однако, переносить вида убитой женщины.
– Пойдемте в дом. Разве так можно! - всплеснула руками женщина. Глаза ее наполнились слезами.- Светлые вы наши! Ясны соколы! Дождались мы красна солнышка!..- запела она.- Заходите, заходите, милые... Притомились, чай, ваши дорогие ноженьки!.. Ильинична! Ильинична! - звала она кого-то.-Вылазь, наши пришли!.. Наши... красноармейцы!..
– Господи, святитель ты наш!.. Да где?..- с этими словами из погреба вылезла худенькая старушка; яркий дневной свет ослепил ее.
Разглядев наконец разведчиков, она приковыляла к Забарову, хотела осенить его крестным знамением, но, сообразив, что может достать только до его пояса, передумала.
– Вот вы какие!.. Орлы, право!.. А нам-то тут говорили, что старики да детишки малые остались в Красной-то Армии... А что ж вы, сынки, одни-то пришли?..
В голосе и во взгляде старушки была тревога. Она пытливо всматривалась в лица разведчиков.
– Придут еще, бабушка,- успокоил ее Шахаев.- Водички холодненькой готовьте. Весь колодец выпьют. Сейчас будут здесь.
И как бы в подтверждение его слов, на восточной окраине села показались первые красноармейцы- пехотинцы. Вслед за ними из-за угла, взвихрив облако пыли, выполз тяжелый танк и помчался вдоль улицы, наполняя селение грохотом гусениц и ревом мощного мотора.
Старушка испуганно и в то же время восхищенно следила за танком и, не оборачиваясь, говорила:
– Водички, говоришь, сынок?.. Да пускай пьют на вдоровьечко. Вода у нас как слезиночка. Поесть не хотите ли? - повернулась она наконец к разведчикам.
– Нет, бабушка, некогда. На обратном пути забежим. - Как на обратном? - вновь испугалась старуха, поджав тонкие бесцветные губы.
– Когда из Берлина с победой будем возвращаться,- пояснил все еще мрачный Ванин.
– Ах вон оно что!.. А я уж, грешница, подумала... Ну, с богом, сыночки. Светлая вам дороженька... такая же светлая, как ваши головушки... Жизнь ведь вы нам спасли, счастье вернули,- причитала Ильинична.- Берегите там себя, матери-то ждут вас не дождутся, все глазыньки проглядели...
Простившись со старушкой, разведчики пошли по деревне и вскоре оказались на шоссе. Золотоголовые подсолнухи-послушники с тихим шелестом кланялись им. Свернув с дороги, бойцы углубились в лес и чуть заметной просекой стали осторожно идти дальше. Миновав рощу, они остановились на ее опушке. Прислушались. С неба доносился неровный гул моторов. Около тридцати 'юнкерсов' плыли на восток. Вскоре раздались громовые раскаты - это немцы бомбили Терновую, которую недавно покинули разведчики.
– Танки наши, наверное, заметили.
– Огрызается здорово.
– Тяжелые бои идут.
Впереди, где-то далеко-далеко, слышались глухие взрывы.
– Взрывает что-то фашист,- сказал Алеша Мальцев.
– В Харькове, наверно,- предположил Ванин.
– Мосты, заводы... Все разрушают...- вмешался в разговор и Аким. Сенька немедленно набросился на него:
– Это они тебе за твою жалость платят! Да я б их всех...
– Ладно, прекрати, Семен,- остановил его Аким.
– Не прекращу!.. Что ты командуешь! Подумаешь, начальник какой объявился!..
– Семен, когда ты поумнеешь? - Нос Акима покрылся бисеринками пота.
– Пошел ты...- Ванин задохнулся.
– Что ты кричишь, Сенька! - попытался успокоить его Шахаев.
– И вам не стыдно!.. Забыли про ту женщину с детьми!..- Семен зло посмотрел на Шахаева и Акима. - Давить их, давить!.. Душить надо, понятно?! На куски резать!..
– Успокойся, Ванин,- снова остановил его парторг.- В бою делай как хочешь. Пленных же мы не можем трогать.
Дальше шли молча. Шли долго, до самой темноты. Наконец добрались до небольшой деревни.
Шахаев постучал в крайнюю хату, держа автомат наизготовку. Где-то в глубине двора загремел было цепью и рыкнул пес, но, видимо наученный горьким опытом, быстро умолк. На крыльцо вышла хозяйка, закутанная в шаль. Испугалась. Долго не могла понять, что за люди стоят перед ней в таком странном одеянии.
– Чего испугалась-то, мать? Не видишь - свои.
– Батюшки мои, неужели?.. Идите же в дом!
– Нельзя нам. Немцы есть в деревне?
– Ушли. Вечером все ушли.
Стоявший поодаль от Шахаева Ванин вдруг насторожился. Его острый слух уловил какие-то звуки. Сенька вслушался и приглушенно сказал Забарову:
– Немцы. Обоз ихний...
Вскоре и остальные разведчики услышали позади себя поскрипывание тяжелых повозок. К деревне с востока приближался немецкий обоз. Неизвестно, как он оказался позади. Обозники спокойно переговаривались между собой. Они, очевидно, считали эту деревню своим тылом.
– Ванин! - подозвал к себе Сеньку Марченко.- Сейчас же узнать, что за обоз.
Сенька исчез в темноте и вскоре появился вновь.
– Пять подвод,- коротко доложил он лейтенанту.
– Солдат?
– Видел двоих, кроме ездовых.
Марченко решил расправиться с немецким обозом, нарушив обычное правило разведчиков - не вступать в открытый бой без крайней необходимости. Он приказал разведчикам приготовиться. Солдаты засели у крайних хат, по обе стороны дороги. Вот теперь немцы пусть пройдут...
Аким притаился у плетня, рядом с Мальцевым. Стал нетерпеливо ждать, пытался разглядеть в темноте приближающийся обоз. Только зубы почему-то вызванивали мелкую дробь. Казалось, пора бы уже пообвыкнуть, не в таких переделках приходилось бывать. А вот нет. Вызванивают - и все. Лучше их сжать покрепче. Вот так...
Немцы не подозревали об опасности. Повозочные, щелкая кнутами, покрикивали на своих куцехвостых битюгов, поторапливая их. Первую повозку разведчики пропустили беспрепятственно. Это еще больше убедило врага, что впереди все в порядке. Но как только подтянулся весь обоз, с обеих сторон загремели автоматные очереди и полетели гранаты. Покончили с обозниками быстро и без особых хлопот. Пятерых убили, одного взяли в плен. Стали осматривать повозки и спохватились - пропал Алеша Мальцев.
Разведчики хотели было уже начать поиски, но в это время во дворе соседней хаты появились двое. Один - впереди, с поднятыми руками, второй -сзади, с автоматом наготове: Алеша Мальцев вел пленного.
– Удрать было захотел, в хлев забежал...- задыхаясь, рассказывал он.- Я - туда!.. Ну, вот... и захватил.
Осмотрев пленного, разведчики снова вернулись к повозкам. В одной из них обнаружили чемодан, набитый детским бельем и вышитыми белыми рубахами. Аким почувствовал, как ему сдавило грудь. Он рывком шагнул к фашистам, со всего маху ударил одного из них, размахнулся было еще, но чья-то тяжелая рука легла на его плечо.
– Отставить, Ерофеенко!
Аким оглянулся и увидел Забарова.
– Бандиты они!..- прохрипел он и, вдруг ссутулившись, отошел в сторону.
Пленных Марченко решил доставить в штаб дивизии. Конвоировать их он приказал Сеньке. Сам лейтенант также собрался в штаб.
Ванин взялся за это дело с видимой охотой. Ему хотелось сделать приятное Кузьмичу и Пинчуку.
