у нас там кто-то вроде подшефного. Вернее, не так. Наш совет помогает студентам, которые нуждаются в помощи, иногда материально, иногда советом, словом, чем сможем. Степа же из деревни приехал, ему в городе сложно было… Он уже две недели не появлялся на занятиях, и дома у него никого нет.
Я как друг просто забеспокоилась. Соседи сказали про вас. Вы не знаете, ваш квартирант никуда не собирался уезжать?
Она еще раз смерила меня взглядом. Мне с детства не раз говорили, что у меня удивительно честные глаза, и теперь весь мой облик дышал неподдельной тревогой и обеспокоенностью за друга, и Таиса, повернув ключ в замке, сказала:
— Собирался, но, боюсь, это теперь уже неважно — вчера вечером его нашли мертвым.
— Как?! — мои честные глаза, казалось, сейчас выскочат из орбит, а челюсть так и останется лежать на груди. — Кто нашел?
— Почтальон. Принес телеграмму о том, что отец его болен, увидел приоткрытую дверь, заглянул и пошел звонить в милицию.
— Надо же! — вырвалось у меня. — А вы откуда все это знаете?
— Только что из прокуратуры вернулась, они меня там тоже про Степу расспрашивали.
— С ума сойти… Можно я присяду?
Таиса провела меня в светлую чистенькую кухоньку, тоже заставленную цветами.
— Давай-ка я тебе чаю налью сладкого, а то на тебе прямо лица нет.
— Спасибо. Как же все это произошло?
— Его застрелили позавчера. Три раза стреляли.
— И только вчера нашли? Никто выстрелов не слышал, что ли?
— Не слышал. Наверное, пистолет был с глушителем.
Она сняла с огня закипевший чайник, стала разливать заварку.
— Не удивляйся, чай с травами, но вкусный. Тем более полезный, ты ведь наверняка, как все молодые девки сейчас, травишь себя диетами…
— Это ужасно. А это точно Степа?
Она невесело усмехнулась моим попыткам уйти от неприятной истины.
— Точно. Мне показывали фотографию. Бедный парень…
— А что же от вас в прокуратуре хотели?
— Спрашивали, что я знаю про Степу, да только что я могла им рассказать? Квартиру он у меня в общей сложности два года снимал, сначала исправно платил, а потом такие перерывы были, я уж думала с ним расстаться. Но мне его стало жалко, парень-то приезжий, ни родственников у него, никого здесь не было. Тяжело ему, наверное, приходилось.
Я сама знаю, каково это. Родители его не поддерживали, обижались, что в город сбежал, а они его наследником в деревне прочили. Он письма им слал, но ответов не приходило. А потом все опять пошло на лад. У меня к нему претензий никаких не было.
Что я еще могу сказать?
Она задумчиво размешивала сахар ложечкой и глядела в окно на залитый солнцем сад.
— Единственное, разве что, когда он долго не платил и не появлялся, я сама решила съездить к нему. Ключи у меня, естественно, были. Когда я зашла, Степан спал на диване, в комнате царили бардак и полное запустение, будто человек, который там обитает, редко-редко показывается дома либо ему абсолютно все равно, что его окружает. Я его так и не смогла тогда добудиться. Но это было больше года назад, Степа тогда так извинялся… И правда, больше ничего подобного не происходило.
Вот в принципе и все.
— Вы говорили, что он собирался уезжать, — напомнила я.
— Ах, да! За три, — она принялась мысленно подсчитывать, — да, за три дня до того, как его убили, он пришел и сказал, что уезжает. Я еще удивилась, что ж это он раньше не предупредил, я бы новых жильцов подыскала, а он ответил, что все получилось неожиданно для него самого. Мы договорились, что ключи он оставит у Валерии, она тебя, наверное, ко мне и отправила. А вышло вон как… Неплохой он был парень, но какой-то несуразный.
Нелегко ему, по-моему, было идти по этой жизни, — подытожила она. — Степа был похож на человека, у которого талант выискивать проблемы на свою голову.
Я вздохнула так, что заколыхался перекладной календарь, висящий на стене, и отодвинула пустую чашку. Чай был невероятно вкусен, в любое другое время я бы обязательно спросила, какие травы нужно заваривать, чтобы добиться такого настоя, но сейчас момент был не слишком подходящий.
— Еще раз спасибо, — я встала из-за стола. — И не знаю, как скажу все это ребятам. Вы меня просто ошарашили.
— А уж как меня ошарашили сегодня утром, сообщив, что у меня в квартире на полу лежит труп…
Теперь я направилась в политех: мне нужно было найти Настю и Степиных друзей. Еще необходимо было отыскать Кряжимского, и желательно раньше, чем это сделает милиция. Плохо было то, что я абсолютно не представляла, как это сделать. Где он может быть? В Лазаревском, как обещал? В гостиницу он наверняка не поедет. В захолустье тоже не отправится, удобства любит. Следовательно, сфера гипотетических поисков — частный сектор, а точнее, там, где можно снять комнату с отдельным душем и туалетом. Даже если бы я тоже оказалась в Лазаревском, гораздо больше шансов было бы просто встретиться на улице. Повеситься можно!..
Оставалось надеяться только на то, что, не выдержав, через несколько дней Кряжимский позвонит сам, поэтому надо все-таки предупредить ребят в редакции. Сворачивая на долгожданные центральные знакомые улицы, я достала мобильник.
— Марина? Привет, солнце мое. Как дела, работа спорится, горит огнем?
— Вот-вот, именно огнем, — ответил мне мрачный Маринкин голос. — Если бы наша многоуважаемая шефиня хотя бы изредка появлялась на работе, она была бы в курсе некоторых событий.
— А что случилось? — встревожилась я.
— Мы не успеваем, — трагически выдохнула в трубку Маринка. — Не успеваем подготовить номер.
— Фу ты, испугала! — с облегчением вздохнула я. — Мы каждый раз не успеваем, и тем не менее газета выходила в срок.
— Когда все сотрудники здесь, — ехидно подпустила Маринка.
— Скоро буду, — пообещала я. — А Виктор на месте? Позови его, пожалуйста.
Трубка щелкнула по столу, я услышала призывный вопль, затем какое-то время доносилось только бормотание Маринки, что-то объяснявшей Роману.
Через минуту до меня наконец дошло, что Виктор уже взял трубку и некоторое время ждет, пока я к нему обращусь. Ох уж эти коллеги! Только я не имею права на свои странности — просто ждет меня массовое неодобрение, а вот к феноменальной молчаливости Виктора ничего, привыкли.
— Виктор? Здравствуй. Мне нужна твоя помощь, — сразу начала я с места в карьер. — Сможешь часа через полтора подойти к нашему бистро?
Так мы называли близкое к редакции кафе, куда ходили, когда хотелось чего-нибудь посущественнее, чем Маринкин кофе. Правда, не раз возникало предложение кофе брать с собой. Услышанный в трубке звук я посчитала утвердительным ответом.
— Отлично. Там все и расскажу. Кряжимский не звонил? Нет? Если вдруг будет, пусть обязательно найдет меня. Обязательно, слышишь? Хорошо, тогда до встречи.
А вот и политех, а вон и студенты. Ух, как их много! Кто среди них друзья Степы? Кто враги? И кого в конечном итоге больше?
Пристроив «Ладу» в тенечке, я отправилась искать ответы на эти вопросы. При входе вместо студенческого билета предъявила редакционное удостоверение — никто и не заметил разницы. Степа учился на архитектурном; надеюсь, я по адресу. Интересно, знают ли здесь уже обо всем, что произошло? Надеюсь, еще нет.
