицеров АК, состоялась встреча коменданта округа полковника Филипковского с генералом Ивановым, который потребовал разоружения отрядов АК. Принявший в тот же день Филипковского генерал Грушко на высказанное пожелание о сформировании 5-й дивизии ответил: «Здесь советская земля и советский народ, вам тут нечего искать». И позже добавил, что уже существует польская армия под командованием Жимерского, почему бы к нему не съездить и не поговорить: «Ему нужны польские дивизии, а не нам». 28 июля советская сторона официально выдвинула требования о незамедлительной сдаче оружия и расформировании отрядов АК. Филипковский, получивший накануне из штаб-квартиры АК сообщение по рации о разоружении советскими войсками отрядов в Вильно, понял, что сопротивление будет бессмысленным, и согласился отдать соответствующий приказ своим отрядам. Этот приказ был тут же написан и отредактирован, а затем, после одобрения со стороны генерала Иванова, напечатан и распространен советской стороной. В нем, в частности, говорилось: «Солдаты! Борьба в конспирации, увенчанная восстанием против немцев, завершилась. Это было Вашим первым заданием... Эта работа закончена. По приказу свыше я распускаю с 28 июля 1944 г. отряды Армии Крайовой и прощаюсь с Вами, солдаты. В настоящий момент начинается второй период — борьба в рядах армии. ...Вы должны вступать в польские подразделения. По зрелому размышлению и с учетом единого мнения общества — констатирую, что это единственный для нас выход».
31 июля группа офицеров АК во главе с генералом Филипковским и полковником Студзиньским, а также с участием делегата лондонского правительства в округе А. Островского, вылетела в Житомир для встречи с генералом Жымерским из другой польской армии — Войска Польского. Командующий АК Комаровский известил об этом лондонские власти, заявив, что Филипковский отправился в Житомир без его разрешения. Несмотря на приказ о роспуске отрядов, штаб АК во Львове продолжал функционировать, там находилась вооруженная охрана, постоянно приходили командиры отрядов АК, солдаты и гражданские лица. Недалеко от штаба продолжала действовать служба контрразведки АК. Но уже 31 июля СМЕРШем было арестовано все руководство контрразведки АК округа Львов во главе с ее начальником подпоручиком М. Бородеем, также были арестованы около 20 офицеров. А уже 3 августа дошла очередь и до Филипковского и членов его делегации, отвергнувших предложение о вхождение формирований АК в состав народного Войска Польского, за исключением А. Островского, который согласился на сотрудничество с просоветскими поляками. Тем не менее польскими исследователями отмечается тот факт, что советские органы безопасности не производили массовых арестов членов АК, хотя в результате участия в боевых действиях основная часть их деконспирировалась. Арестованы были командиры, руководство спецслужб АК, например поручик Т. Гаевский, начальник службы безопасности в Ярославе, а также рядовые члены АК, входившие в состав спецслужб, в основном разведки и контрразведки. Что касается солдат, то им предоставлялась возможность вступить либо в Красную армию, либо в народное Войско Польское. Те, кто отказался, поехал на трудовой фронт.
Впрочем, не будем забегать вперед, поговорим-ка лучше о событиях, предшествовавших этому, в том числе и полуанекдотического свойства. Львов еще не был полностью взят, а аковцы уже спешили показать, чей это город, и вывесили на городской ратуше Львова 4 знамени: польское, английское, американское и советское. Ровно то же самое они проделали, когда под контроль АК перешел Главпочтамт в центре Львова, в то время как жители дружно разукрасили город польскими государственными флагами. По логике аковских стратегов, наличие флагов союзников должно было открыть Советам глаза на то, с кем они имеют дело. Но, увы, через несколько часов появились советские части, вслед за ними, естественно, НКВД, которому было невдомек, что поляки являются передовыми частями англо-американских союзников, и все знамена, за исключением советского, были сняты. А следовательно, сюрприз с открытием второго фронта там, где его никто не ожидал, остался не оцененным Советами, у которых были свои — 2-й Украинский и 2-й Белорусский, не говоря уже о 2-м Прибалтийском. Что до Второго корпуса генерала Андерса в Италии, то до него даже изо Львова далековато было.
А теперь — и серьезнее — о самих операциях в рамках «Бури». Попробуем подвести некоторые итоги. Что ж, действия Армии Крайовой в определенной степени помогли Красной армии в освобождении и Вильно и Львова. Были даже моменты установления тесных контактов между отрядами АК и командованием советских частей, но происходило это, как правило, на низовом уровне и под влиянием складывающейся оперативной обстановки. Кроме того, в большинстве случаев из-за недостаточного вооружения самостоятельно довести эти, по сути войсковые, операции до конца отряды АК были не в состоянии. По этой же причине бои с частями вермахта приводили к чрезвычайно большим потерям. Однако того, на что рассчитывали стратеги АК, идя на такие жертвы, а именно откликов в мировой прессе, как раз и не последовало. Это вызвало у отцов-командиров, одержимых жаждой мировой известности, чуть ли не истерику. Так, один из руководителей АК, полковник Иранэк, после поступления информации о разоружении отрядов АК на западных окраинах СССР заявил: «Если будем эту политику проводить и далее, то мы все таким образом исчезнем, и мир будет убежден в том, что мы никогда не существовали. Нашим единственным шансом является начало борьбы, о которой все должны были бы знать».
Дошло даже до попыток вытребовать у Сталина разрешения на прибытие в Западную Украину, Белоруссию и Литву миссий с англо-американскими наблюдателями, что, разумеется, не имело успеха. Да и за чем, собственно, они, по польским замыслам, должны были бы наблюдать? Затем, как Красная армия смущенно извиняется перед «Волками», «Медведями» и прочей флорой и фауной за то, что она, преследуя немцев, вступила своими стоптанными кирзовыми сапогами без разрешения поляков на территорию, которую они считали своей? Вот и стонут сегодня в Польше правдоискатели: «Все наши усилия продемонстрировать во время 'Бури' наш суверенитет прошли, не вызвав эха в мире. Вильно, занятый при существенном участии виленской и новогрудской группировок АК, встретил советскую армию половодьем бело-красных флагов и полностью польской администрацией, но, несмотря на это, в советской прессе, даже польскоязычной, появились упоминания об 'освобождении' города советской армией при участии советских партизан. Мир не узнал правды из-за англосаксонской цензуры»[192].
Что ж, по крайней мере не одна Россия виновата, уже легче. Хотя трагическое окончание «Бури» уже на территории коренной Польши, судя по многочисленным заявлениям польской стороны, опять же
