через всю комнату к Джейн.
С ревом незванный гость отбросил в сторону диван, как будто он был сделан из картона.
Саквояж в руке Рудольфа распался на две половинки. Вольфбейн подхватил выпавший из него дробовик, опустился на колено, прижимая к плечу металлическую оковку приклада.
Нападающий сменил направление, бросившись на Рудольфа. Джейн разглядела мускулистое тело, поросшее густой черной шерстью. Почти человеческое тело. И волчью голову на широченных плечах.
Не успевая выстрелить, Рудольф повернул дробовик прикладом вперед. Вбил его между оскаленных волчьих зубов, не давая им сомкнуться. Уперся ботинками в грудь навалившегося вервольфа, отбросил его назад.
Но ружье оборотень утащил с собой. Рыча он отбросил его в сторону, посмотрел на Рудольфа налитыми кровью глазами. Сгорбился, наклоняя голову.
Серповидные стальные когти, растущие из его левой руки, прочертили пять длинных полос на паркете.
— Старый знакомый, — сказал Вольфбейн. Он расстегнул куртку, вынул огромный охотничий нож. — Seit lange nicht mehr gesehen![3]
От рева оборотня задрожали стекла и лопнула ваза. Человек и вервольф столкнулись посреди комнаты.
Рудольф вставил нож между стальными когтями, принялся выворачивать руку оборотня. Растопыренными пальцами свободной руки он стукнул вервольфа по глазам, вцепился ему в глотку. На долю секунды между ними воцарилось равновесие.
Рудольф несколько раз ударил соперника головой по выступающему звериному носу. Разбивая его в лепешку. Вервольф обмяк.
В дверь позвонили. Трижды, подолгу прижимая кнопку звонка.
— Это полиция, — крикнула Джейн и бросилась в коридор. — Я открою!
Рудольф напрасно кричал ей вслед.
Сквозь дверной глазок Джейн разглядела фигуру в полицейском дождевике. Распахнула дверь.
— Входите скорее!
— Спасибо за приглашение, — ответил ей хриплый женский голос. — Без него, увы, мне не обойтись.
Черное вечернее платье под дождевиком. Белые вьющиеся волосы. Холодное лезвие ножа, прижатое к шее Джейн под подбородком.
— Твой охотник и мой волк слишком заняты друг другом, — сильные пальцы забрались в волосы Джейн, сжали их так, что она вскрикнула. — Нам придется побыть вдвоем.
Блондинка прижала Джейн к открытой двери своим телом. Нагнулась и провела языком по левой стороне ее шеи, вдоль пульсирующей ниточки вены.
— Я отведу тебя в музей, — услышала Джейн.
Молоток для мяса лежал все там же, где она его оставила. На тумбочке возле двери. Не глядя, Джейн нащупала его рукой.
И со всей силы ударила блондинку в висок.
Она не помнила, как оказалась на полу. Ныла грудь.
Череп блондинки издал чавкающий звук, когда она вынула из него застрявший молоток. Джейн попала тем концом, на котором был небольшой топорик.
Девственно чистый инструмент упал на пол рядом с Джейн.
— Глупая сука, — сказала блондинка беззлобно. — Тебе бы больше помогло столовое серебро.
Что-то отвлекло ее внимание. Она оторвала взгляд от Джейн, подняла расширившиеся глаза.
Ее тело превратилось в вихрь черных пылинок. Потерявший опору полицейский дождевик осел на пол.
Сверкающий гарпун прошел сквозь вихрь и открытую дверь, канув в ночи.
Вихрь сместился на полшага в сторону, вновь обрел материальность женской фигуры.
— Ну, и что у тебя осталось, охотник? — спросила она. — Дробь? Жми на курок, посмотрим, кто быстрее. Не попади в малышку.
Джейн быстро отползала назад, к вешалке. Идея, пришедшая ей в голову была неожиданной и яркой. Как вспышка.
В руках блондинки появились ножи. Небрежно замахнувшись она отправила их в полет.
Джейн вскрикнула. Рудольф закрыл лицо рукавом.
Ножи с лязгом отскочили от его куртки, словно она была не из кожи, а из металла.
— Неплохо, — процедила блондинка. — Шкура вервольфа. А если так?
Она выбросила обе руки вперед. Ее платье, превратилось в черный туман, струяющийся вокруг бледного тела. Туман обвил ее руки спиралями, выстрелил через весь коридор, окружая Рудольфа. Мгновенно загустев, он двумя черными щупальцами оторвал его от пола, ударил о стену. Перевернул в воздухе вниз головой, поднял к самому потолку.
Рудольф отвлек на себя достаточно внимания упырихи. Джейн добралась до своего фоторужья.
— Эй, тварь! — крикнула она. — Улыбайся!
Вспышка!
Лицо блондинки превращается в бело-черный негатив.
Обвивающий Рудольфа туман тает. Охотник с кряканием падает вниз, успев подставить руки.
Блондинка вопит. Ее белая кожа краснеет, как от сильного ожога паром.
Джейн передергивает затвор, перематывая пленку и досылая новый магниевый патрон во вспышку.
— Улыбочка!
Кожа лохмотьями лезет с лица и плечей упырихи. На тыльных сторонах ладоней, которыми она закрыла глаза, вспухают волдыри. Она пятится назад, вываливается за дверь.
Рудольф поднимает с пола ружье. Ждет вспышки, которая высветит мишень в полумраке. Он сделает этот выстрел наверняка. Потом вернется и добьет оглушенного вервольфа.
— И еще раз! — кричит Джейн.
Фоторужье издает сухой щелчок. Заряды вспышки кончились. Рудольф медлит секунду с наводкой.
Ночная гостья превращается в черную воронку смерча. Ввинчивается в газон, выбрасывая фонтан земли. След, который мог бы оставить огромный крот, ползущий у самой поверхности, стремительно удаляется от дома в ночь.
А когда Рудольф, вновь зарядив гарпун, вернулся в гостиную — вервольфа тоже не было. Промозглым мартовским холодом тянуло от выбитого окна.
Охотник повернулся к Джейн, развел руками.
— Ну, вот, кажется, мы, наконец, одни.
Ровно в час тридцать Готфрид Шадов вошел в Музей Естественной Истории через остатки парадного входа. Его шофер шествовал рядом, отряхивая с обшлагов штукатурку и каменную крошку. В некоторых аспектах молчаливый гигант, чье происхождение было загадкой даже для Маэстро, был настоящим стихийным бедствием.
— Тебе не следовало ломать стену, — назидательно сказал Шадов. — Достаточно было выбить дверь.
Громадный глаз, устроившийся на плече гиганта, смотрел на Маэстро без понятного выражения. Шадов махнул рукой.
В час тридцать семь они, пользуясь великолепным иллюстрированным путеводителем, добрались до зала Истории Народов Мексики и Центральной Америки.
Здесь их ожидали Коломбина со своим монстром и Арлекин, прицепившийся к люстре.
И громадная, во всю дальнюю стену, статуя индейского бога, не опознанного археологами. Было лишь достоверно установлено, что ему приносили человеческие жертвы.
Шадова не интересовали имена, которые давали этой статуе люди. В его руках было истинное
