— Да… без сомнений, ты умеешь летать, — констатировала Уника, прежде чем он смог что-нибудь сказать. — Я тебе говорила об этом: подняться в воздух — просто, держаться в воздухе — вот это действительно сложно.
Унико очень внимательно ее слушал.
— Если после взлета перестанешь контролировать энергию, ты подскочишь вверх, но потом все равно упадешь. Ты должен управлять телом и мыслями, поддерживать их заряд, активность и силу. Давай.
Унико зажмурился и снова взмыл в воздух. И снова Уника подхватила его, когда он чуть не упал на землю.
Теперь Унико помотал головой.
— Если я знаю, что могу рассчитывать на твою помощь, я не выполню свой максимум. Я должен сделать все сам. Подожди меня здесь.
Сделав несколько прыжков на месте, Унико поднялся в воздух. Он взлетел высоко вверх, и, достигнув максимальной высоты, замер, собирая энергию и зависая в воздухе. Он инстинктивно двигал ногами, словно пытаясь держаться на поверхности воды. На этот раз попытка удалась.
Уника подлетела к нему. Ее фиолетовые глаза сияли, но она пыталась сохранять маску строгой учительницы:
— Молодец, ты это сделал. Теперь дело пойдет легче. Но будь внимателен и не теряй контроль.
Унико заметил, что девушка парила в воздухе легко и изящно, а он был похож на медведя, танцующего вальс.
— Не переживай, плавность придет со временем. Сейчас главное — чтобы ты научился держаться в полете. Ты умеешь плавать?
— Немного…
— Хорошо, тогда просто плыви по небу. Для этого ты должен вспомнить все те обычные движения, которым тебя учили. Представь, что ты рыба в море. Ты никогда не задумывался над тем, что рыбы двигаются в воде намного медленнее людей из-за того, что у них нет рук и ног?
Унико внимательно ее слушал.
— Они спокойно скользят в воде, а люди нервно двигают руками и ногами, — продолжила Уника. — Рыба скользит, она дружит с водой. А человек разбивает ее неловкими движениями. Забудь, что у тебя есть руки: думай о своем теле как об оси, которая должна проникнуть в атмосферу; о ногах думай как о хвосте. Энергия для перемещения должна идти от ног, они дадут толчок, сопровождаемый небольшим сокращением всех мышц. Это будет похоже на волну, которая пересечет твое тело, от плеч до самых щиколоток, дав тем самым толчок для движения вперед. Смотри на меня.
Уника развела руки в стороны, выпрямила ноги и соединила их вместе, в этот момент она застыла в воздухе в горизонтальном положении, лицом вниз.
— Я покажу тебе, как начать.
Она выгнула спину, потом резко выпрямилась: по ее телу пробежал сильный импульс — мощный, как резкий удар плетью, и элегантный, как плавные движения дельфина. Он словно подбросил ее вверх и погнал вперед, как волна гонит щепку.
Унико не ждал, что она попросит его повторить движения, и сам попытался сымитировать их. У него все вышло отлично, с первой же попытки. Он скользил по ветру, ветер держал его.
— Отлично, отлично. Сейчас попробуй не останавливаться после первого выброса энергии: найди способ сохранять изначальный ритм…
Уника втайне восхищалась своим учеником. В нем, несомненно, скрыт большой потенциал. Он слушал ее очень сосредоточенно, не отвлекаясь ни на секунду, усваивая все детали.
Уника решила, что теперь пора подвергнуть его испытанию.
— Видишь тот каменный выступ, там, наверху? Тот, что похож на голову лошади?
— Да, — оживленно ответил Унико. Он любил, когда ему бросали вызов.
— Вперед! — позвала она, решительно срываясь с места.
Унико понесся следом — сперва неуклюже, но потом набирая скорость. Ему так хотелось получить одобрение Уники, что он ухитрился обогнать ее и летел все быстрее и быстрее, не отдавая себе отчета в том, что каменный выступ опасно приближается.
— Сбавь скорость! — кричала ему Уника.
Унико попытался остановиться, но его по инерции несло вперед. Скала была уже перед глазами. Уника успела схватить его за щиколотки, чтобы замедлить движение, и юноша, выставив руки, оттолкнулся от скалы и скатился в кусты. Он сидел на земле, приходя в себя и тяжело дыша.
— Мои поздравления! Теперь ты выучил последний урок: как важно уметь остановиться в нужный момент, — весело сказала Уника, садясь рядом. — Ты готов?
— К чему?
— Полететь со мной на Неприступную Гору. Это займет несколько минут… но для этого нужны силы.
— Я готов! — Унико успокоился и поднялся в воздух, чтобы продемонстрировать, что он снова готов к полету.
— Тогда… следуй за мной!
Уника метнулась ввысь. Унико летел вслед за ней. Голова немного кружилась, но вскоре великолепие Сефиры, которую он с восхищением рассматривал сверху, захватило его. Пока они пролетали над долиной, он начал понимать, что Мэпл-таун и Джо Спрингфилд остались далеко позади. Он подумал о своих родителях, о мимозе, о школе, и комок подступил к горлу.
Как обычно, в самый неподходящий момент Уника вмешалась в его мысли.
— Посмотри туда! Это и есть Неприступная Гора.
Унико сразу же ее увидел.
— Она покрыта снегом!
— Да, она всегда кутается в мягкий холодный плащ. Даже сейчас там идет снег…
Два молодых светловолосых ангела влетели в снежный вихрь и направились на ровную площадку у вершины горы.
Унико обратил внимание, что небо над головами было ясно-синим. Но откуда тогда снег?
Они словно попали внутрь стеклянного шара, в котором, если его потрясти, поднимается буря из мелко нарезанной бумаги. Уника молчала, и он не решался с ней заговорить.
— Тебе не холодно? — нарушила она молчание через несколько минут.
— А?
— Здесь температура куда ниже нуля, но тебе не холодно. И мне тоже.
Унико посмотрел на свои руки. Кожа не покраснела, пальцы были теплыми.
— Как же это? Ангелы не мерзнут?
Уника долго молчала.
— На Неприступной Горе самая низкая температура в Сефире. Только Ангелы-Наставники могут подняться на гору и не умереть. Мы с тобой не Ангелы-Наставники, мы совсем еще юные, неопытные, мы никогда не получали особых инструкций. Ты вообще жил на земле, не зная своего предназначения…
— Все же мы носим в себе две Главные Сущности, — прервал ее Унико, — может быть, поэтому мы обладаем некой особенностью.
— Да, может быть, — согласилась Уника, погружаясь в размышления. — Но тогда то, что случилось со мной, не имеет смысла.
Она подвинулась поближе к Унико и, внимательно глядя ему в глаза, продолжила:
— Все эти годы единственным развлечением, которое я могла себе позволить, — был полет, в искусстве которого я заметно преуспела. Я облетала окрестности Башни и время от времени, тайком, пробиралась все дальше, чтобы исследовать то, что я не знала, и то, что мне было запрещено. Я была на Озерах Гиатт, облетела большую Равнину Мелийского Солнца, была неподалеку от леса Тинкинблу… Однажды я решила полететь на Неприступную Гору. Холод начал подступать ко мне за несколько метров до первого склона. По мере того как я приближалась к горе, острые иголки льда начинали колоть мне лицо, а тело трясло в ознобе. Я перестала чувствовать руки и чуть ли не падала, потому что ноги мои окоченели. Я
