ГЛАВА ВТОРАЯ
— Злись, О'Брайн, сколько хочешь, но ты останешься на три недели. — Изумление в голосе Люка Ремингтона подчеркивало его триумф.
Джей-Джей смотрела в боковое окно. Большую часть жизни она провела, конкурируя с мужчинами, которым, когда они побеждали, нравилось куражиться над проигравшим. Особенно если проигрывала женщина. Люк Ремингтон может сколько угодно играть мускулами. Она приехала не потому, что испугалась его дурацких угроз.
Люк сосредоточенно смотрел на дорогу, пробиваясь на запад от Денвера к шоссе 1-70. Со стороны Айдахо-Спрингс дул сильный ветер. Джей-Джей видела в боковое зеркало грязного, побитого пикапа фургон, везущий лошадей. Он чуть-чуть покачивался от резких порывов ветра. Интересно, подумала она, лошадей тоже укачивает? Спросить значило заговорить с Люком, а это не входило в ее планы.
Голые осины, сосульки, свисавшие с крыш, сугробы и заснеженная оледеневшая дорога, извивавшаяся вокруг Бертэд-пасс, свидетельствовали, что на этой земле уже прочно воцарилась зима. Падающий снег затуманивал линию между безоблачным голубым небом и заснеженными пиками гор. Сугробы стояли высотой с грузовик, и маленькие снежные вихри крутились на шоссе. Несмотря на яркое январское солнце, согревавшее кабину пикапа, Джей-Джей вздрогнула — ей предстояло тюремное заключение на три недели. Целая вечность!
— Я бы спросил тебя, не катаешься ли ты на лыжах в Уинтер-Парке, но, уверен, ты избегаешь таких мест как чумы, — заметил Люк.
Она крепко сжала зубы. Огромные металлические снежинки висели на осветительных столбах вдоль главной улицы лыжного курорта. Люк знал, что в прошлом году, еще до их знакомства, она договорилась поехать с друзьями на уикенд покататься на лыжах. Но, увлекшись им, послала открытки с извинениями. Джей-Джей давно потеряла счет, сколько раз проклинала себя за это решение. И за другое тоже. Если бы она в тот момент не остановилась возле малышки…
В городе Фрезер осветительные столбы, украшенные белыми и красными лентами, напоминали полосатые карамельные палочки. Она слышала, что этот городок называют холодильником Соединенных Штатов. Несомненно, Люк живет в старом, обшарпанном трейлере, превращенном в общежитие для рабочих ранчо. Джей-Джей поглубже закуталась в пальто.
— Если тебе холодно, О'Брайн, я могу включить обогреватель.
Этим он только лишний раз подчеркнул, что изнеженная, слабая женщина не может вынести холода. Не то что крепкий, выносливый ковбой Люк Ремингтон, которому не повредят несколько центов, сэкономленные на горючем для обогревателя.
Указатель справа подтвердил, что они поднимаются на Уиллоу-крик-пасс. В противоположном направлении проехал то ли пикап, то ли спортивный фургон. По обочинам дороги ни белок, ни других мелких зверьков, ни птиц, летающих между соснами. Никто не приветствовал их в Норт-Парке. Джей-Джей неслышно фыркнула. Добро пожаловать на три недели в ад. Только тут холоднее. Гораздо холоднее.
Пикап взобрался на холм, и внизу открылся Норт-Парк, купающийся в полуденном солнце. Невыносимо белые горы с кобальтово-синими деревьями окружали большую долину и отбрасывали голубые тени на снег. По небу плыли облака, расцвечивая темными пятнами тени гонимый ветром снег. На белом ландшафте темными точками выделялись стада. На ветру без пользы крутились лопасти ветряных мельниц, ставших всего лишь украшением пейзажа.
— Александр думает, что ты будешь спать со мной, — будто продолжая разговор, заметил Люк, сворачивая с главной дороги.
Возмутительное замечание вывело Джей-Джей из задумчивости. Она резко повернула голову и вытаращила глаза.
— Что ты сказал?
Пикап миновал группу местных жителей, которые помахали Люку рукой. Он помахал им в ответ.
— Ты слышала, что я сказал. Когда мы втроем обедали, ты наотрез отказалась встретиться на моих условиях. Вчера ты позвонила и согласилась. Это заставило меня задуматься: почему? Александр считает, что тебя еще бросает в жар от меня. И он надеется, что если ты приедешь сюда и мы будем вместе спать, то тебе удастся освободиться от меня.
— Не испытываю ни малейшего желания даже близко подходить к твоей кровати. И если ты на это рассчитываешь, то лучше повернуть назад прямо сейчас, и я на попутных машинах доеду до Денвера.
— Он не настаивал, чтобы ты поехала сюда?
— Бартон хорошо известный и всеми уважаемый адвокат. Придет время, и его назначат судьей. Мне ни к чему вовлекать его в неприятный бракоразводный процесс.
На такое Бартон даже не намекал, но Джей-Джей не собиралась раскрывать Люку всю правду.
Если ее приезд сюда рассеет сомнения Бартона, она это сделает. Бартон заботится о ней, считая, что она не забыла первого мужа. Интересно, неужели Люк прав? Неужели Бартону показалось, будто он что-то почувствовал в отношениях между нею и Люком, и он определил это как сексуальное притяжение? Если так, то Бартон ошибся. Между Люком Ремингтоном и Джей-Джей О'Брайн существует только дурацкое брачное свидетельство, ставшее неожиданной обузой.
— Назови мой приезд свадебным подарком Бартону.
— Интригующий ответ, который мне абсолютно ничего не говорит.
— Я здесь. А почему — не твое, черт возьми, дело!
Впереди ряд разноэтажных зданий загромождал ландшафт. Люк свернул на проселочную дорогу и проехал под воротами из огромных бревен. Глубоко вырезанные в дереве слова оповещали: «Ранчо Стирлингов». Различные механизмы заполняли пространство между строениями. Джей-Джей увидела длинный амбар, два маленьких домика и трейлер, стоящий на бетонных блоках. В этот момент Люк затормозил перед двухэтажным белым каркасным зданием.
— Должен предупредить, что мы тебя не ждали. — Люк обошел машину и открыл ей дверцу. — Заходи в дом, а я пока пойду проведаю лошадей.
Прежде чем Джей-Джей успела возразить, она очутилась на закрытой веранде, которая тянулась вдоль всего дома. Что она должна сказать владельцам ранчо, когда они откроют дверь? Нажав на звонок, она услышала в доме трель колокольчика.
Занавеси на ближайшем к двери окне чуть раздвинулись, затем на пару дюймов открылась дверь, и Джей-Джей увидела молодое, сильно накрашенное женское лицо.
— Здравствуйте. Люк сказал, чтобы я шла сюда. Он там возится с лошадьми.
— Я и не видела, что Люк приехал. — Женщина обвела взглядом крыльцо за спиной Джей-Джей, накручивая на палец кончик темно-русого «конского хвоста».
— Я могу подождать здесь.
— Что? — Женщина взглянула на Джей-Джей так, будто забыла о ней. — На улице холодно. — Она открыла дверь шире и отступила в сторону.
Джей-Джей восприняла открытую дверь как приглашение войти.
— Спасибо. Извините за вторжение. Меня зовут Джей-Джей О'Брайн. — Надо как-то объяснить, почему она появилась перед парадной дверью дома Стирлингов. Набрав побольше воздуха, Джей-Джей выдохнула: — Я жена Люка.
— Жена? — Женщина сжала руки на выступающем животе. — Этель не говорила мне, что Люк женат.
— Этель, наверно, не знала, — пробормотала Джей-Джей, потрясенная ужасным подозрением. Она смотрела на стройную молоденькую женщину, которой едва ли исполнилось семнадцать. Ребенок готовится завести ребенка!
— Мне уйти? — В карих глазах вспыхнул страх, потом паника. — Люк сказал, что я могу остаться.
Когда Люк предупредил, что не ждал ее, Джей-Джей подумала, что он имеет в виду грязь в трейлере и разбросанную одежду. А он устроил ей встречу со своей беременной подружкой. Как он, должно быть,
