— Что это? — спросил Игорь.
— Соседская сигнализация. Она, кстати, вчера сдала вас с головой. А сейчас спит в саду. Поздравляю — теперь вы слышали, как храпят болонки.
Мужчина и женщина шли под руку ночью по прекрасному старому городу и говорили о деньгах.
— А вы часом не знаете, кому можно сдать новехонькую коллекционную яхту в прекрасном состоянии? Потому что это совершенно не наш круг общения и интересов, а триста тысяч вернуть хочется. Собственно, ради этого и покупалось.
— В какой стране? В России я мало кого знаю, а вот в Швеции или Финляндии… Но это вообще не дело. Вам — нам — нужны совершенно другие деньги. Иной порядок. Раньше партии решали часть проблемы посредством членских взносов, но сейчас это не очень реально, и приток не соразмерен расходу, и такие финансовые потоки — ещё один фактор риска.
— Ну, это стартовый капитал. Хотя в какую именно аферу мы его вложим — пока ещё не придумали. Как-то не до этого было. Антошка помаленьку играл на бирже — так можно что-то наколдовать, если осторожно. На жизнь хватило бы, но для финансирования акций это слезы. И ещё у нас совершенно мертвым грузом лежат остатки братиславской добычи.
— Есть вариант. С высоким начальным риском.
— Контрабанда?
— В некотором смысле. Пакет законов об экологии очень сильно ограничивает возможность развёртывать определенные производства. Особенно в зелёных, «лёгочных» зонах.
— Таких как Бразилия или Сибирь?
— Да. Но торговля все равно идёт. У меня есть подозрение, что в ближайшее время «Орика» создаст «независимую» компанию для таких операций. Им недавно объяснили, насколько опасно делать такие вещи напрямую. Я полагаю, они будут счастливы, если кто-то разделит с ними финансовый риск.
— Это хорошо. Это просто здорово. Только…
Ветер донес до них звук, очень подходящий старому городу Ниму, но очень нехарактерный для середины XXII века: цокот копыт по брусчатке.
— Четвёрка, — на слух определил Цумэ. — Я ошибаюсь, сударыня, или вы точно знаете, кто здесь имеет привычку ездить четверней?
Алекто не ответила.
— А скажите, мадемуазель, есть ли у вас сейчас при себе такой необходимый в хозяйстве предмет как пайцза?
— Естественно. Она входит в комплект с кийогой. Проблема в том, что её нет у вас.
— Нет, — Игорь качнул головой. — Это вовсе не проблема. Но лучше все же, если вы сейчас скажете мне, кто это — и пойдете домой. Как можно скорее.
— Молодой человек, во-первых, вы обещали мне курицу в шоколаде. Во-вторых, мчаться с моими габаритами — неприлично. В-третьих, это высокий господин Франсуа Тален и ему что-то около восьмидесяти. Местный. Региональный куратор. Здесь — особенно южнее — есть варки и постарше, но мало кто идет в администрацию. Лангедок…
— Какой, к черту, молодой, я вам ровесник, если не старше. Охрана? Варки, люди? Численность? Вооружение?
— Варки и люди. Обычно трое и кучер. Два на два. Здесь спокойно. Здесь, если бы не другие варки, он мог бы и один ездить.
— Са бон, как говорят в этих местах, — Игорь выхватил комм и нажал кнопку экстренного набора. — Ребята, тревога. Тут местное начальство четверней гоняет. При кучере и охране. Может быть, охотится.
Карета показалась в конце улицы.
— Андрюха, мы в четырёх кварталах ниже по той же улице, где живет Алекто. Да бегите же! Пропал вечер.
— А не резать всех подвернувшихся вам старших вы не можете? — координатор «Свободной Луны» излучала хищное любопытство и вовсе не собиралась бежать, а, наоборот, явно собиралась наблюдать из партера.
— Да дался он нам — резать его без подготовки… Это только на крайний случай. Если что, постараемся его на варков списать. Ну, хотя бы в тень отойдите, а?
— Есть, — фурия встроилась в нишу и встала там как родная. Если бы кариатиды носили брюки и мешковатые пиджаки.
Карета остановилась. Бесшумно приоткрылась дверь — несмотря на стилизацию под XVIII век, экипаж был выполнен из современных легких материалов и снабжён всей необходимой автоматикой.
Высокий господин, выглянув из глубин салона, что-то спросил по-французски или по-окситански, Игорь не разбирался в этих тонких дефинициях.
— Извините, я не понимаю, — ответил он по-немецки.
— Я спрашиваю, чей ты, — повторил высокий господин.
— Я — сам по себе мальчик. Свой собственный.
Тонкие брови господина Франсуа сдвинулись, гладкий лоб прорезала единственная морщинка. Он был очень красив, этот господин Франсуа. Тут не только варковский метаболизм, но и порода. Точёный нос, высокий чистый лоб, большие глаза… Александр Блок — вспомнил Игорь. Вот на кого это мурло похоже, особенно в шляпе.
— Кто пометил тебя?
— Не знаю. Она мне не представилась.
Насколько Игорь был знаком с клановыми «понятиями», инкогнито неудачливой охотницы давало господину Талену право закончить дело. Но если бы он назвал имя, его могли и проверить.
— Подержанные вещи… — сказал варк, а потом по-французски обратился к Алекто.
— У неё есть пайцза, — сказал Игорь.
— Я спрашивал не об этом. Я не обеспокою вашу спутницу. В консервах есть своя прелесть. Заходите.
Игорь махнул рукой Алекто и шагнул вперед. Двое варков обыскали его — весьма поверхностно. Потом вспрыгнули обратно на запятки. Третий так и сидел на крыше, четвертый правил. В салон не сел ни один. Прекрасно. Прекрасно.
Двери закрылись, карета тронулась с места.
— Что меня больше всего восхищает в агнцах, — проговорил господин Тален, вынимая яблоко из хрустальной вазы, прикрепленной к стене кареты держателем в форме золотой сирены, — это способность к самопожертвованию. Хотите яблоко? Это из моего сада. Кто вам эта женщина? Жена, любовница, сестра, подруга? В любом случае ей ничего не грозило. Почему вы не попытались убедить меня в том, что принадлежите другой? Почему не солгали? Почему сели в мою карету — вы же знаете, что вас вынесут из неё только мёртвым? Почему вы не боитесь, в конце концов?
Игорь хрустнул яблоком.
— Я больше люблю сорт «гольден», — сказал он. — Бояться смысла нет. И я так подумал: если я не сяду в вашу карету — вы поедете дальше, и ваши орлы затащат в нее кого-то ещё. У кого совсем не будет никаких шансов.
— А у вас они есть? — улыбнулся варк.
— Сто из ста, — улыбнулся в ответ Игорь.
«Готовность два, — сказал Эней. — Мы впереди, сейчас снимем охрану».
— Понимаете, — Игорь уронил огрызок в пепельницу, выдернул из кольца салфетку, аккуратно вытер руки. — Австралийская коричневая змея, например, опасна не только тем, что смертельно ядовита, но и тем, что по окраске её часто не отличишь от ужа.
«Кончай выпендриваться, — сказал Эней. — Готовность один, сейчас дёрнет».
Варк неуловимо выхватил откуда-то пистолет — красивую старинную игрушку, двуствольный «деррингер».
— Серебро действует на людей так же верно, как и на нас, — сказал он. — И вряд ли ты быстрее пули.
