направившись к женщине, которая сразу его узнала.
— Ну что, надумал? — подмигнув, спросила она с порога.
— Надумал, — ответил Андрей, доставая бутылку — Вот тебе за знакомство. Тебя как звать-то?
— Теть Зиной зови, — махнув рукой, ответила та, быстро забирая у него бутылку — Выбрал, что ль, кого? Когда тебе назначать-то?
— Пока конкретно никого не выбрал. Ты сама мне подбери блондиночку какую-нибудь маленькую. А я загляну на днях, узнаю, — сказал Андрей. — Ну покедова, пойду я.
— Все сделаем! — крикнула вдогонку Зинка, уже откупоривая бутылку и отпивая прямо из горлышка. — Эх, крепкая больно! — покачала она головой…
Лариса осталась весьма довольной сообщением Карташова, что Балабанов сознался в преступлении против Лели Величкиной.
Она устало поздравила подполковника с успешным завершением дела и задумалась.
Теперь ей предстояла нелегкая миссия — сообщить матери Лели, Тамаре Константиновне, по какой причине изуродовали ее дочь.
Лариса понимала, что женщина все равно узнает об этом, что она непременно пойдет на суд и выслушает показания Балабанова, объясняющие все. И поэтому, как бы плохо она себя теперь ни чувствовала, Лариса направилась к Величкиной.
Тамара Константиновна встретила ее радостно. Видно, измучилась ждать результата и только из чувства такта не решалась напомнить Котовой о своем существовании.
Лариса невесело улыбнулась в ответ и прошла в комнату. Села в кресло и посмотрела на торопливо устроившуюся и приготовившуюся слушать Тамару Константиновну. Лариса даже не знала, с чего начать… Превозмогая себя, она все же начала говорить:
— Тамара Константиновна, я должна вам сообщить, что расследование завершено. Преступник найден и скоро предстанет перед судом.
Увидев, что женщина при этих словах радостно и взволнованно вся затрепетала, Лариса продолжала:
— Но мне необходимо сообщить вам о нескольких неприятных фактах. Возможно, вы воспримете это в штыки, и я вас заранее понимаю. Но тем не менее это факты…
Когда Лариса закончила свой рассказ, Тамара Константиновна смотрела на нее во все глаза. Потом покачнулась на стуле, и эмоции бурно выплеснулись из нее.
— Нет, нет, нет! — кричала женщина, горя глазами. — Я не верю, слышите? Это все придумано, чтобы очернить мою дочь, чтобы выставить преступника в выгодном свете! Этого не может быть, я знаю свою дочь!
— К сожалению, это правда, — тихо сказала Лариса. — Это абсолютно доказано, есть масса свидетелей.
— Каких свидетелей? — простонала Тамара Константиновна. — Они могут быть подкуплены.
— Нет, все проверено. И я не хотела вам говорить, но потом поняла, что правды не скроешь. Вы все равно бы узнали, не от меня, так от кого-то другого. И возможно, что вам все это было бы преподнесено в более жесткой форме. Но все-таки вам сейчас не стоит зацикливаться именно на этом. Вы же добились того, чего хотели, — преступник найден и арестован.
Тамара Константиновна невидящим взглядом смотрела перед собой. Лариса вздохнула и, не прощаясь, вышла из квартиры. Возвращаясь домой, она размышляла о том, что чрезмерное доверие к не совсем взрослой дочери, перекладывание ответственности за собственную судьбу на неокрепшее еще существо — это тоже плохо. Потому что приводит к таким вот результатам.
ЭПИЛОГ
Олег Валерьянович Карташов явился в «Чайку» по приглашению Ларисы в полном параде, в своем подполковничьем мундире. Таким его Степаныч еще не видел, поэтому при встрече делано-восхищенно зацокал языком.
— Размножаются звезды на погонах-то? — вроде бы добродушно, но в то же время с подковырочкой, как показалось Карташову, спросил он.
— Да давно уже, — неохотно ответил Олег. — А тебя, я слыхал, в официанты перевели?
— Меня переводили в официанты, временно переводили! — с нажимом уточнил Степаныч, пробуравив при этом глазами Ларису. А потом вдруг засуетился вокруг Карташова:
— Да, кстати, Олег Валерьянович, тут дельце небольшое образовалось.
Может, вы пособите?.. А то Лариса Викторовна только громкие преступления раскрывает, на всякую ерунду, понимаешь, времени нет.
— О чем ты? — недовольно осведомился Карташов, которому не терпелось приступить к трапезе.
— Да вор, понимаешь, завелся у нас.
Мясо, деньги крадет, — почесал голову администратор. — Поймать бы его, а? Поймать бы его, Олег Валерьянович, поймать бы! — заюлил он вокруг Карташова.
— Что, у тебя, что ли, крадет? — уточнил Карташов.
— У меня, конечно! Главное, столько персонала в ресторане, а эта сволочь крадет именно у меня! Как будто нельзя у кого-то еще! — Степаныч аж глаза вытаращил от такой несправедливости.
— А ты заявление написал? — улыбнулся Карташов.
— Какое заявление? — не понял Городов.
— Ну, в милицию. А кто же без заявления будет искать-то?
— Ну, я думал… Я думал, что… — засуетился Степаныч. — Можно, так сказать, неофициально, частным образом… Мы же с вами давно знакомы, Олег Валерьянович!
— Частным образом — это у нас Лариса Викторовна занимается. Вот ей заплати за расследование, она тебе вора быстро найдет.
А у меня служба, — вздохнул он.
Лариса, улыбаясь, смотрела на своего администратора, который чуть не поперхнулся при слове Карташова «заплати». Она уже ждала от него в ответ какой-нибудь язвительной реплики, но Степаныч на сей раз проявил несвойственную ему тактичность. Он только продолжал ныть и канючить, упрашивая подполковника лично заняться этим делом.
— Ох, ну откуда они у тебя пропали-то? — не выдержал Карташов. — Ладно уж, пойдем поглядим.
Степаныч бежал впереди подполковника, угодливо заглядывая ему в глаза и тараторя:
— Я вас сейчас в кабинет свой проведу и все покажу. Там, правда, теща моя сидит…
Обезьяна старая! — не сдержался он. — Опять приперлась у меня деньги просить.
Главное, знает, что меня обокрали, — и просит! Просит и просит, просит и просит! Скоро по миру пойду!
Карташов ничего не отвечал на причитания Городова и размашисто шел позади.
Они приблизились к кабинету, Степаныч взялся за ручку и, открывая дверь, повернулся к Карташову, говоря на ходу:
— Главное, знает, что…
Его фразу прервал какой-то звон, донесшийся из кабинета. Степаныч резко повернул туда голову. Посреди кабинета стояла пожилая женщина. В руках она держала куртку Дмитрия Степановича, из карманов которой высыпалась на пол какая-то мелочь…
— С поличным, значит, — констатировал Карташов, хмуро глядя на женщину.
Та оторопело и испуганно смотрела на мундир подполковника. Дмитрий Степанович, видимо, испытал сильнейший в жизни шок, потому что остолбенело стоял молча, широко раскрыв рот и глупо хлопая глазами.
Карташов первым прошел в кабинет и обратился к женщине:
— Ваши документы!
— Нету, — растерянно сказала женщина.
— Вы знаете, кто это? — кивнув на нее, спросил Карташов у Степаныча.
Тот, еще не придя в себя, что-то неопределенно квакнул. Потом, как-то стыдливо опустив голову и отведя глаза, мрачно сказал:
— Теща это моя…
