выполнение служебных обязанностей это ни в коей мере не влияло, из чего я сделала вывод: дружба Кряжимского с Сорокиным полезна не только для снятия нервного напряжения, но и для нашей редакции, которая совершенно безвозмездно пользуется результатами их общения.
— Если поторопимся, у нас есть полчаса на разговор с Белоусовым, — сообщил Кряжимский, появляясь на пороге моего кабинета.
В экстренных случаях моя голова была запрограммирована на совершенно определенные действия, которые я совершала почти автоматически. Например, в случае воздушной тревоги я должна была вырубить все электроприборы и схватить документы. Сейчас задачи были несколько иные: я молниеносно включила автоответчик, выключила компьютер, проверила факс и уже возле двери нырнула в шубу, любезно снятую с вешалки Сергеем Ивановичем. Гонка на выживание, которую мы провели на улицах родного Тарасова в течение следующих десяти минут, увенчалась успехом, и мы без потерь добрались до отделения милиции.
Как и обещал Кряжимский, нам сразу же выделили комнату для свидания с задержанным Белоусовым, которой мы немедленно и воспользовались. Как нашему аналитику удалось в столь короткий срок мастерски организовать «встречу на высшем уровне», для меня до сих пор остается загадкой. Сильно подозреваю, что его знакомый из прокуратуры сыграл в этом не последнюю роль, но уточнять подробности у Сергея Ивановича я не решалась.
— Ну я же правда был на рыбалке, — взволнованно объяснял нам высокий голубоглазый мужчина, оправившись от первого шока, вызванного появлением незнакомых лиц и незапланированного разговора с представителями прессы. — Кто ж знал, что мне алиби понадобится, — не на шутку огорчился он, увидев недоверие на наших лицах. — Меня, как сюда привезли, сразу спросили, был я у Владимирцевых шестого января или не был. А я что? Конечно, был, говорю, — это даже в журнале записано в нашем РЭУ. Ну, тут разговор короткий — сразу в камеру, а больше меня никто ни о чем и не спрашивал. Говорят, задержали для выяснения каких-то обстоятельств.
Когда мы ввели подозреваемого в курс дела, он побелел от ужаса:
— Да я разве ж мог?.. Да я ж никогда!..
— Успокойтесь, пожалуйста, Валерий Викторович, — попробовала успокоить я его, мысленно ругая следователя последними словами из моего лексикона. — Конечно, Данильченко объяснит сам, почему вас здесь держат. Только запомните: постарайтесь не говорить ничего лишнего, особенно в отсутствие адвоката. Тем более обвинение против вас пока еще не выдвинули. Кстати, мы стараемся вам помочь по просьбе вашей жены, так что нам вы можете сказать всю правду.
— Да я ж вам и так все сказал — на рыбалке был весь день седьмого января, — устало повторил Белоусов, роняя голову на руки. — Эх, правду говорят умные люди: большой грех на Рождество охотиться. Видно, и рыбачить — тоже грех… Рыба, она ведь тоже — живая тварь.
Спорить о грехах и народных поверьях у нас времени не было, поэтому я постаралась выяснить главные детали, необходимые для дальнейшего хода нашего расследования.
— Валерий Викторович, постарайтесь вспомнить с самого начала: ничего необычного не было в том, что вас пригласил к себе Владимирцев?
— А чего ж особенного? — удивился электрик. — В квартире проводка перегорела от короткого замыкания — у кого не бывает! У нас, сами знаете, какие перепады напряжения в сети бывают. В прошлом году у Груниных новый телевизор вот так сгорел, а у Азаровых — в холодильнике реле полетело…
Кряжимский деликатно кашлянул, напоминая о своем присутствии и отвлекая Белоусова от лирических отступлений — в данный момент у электрика были куда более серьезные насущные проблемы, и решать их требовалось немедленно.
— Вот и гирлянда у Геннадия Георгиевича потому испортилась, что скачки напряжения были, — вернулся в реальность Валерий Викторович. — Я ему прям за час все исправил, а потом домой пошел. Ну, необычного я ничего в квартире не заметил, нет, — еще раз для убедительности повторил электрик. — Хотя жены его дома не было, но наш депутат не такой человек, чтоб при каждом случае в дом кого ни попадя приводить.
«Хм, похоже, Белоусов понял мой вопрос несколько иначе», — сообразила я, переглянувшись с еле сдерживающим улыбку Кряжимским, и решила поставить его более конкретно:
— Может быть, в интерьере было что-то не так?
— Не-е, — безнадежно махнул рукой электрик. — Все по-старому было: в комнатах — чисто, а в кабинете — черт голову сломает. Наш депутат все время в делах, а дома — прям дитя малое. Как Инга Львовна уезжает, у него там такой бардак творится — мамочки мои! Я лампочки с выключателями во всех комнатах проверял, так в его богадельне чуть ноги не переломал: прям стать негде — на столе везде бумажки и пылища столбом. И в ванной полка на одном шурупе болталась. Я уж не первый раз это подмечал, да и хозяин просил сделать. Эх, не стал я сразу поправлять, думаю, сейчас закончу свои дела и потом, как надо, починю, а сам заболтался, ушел и опять забыл, — покачал головой Белоусов. — Всего-то и дел на полминуты…
Напоминание о полке заставило меня задуматься: «Если Валерий Викторович про нее все время забывал, а сам хозяин вообще на нее внимания не обращал, значит, в квартире был кто-то еще, кто слегка подправил ее! Но кто? — строила я догадки. — Полка вроде бы ровно висит, а у Владимирцева, по словам Инги, руки не к тому месту пришиты, поэтому он вообще никаким ремеслом не владел… Интересно, кто мог ему помочь?» Пока я забивала голову этими размышлениями, Кряжимский не терял времени даром и задавал вопросы:
— Скажите, Валерий Викторович, кто-нибудь может подтвердить, что вы с самого утра седьмого января были на рыбалке? Ну, может быть, другие рыбаки, знакомые какие-нибудь?..
— Не знаю, — рассеянно произнес электрик. — Вот вы меня сейчас о ком спросите, я ж тоже не отвечу: туда ходят не по сторонам смотреть, а рыбу ловить. Я вообще стараюсь подальше от всяких сборищ уйти, а то сидят там некоторые возле самого берега, пьют да рыбу пугают. Нет, я такую рыбалку не люблю и обычно подальше на лед ухожу, свою лунку прорубаю и тихонько сижу. В тот день хорошо было — никто не отвлекал, стакан не спрашивал… Может, кто меня и запомнил, не знаю. — Он безнадежно махнул рукой и тяжело вздохнул.
Взглянув на его опущенные плечи, я подумала, что отыскать одного неприметного электрика среди толпы рыбаков, усеявшей лед великой русской реки, будет сложновато. «Но возможно, — тут же настроила я себя на бодрый лад. — И не из таких переделок выпутывались! Надо только особые приметы Валерия узнать».
— А в чем вы обычно ходите на зимнюю рыбалку? — спросила я, доставая блокнот.
— Ну, как все, — развел руками Валерий Викторович. — Потеплее одеваюсь: штаны ватные, носки шерстяные, ну, чтоб там не околеть. Шапку, ясное дело. Тулуп заячий у меня есть специально для этого случая. Я в нем раньше на охоту ходил, когда к теще в деревню уезжал, а сейчас для рыбалки приспособил. Конечно, рыбам, им без разницы, какого цвета я у них над головами сижу, но тулупчик у меня все-таки беленький. Все мне завидуют, говорят, он мне удачу приносит, — не без гордости начал объяснять Белоусов преимущества белого тулупа на рыбалке.
Но я почему-то сразу вспомнила незабвенное произведение А. С. Пушкина, которое в свое время в восьмом классе изучала, и описание героя крестьянской войны Емельки Пугачева. «Хм, тому Петруша Гринев тоже заячий тулупчик подарил», — усмехнулась я, проводя аналогию. Правда, на плутоватого и даже несколько дерзкого Пугачева Белоусов даже издали не был похож. «Да что же это такое? — рассердилась я про себя. — Ни одного мало-мальского злодея: слишком уж все положительные». Действительно, я поймала себя на мысли, что все наши подозреваемые были очень приятными людьми и записывать их в расчетливые убийцы мне совершенно не хотелось.
«Между тем депутат Владимирцев все-таки убит, — напомнила я себе, высвобождаясь из плена ненужных аналогий. — И нам надо найти настоящего преступника, пока не пострадал невинный человек». Кстати, под последним я все-таки подразумевала Белоусова, как ни старалась освободиться от этого чувства.
— Думаю, Ольга Юрьевна, нам будет нетрудно установить причастность или непричастность электрика к этому происшествию, — сказал Кряжимский уже по дороге домой. — По-моему, Белоусов все-таки ни в чем не виноват — уж слишком много фактов говорят в его пользу. Впрочем, возможно, коллеги уже нашли
