А потом, как Вику узнал, сразу интерес к ней потерял. Вот и все.
— А скажите, Павел, — осторожно начала Лариса. — Это, конечно, не мое дело, но откуда такое желание — заводить близких подруг из не совсем традиционного круга?
Толоконников вспыхнул.
— Мне просто понравилась Вика, — с нажимом сказал он. — Что касается круга…
Какая разница? У меня вон первая жена не была проституткой, а отношения с ней все равно не получились. А с Викой мне гораздо лучше. К тому же это все в прошлом, теперь-то она этим не занимается.
Лариса видела, что ему неприятна эта тема, и решила оставить ее в покое. В конце концов, это действительно личное дело Толоконникова. Она перешла к вопросам, которые имели прямое отношение к делу.
— Павел, а вы не знаете кого-нибудь еще из клиентов Зинкиного притона, кто ездил бы на такой машине, как у вас?
— Если и ездил, то я его не знаю, — ответил Толоконников. — Но думаю, что вряд ли. Там все-таки постоянный круг клиентов был, и я ни разу никого на «Шевроле» не видел.
— А кто-нибудь, кроме Бляхина, пользовался вашей машиной?
— Нет, никто, — уверенно сказал Толоконников. — Доверенность была на его имя, и ключи были только у него.
— А Вика?
— А что Вика? — удивился Павел. — Вика вообще машину водить не умеет. Ключи свои от гаража я ей передал, она их дома хранила, никому не давала. В этом я уверен.
А уж кого там Бляхин за руль мог посадить, этого я не знаю, естественно. Меня вообще здесь не было, как вы знаете.
— А когда вы сами в последний раз видели Лелю Величкину?
— 0-ой… — Толоконников задумчиво почесал подбородок. — Да еще ранней весной, по-моему. У Зинки. И то я ее уже тогда не заказывал. Я за Викой в тот раз приезжал, а Леля как раз выходила. С тех пор и не видел. Мы на свадьбу ее, естественно, не приглашали.
— То есть после трагедии вы с ней не встречались.
— Нет, что вы! — искренне удивился Толоконников. — Где я мог ее видеть-то? Домой, что ли, я к ней пойду? Да и зачем? Вика ходит, правда, навещает… А я нет. Мне она вообще никто.
— А как вы сами думаете, кто мог сделать с ней такое? Ну, вы все-таки вращались в той среде, может быть, ходили какие-то слухи, разговоры? Может быть, другие клиенты выдвигали какие-то версии?
— Нет, никто ничего не знал. Предполагали, что на маньяка какого-то нарвалась.
Да скорее всего так и было. Могу вам точно сказать — среди клиентов Зинки таких извращенцев не было. В основном просто одинокие люди, совершенно нормальные…
Правда, я прекратил туда наезжать уже довольно давно, не знаю, может, там кто и появился новый. Хотя Вика говорила, что Зинкино заведение вообще накрылось, потому что муж ее из дома выгнал.
— Ну что ж, понятно, — вздохнула Лариса. — Вас, наверное, все-таки вызовут в милицию для проверки вашего алиби — это уже не по моей инициативе. И я вам искренне советую сходить и все поскорее уладить.
И не бойтесь ничего. Многих уже проверили и отпустили.
Она попрощалась с Толоконниковым и с Викой, которая вопросительно и с надеждой посмотрела на нее в прихожей, успокаивающе кивнула девушке и покинула их квартиру.
Итак, разговор практически ничего не дал. Нет, Толоконников не тот человек. Да и алиби у него. Бляхин отпал, Сидельников отпал. Неужели всех владельцев красных «Шевроле» подвергать спермоанализу?
Лариса усмехнулась, подумав об этом.
Она ехала домой. Увы, не на привычном водительском месте, а рядом с каким-то незнакомым ей молодым человеком на «восьмерке». «Нет, все-таки шведские машины лучше», — думала она, машинально отмечая недостатки ходовой части и амортизации.
Но кто же, кто? Этот вопрос не давал ей покоя всю дорогу. Слава богу, молодой человек попался не словоохотливый и не мешал Ларисе думать. Логически рассуждая, все равно приходишь к выводу, что преступление связано именно с машиной Толоконникова. Только он был знаком с Лелей. Совпадений быть не может. Но если не он и не Бляхин, тогда кто, черт возьми? Вика, которая не умеет водить машину?
А мотивы? То, что Толоконников метался меж двух огней и она опасалась, что тот выберет Лелю? Но Павел это отрицает. Конечно, замуж девчонке хотелось, слов нет — жила она с родителями и братом, а тут отдельная квартира, какой-никакой муж, какой-никакой бизнесмен. Но калечить свою, можно сказать, подругу? Да и кто насиловал-то? Не она же сама! Это во-первых.
А во-вторых, ну не было мотивов у Вики, не было! Леля ей не соперница.
Лариса вспомнила Зинку. Ее смерть за событиями, которые произошли позже, как-то отодвинулась на второй план. А ведь ее отравили, причем сделали это намеренно, чтобы Лариса чего-то не узнала. А что она могла узнать? Может быть, это сделано просто из чувства ненависти? Но кто мог ненавидеть одновременно и Лелю и Зинку? Личности-то такие, прямо скажем, мелкие, чтобы вызывать столь сильные чувства!
О чем они разговаривали с Зинкой? Да все о том же, о тяжелой доле работников сферы досуга. Одна от матери конспирировалась, другую брат избил до смерти… Стоп, брат. Брат… А не Викин ли это брат и не ее ли он… Этот здоровяк же служил в Чечне, Карташов об этом сам тогда говорил мельком, читая отчет следователя из районного управления. От этой догадки у Ларисы перехватило дыхание.
Она постаралась успокоиться и продолжала размышлять дальше. К этому времени машина как раз подъехала к ее дому. Лариса быстро расплатилась и пулей взлетела наверх. Она махнула рукой встретившемуся в коридоре пьяно улыбавшемуся Котову, давая понять, что не настроена на общение, прошла в свою комнату и закрылась там.
Итак, Андрей служил в Чечне — раз.
Значит, мог иметь возможность устроить взрыв с помощью фугаса, в Чечне это обычное дело. Он родственник Вики и Павла — два. Но какой у него мотив калечить Лелю?
Нужно было в прошлый раз досконально расспросить Вику о ее занятии проституцией — кто из ее родственников и близких знал об этом, какая была реакция… Возможно, Андрей ненавидел Лелю за то, что это она втянула его сестру в мир проституции. Человек, прошедший войну, мог многие вещи воспринимать особенно остро.
Одним словом, нужно вызывать этого Балабанова в милицию. Вернее, это должен сделать Карташов и его подручные. Сейчас подполковнику звонить бесполезно, он пьян.
Следовательно, завтра утром. Завтра. И как можно раньше. А раскрутка Балабанова — это уже дело милиции. И это хорошая возможность реабилитироваться совсем раскисшему Карташову перед его начальством.
Если он раскроет практически похороненное дело, это явно улучшит его пошатнувшееся положение. Впрочем, Лариса была уверена, что подполковник все же сильно преувеличивает степень своих неприятностей. Но все же успешно раскрытое дело — это всегда большой плюс. Итак, завтра она займется этим с утра.
Голос Олега Валерьяновича с утра звучал едва слышно и даже, как показалось Ларисе, жалобно.
«Видно, мается мужик с похмелья», — усмехнулась она про себя. Котов еще спал, но Лариса была уверена, что и он, проснувшись, будет в таком же состоянии, что и подполковник, если не хуже.
— Олег, это я. Мне кажется, я знаю, кто преступник, — ровным голосом сказала Лариса.
— Вчера тебе тоже так казалось, — с ехидцей заметил Карташов. — 0-ох, как мне плохо! — не сдержавшись, простонал он.
— Я тебя вполне понимаю, но все-таки прошу отнестись к моим словам серьезно.
Хотя бы выслушать для начала.
— Ну давай, говори, что ты там еще надумала… — скучным голосом согласился Карташов.
— В деле фигурирует только один человек, который служил в Чечне, имел доступ к красному «Шевроле» и был — пусть опосредованно — знаком с Лелей Величкиной, — проговорила Лариса.
