На КПП воинской части, где служил подполковник Шорников, я показала свою вторую ксиву прикрытия, где значилась журналисткой несуществующего, но имеющего громкое название издания.
– Утром была журналистка, – ответил мне дежурный прапорщик. – Только это вроде не вы были...
Я лишь передернула плечами, но внутренне насторожилась. Утром журналистка, вечером журналистка. Видимо, такого же телосложения, как и я, одним словом, сходство есть...
– Все равно Сергея Владимировича утром не было, – продолжил прапорщик. – Полчаса назад вернулся из учебного центра.
С этими словами прапорщик протянул мне телефонную трубку внутренней связи, по которой тут же соединил меня с подполковником Шорниковым.
– Мы с вами договаривались на прошлой неделе об интервью, – произнесла я не моргнув глазом, представившись журналисткой.
– Что-то не припоминаю, – не очень вежливым тоном отозвался невидимый Сергей Владимирович.
– Ну, может быть, не с вами, а с кем-то из вашего командования, – чуть сдала назад я.
– И что вы хотите? – тем же нелюбезным тоном спросил Шорников-младший.
– Я же вам объяснила – интервью.
– У меня нет времени.
Какой-то хамовитый неотесанный мужик. Чувствуется, что с трудом сдерживает себя, чтобы не послать меня на три известные буквы.
– Вы знаете, я ехала к вам сюда за восемьдесят километров, – чуть преувеличила я. – Думаю, вы могли бы сказать хоть пару слов.
В трубке возникла пауза. Мне показалось, что подполковник просто положил ее на стол, а сам отправился заниматься своими неотложными делами.
– Вы меня слушаете? – мне невольно пришлось первой нарушить паузу.
– Да, – уж совсем грубо отозвался подполковник. – Вам десяти минут хватит?
– Ну... Да, конечно, – быстренько, пока он не раздумал, согласилась я.
Положив трубку, я перевела дух и вытерла вспотевший лоб. Бывают же такие трудные в общении люди.
– Не обращайте внимания, – успокоительно произнес прапорщик, точно слышал весь разговор. – Он вообще-то хороший мужик. Только... Хмурый, одним словом, – после паузы подвел итог охранник КПП.
– Что вы сказали? – переспросила я.
– Хмурый, – повторил прапорщик. – Позывной у него такой был. Ну, радиопозывной, там, в Чечне... Он и в самом деле такой немного.
«Совсем даже не немного!» – мысленно возразила я, а вслух произнесла:
– Спасибо, учту! Если сейчас появятся еще какие-нибудь журналисты, не говорите, что я здесь. Хорошо?
– Хорошо, – кивнул охранник, но тут же уточнил: – Межведомственная конкуренция?
– Она самая, – кивнула я.
– Гончаров, проводи! – распорядился прапорщик, окликнув находящегося при КПП рядового.
Передвигаться по воинской части журналистам без провожатого никак нельзя. Рядовой Гончаров довел меня до кабинета, находящегося на первом этаже белокирпичного армейского здания, и сдал меня подполковнику Шорникову из рук в руки. Сергей Владимирович поприветствовал меня, встав из-за служебного стола, вялым кивком головы. Шорников-младший, он же Хмурый, оказался среднего роста, худеньким мужичком лет тридцати пяти. Одет он был в камуфляж, а на голове вместо голубого берета или «афганки» красовалась офицерская фуражка. Видимо, он только что зашел в кабинет и еще не успел ее снять. Мне Шорников-младший не слишком понравился, довольно заторможенный, с каким-то угрюмо- недоверчивым выражением лица. Похоже, явные напряги с чувством юмора, а это очень плохо. Пожалуй, привлекали в нем лишь глаза – большие и синие.
– Что вы хотите? – первым переходит к делу он.
Он платит мне той же монетой. Похоже, как женщина я ему совсем не нравлюсь. Это означает, что он любит знойных восточных брюнеток, либо, напротив, славянок с излишками форм, типа моей новой знакомой Ольги. Я же ни то ни другое.
– Всего три вопроса, – отзываюсь я и мило улыбаюсь.
– Давайте свои вопросы, – подгоняет меня он, сняв наконец фуражку и повесив ее на крючок.
– Вопрос первый – численность личного состава вашей ВЧ, второй вопрос – передвижения и дислокация вверенного вам батальона, и третий – тактико-технические характеристики недавно поступивших образцов нового вооружения.
Я по-идиотски, в лоб, выложила ему три основных вопроса, которые интересуют разведку вероятного противника. Мне нужно как-то расшевелить этого Хмурого, заставить сменить его нелюбезную линию поведения.
– Неслабо, – только и произнес в ответ подполковник.
При этом ни его лицо, ни синие глаза не изменили выражения. Нервно дернулись ладони. Они у него отнюдь не десантные, на саперные лопатки не похожи. Скорее как у музыканта – узкие, с тонкими, ловкими пальцами.
– Чего вы все так любите дурочку валять? – спросил он, чуть смягчив интонацию.
– А почему вы так грубы с женщиной? Это ваш стиль общения с дамами, или лично я вам чем-то неприятна? – мне ничего другого не оставалось, как пойти на него в наступление.
– У меня мало времени, – в который раз, вернувшимся тоном, отозвался подполковник.
Опять двадцать пять! Хмурый, он и есть Хмурый, ничем его не проймешь! Однако юмор мой он понял, реагировать и обижаться не стал, уже неплохо.
– У меня тоже мало времени, – кивнула я. – Речь пойдет о вашем брате Павле.
Приходится брать быка за рога, иначе он попросту выставит меня за дверь. В лице его вновь ничего не дрогнуло. Зато он быстро поднялся из-за стола и направился к выходу.
– Подождите меня здесь, – только и произнес при этом он.
О, армейский дубовый пенек с ушами! Сейчас он попросту запрет дверь, вызовет особистов, фээсбэшников, еще черт знает кого! Дескать, разбирайтесь, по вашей части – пришла какая-то девица, интересуется пропавшим братом... На окнах стальные решетки, которые не всякий взрывной заряд возьмет.
– Ну-ка перестаньте хамить! – я самым решительным образом встала между ним и дверью.
Хмурый остановился, оглядел меня с головы до пят своими синими глазами. Насчет брата с ним уже неоднократно беседовали и люди из прохоровской спецслужбы, и другие розыскники.
– Ну и что вы хотите сказать о Павле? – спрашивает он, фиксируя каждое мое движение.
– Он, скорее всего, жив, – произнесла в ответ я. – Но сейчас идет массированная зачистка тех, кто хоть как-то мог бы посодействовать в его розыске.
– Не понял...
– Убивают их, Сергей Владимирович.
Он впервые усмехается. Но не весело, а опять же хмуро, в соответствии со своим радиопозывным.
– Я должен позвонить в одно место, – говорит Хмурый. – Уж извините, по-другому разговора не получится.
– Уж не майору ли Кирикову? – я называю фамилию одного из офицеров спецслужбы, занимающегося розыском Павла.
– Вы его знаете? – Хмурый пытается скрыть удивление. – Вы вообще кто такая?
Он уже окончательно понял, что я никакая не журналистка. Что будет дальше? Хмурый позвонит Кирикову, тот подтвердит, что есть у них в найме такая блондинисто-рыжеватая девица... А если Кириков, он же Пограничник, и есть сообщник тех, кто похитил Павла?
– Давайте пять минут подумаем, – произношу я первое, что приходит в голову. – Посидим и пять минут подумаем.
Как ни странно, но Хмурый молча возвращается к столу. Обычно подобные субъекты терпеть не могут, когда ими командуют, тем более женщины... Сейчас мне остается надеяться или на то, что я сама что-
