неуверенность и страх. В моей новой роли такие ошибки с рук не сходят. Поэтому я тут.
Как он пытался выведать, что мне известно! Три беседы, одна длиннее другой. Вкрадчивый голос, настойчиво бормочущий в голове. «Уверяю вас, вы не правы… Все не так, как вам кажется…» И вопросы, вопросы, вопросы. «Как вы пришли к подобным выводам? Что вам известно? Каким образом вы узнали о Шенале?» Мне известно многое, уважаемый вивисектор. А что не известно, то несложно угадать. Но неужели вы рассчитываете на откровенность? И я раз за разом повторял свою версию: мы знаем о вас все, мое местонахождение известно, не делайте глупостей… Надо отдать Тесье должное, глупостей он пока не делал. Он вообще никогда их не делает.
А потом он отключался, и наступали тоскливые часы раздумий. Бесстрашный агент исчезал, и вместо него появлялся напуганный своими открытиями экс-журналист. Он терзался страхом за Мари, стискивал кулаки в приступах бессильной ярости и готов был выть от свинцового чувства неопределенности, охватывавшего все его существо. А за всем этим тихо звенела непривычная, не вяжущаяся с окружающим кошмаром мысль: «У меня будет ребенок…»
— О чем задумался?
Я вздрогнул. Вот так Джеймс Бонд. Даже не слышал, как открылась внешняя дверь.
— Я не…
Кто это? В проеме двери стоял совсем не тот, кого я ожидал увидеть. Я ждал кого угодно — Тесье, Луазо, Катру, бритоголового, даже профессионального убийцу в черной маске, но никак не этого человека. Если это действительно он.
— Так говоришь, тебя послали на мое место? — спросил мой двойник, усаживаясь на стул.
Если что-то и изменилось в нем, то это цвет кожи. Теперь oн был загоревший, словно пляжный спасатель. Все остальное осталось таким же: и спокойный изучающий взгляд, и уверенная небрежная манера сидеть, и это умение с первого слова завораживать собеседника.
Если бы не загар, я мог бы вообразить, что смотрю в зеркало. Но это не он. Двойников они создавать умеют. Хотя нет. Это может быть именно он. Ведь я не знаю, что они делают с актерами.
— Как тебя зовут?
— А ты стал неприветливым.
Он зевнул, прикрывая рот кулаком.
— Извини, перемена часового пояса. Так вот, раньше ты был гостеприимнее. Я бросаю все, лечу десять часов, не высыпаюсь — и все из-за того, что у кого-то разыгралась подозрительность. А в результате ты со мной даже не здороваешься.
— Ты тоже не поздоровался, — я уже полностью взял себя в руки.
Он улыбнулся.
— Ну что ж, привет, тезка. Давай выкладывай, что у тебя произошло.
— Как тебя зовут? — повторил я. Загоревшее отражение, сидевшее напротив, стало серьезным.
— Меня зовут Пьер Шеналь. А теперь скажи мне, каким образом ты узнал мое имя и вообще что все это значит.
Я усмехнулся.
— Тесье решил, что таким образом он добьется большего успеха? Можешь передать, что ему надо направить свои усилия в другом направлении.
— Ты не веришь, что я — Пьер Шеналь? — задумчиво спросил он.
— Нет, — ответил я. — Ты либо не он, либо человек, который когда-то был им. В любом случае, ты не тот Шеналь, который пришел сюда четыре года назад.
— Теперь я понимаю, о чем говорил Тесье, — произнес он, качая головой. — Хорошо, давай по порядку. Веришь ты мне или нет, но я — действительно тот самый человек, за которого себя выдаю. Я пробыл здесь три года, изображая Пятого. Когда мой контракт истек, меня сменил ты. Мы встречались с тобой за несколько, месяцев до этого. Потом я получил свои деньги и через месяц уехал из Франции. А два дня назад со мной связался злющий Тесье и попросил срочно прилететь сюда. Вначале я отказался, так как дела эксперимента меня сейчас не волнуют. Однако он продолжал настаивать. Пока ты мне веришь?
— Продолжай, — сухо сказал я. Он снова зевнул.
— М-да. Похоже, что ты основательно погряз в своих теориях. Короче, я не соглашался до тех пор, пока он не сказал мне, что мой последователь близок к сумасшествию и только мой приезд может спасти его, а заодно и все исследование. Этот последователь, оказывается, вбил себе в голову, что его кругом обманули и экспериментируют над ним самим и всеми актерами. Я бы махнул рукой и на это, но когда он сказал, что ты утверждаешь, что был послан чуть ли не разведкой, для того чтобы занять мое место… тут я уж не смог удержаться. В общем, не знаю, зачем ты наплел старику Леону такие страсти, но все это — полная чушь. Понимаешь?
Его уверенный голос вселял в меня больше сомнений, чем все заверения Тесье. Но ведь Зрителя действительно не существует. Даже если предположить, что все его слова — правда, Зрителя здесь все равно нет.
А раз его не существует, значит, опыт ставят над актерами. Больше ставить не над кем. Он, может быть, сам не знает, во что они его превратили.
— Как ты можешь доказать, что ты действительно — Пьер Шеналь?
— А как ты можешь доказать, что я не Шеналь? — хитро поинтересовался он. — Не знаю. Могу показать паспорт, но думаю, что для тебя это не доказательство. Могу продолжать уговаривать тебя. Могу… — он задумался, — нет, больше ничего не могу.
— Где ты сидел во время нашей встречи? — спросил я.
— Спроси что-нибудь полегче, — фыркнул он. — По-моему, в кресле. А ты на кровати.
— О чем мы говорили?
— Ты зачем-то пытался узнать, что здесь творится. Прямо сгорал от любопытства. Так же как и сейчас, — добавил он.
— А что я должен был, по-твоему, делать?
— Узнавать повадки Пятого. Ну, как еще ты меня проверишь?
Да, похоже, что это Шеналь. Те же мысли, что и в дневнике. Значит, по крайней мере, их не убивают. И даже через год они еще остаются людьми. Я почувствовал, как страх за Мари немного ослабил свою ледяную хватку.
— А почему ты так уверен, что я не оттуда? — я сделал неопределенный жест.
Он усмехнулся.
— Потому что я-то жив и здоров. А ты утверждаешь, что тебя послали после того, как я исчез. Кроме того, Тесье убежден, что ты врешь, а я ему верю. Он обычно не ошибается.
Я улыбнулся. Разговор начинал мне нравиться.
— Ты жив, с этим спорить нельзя. И я допускаю, что год назад я говорил именно с тобой. Но на твоем месте я бы не стал утверждать, что здоров.
Мой гость озадаченно посмотрел на меня.
— О чем ты?
— Что тебе известно об эксперименте? — спросил я, игнорируя его вопрос.
Он медленно покачал головой.
— Извини, об этом тебе надо говорить с Тесье. Я здесь только для того, чтобы убедить тебя в том, что тебе ничего не грозит.
— Жаль, но пока что ты не очень в этом преуспел, — сказал я. — Но если ты не хочешь говорить о том, что здесь творится, то хотя бы послушай.
Он взглянул на меня как взрослый на забавного в своей серьезности ребенка. Я терпеливо выдержал этот взгляд. Мы еще посмотрим, кто кого убедит.
— Ты уверен в том, что опыт ведется над одним человеком, не так ли?
Он кивнул.
— И этот человек тебе неизвестен. Правильно? Тебе не сообщили его имя, так же как и другим актерам.
Человек, называвший себя Шеналем, промолчал.
— Можешь не отвечать, — сказал я. — Риторический вопрос. Я знаю не только это, но и то, что ваше
