веществом, действующим исключительно на собак.
«Поздравляю, Игорь, – мысленно сказал самому себе Казаков. – На тебя охотятся крутые профи из карательного отряда. Ты ведь только чудом избежал гибели!»
– Между прочим, не всех перестреляли, – сообщил Гриша.
– Не всех?! – встрепенулся Казаков.
– Двоих девчонок слегка оглушили. Они сейчас в больнице. Но свидетели из них никакие.
– Проститутки? – уточнил Казаков, вновь не совладав с мышцами лица.
– Никак нет, – покачал головой Григорий, – так, просто веселые девчата.
– Денег, что ли, не берут?
– Замуж хотят, – внес свое уточнение «важняк», – из приличных семей, между прочим.
Выйдя из бани на свежий воздух, Казаков чуть не споткнулся о крупное тело, накрытое простыней. Чуть поодаль лежало еще одно, не менее массивное тело. Эксперты уже закончили работать с ними и теперь курили чуть поодаль.
– Девок пожалели, а охранников нет?! – кивнув на тела, произнес Казаков.
– Оба ранее привлекались, – проговорил в ответ Гриша. – Один за рукоприкладство, другой за... изнасилование.
«Ничего себе репутация, – мысленно усмехнулся Казаков. – И таких брать в „личку“[3] ? Впрочем, сейчас мало кто в чем-то не замаран...»
Между тем за спиной Игоря послышался нервный голос его недавнего начальника, отставного генерала Рыбакова. Казакову ничего иного не оставалось, как обернуться и предстать пред ясными очами Юрия Генриховича.
– Ну что, развел анархию?! – напустился на действующего полковника отставной генерал. – Людей у тебя под носом валят! Где Максим и что здесь произошло?
– Владелец коттеджа убит, его гости тоже...
– Это я знаю, – отмахнулся, точно от комара, Юрий Генрихович. – Где мой сын?
– Объявлен в розыск, – только и смог ответить Игорь.
– Ты хочешь сказать... что это он их всех уложил?! – повысил голос Рыбаков еще на полтона. – Зачем?! И куда Максим, по-твоему, делся?! Ты... ты с ума сошел!
– Я найду его. Найду Максима, – твердо произнес Казаков. – Обещаю вам, Юрий Генрихович.
Полковник хотел было добавить «живого или мертвого», но вовремя сообразил, что этой фразой он еще больше взбудоражит бывшего начальника.
– Тут такое дело, Юрий Генрихович, – понизив голос и отведя генерала в сторону, проговорил Казаков, – судя по всему, вновь дала о себе знать ЗОНДЕРКОМАНДА!
Рыбаков на некоторое время потерял дар речи. А потом спросил изменившимся тихим голосом:
– Ты уверен?
– Увы, Юрий Генрихович.
2
– Итак – убит мой шеф. Уважаемый господин Тучков. Президент Международного антинаркотического молодежного союза Общественной благотворительной организации. Погибли его гости, весьма достойные и уважаемые люди, наши дорогие партнеры. Без вести пропал Максим Юрьевич, сын нашего уважаемого консультанта, господина Рыбакова... Казаков, а для чего вообще мы тебя держим?! Деньги платим? Продвижению по службе способствуем? Зачем нам нужен генерал-мудак?
Ответить на сей вопрос Казакову было нечего. Сейчас он чувствовал себя подсудимым перед судом самой высшей инстанции. А судьями были вице-президент антинаркотического молодежного союза (АМС) Иван Эмильевич Ширман, консультант АМС по вопросам безопасности Рыбаков и еще пара-тройка мордастых золотозубых ребятишек с дорогими перстнями. Разговор происходил в главном офисе АМС. Ох, как хотелось Казакову заехать в глумливую толстую харю Вани Ширмана!
– Не надо, Иван Эмильевич, – вместо этого точно проблеял Казаков. – Вы ведь знаете, я уже многое сделал. Всю агентуру на уши поставил, ментов вздрючил...
– Это ты, без пяти минут генерал-мудак, будешь своему лубянскому начальству лапшичку-то на уши вешать, – недобро улыбнулся фарфоровыми зубами Ширман. – Значит, так, выкладывай все, что ты знаешь об этой зондеркоманде! И встань, когда с начальством разговариваешь. Обязанности президента АМС ныне исполняю я. Думаю, на следующей неделе меня утвердят в этой должности официально. Так что, Игорек, ясненько, коротенько и по существу!
– Зондеркоманда не миф, как писали несколько лет назад некоторые наши СМИ, – начал Казаков, с трудом заставив себя подняться. – Впервые появилась десять лет назад. Тогда был убит предприниматель из Средней Азии, под прикрытием своей фирмы занимавшийся торговлей наркотиками. От других убийств та «заказуха» отличалась филигранным, слаженным профессионализмом. Убитый охранялся бывшими бойцами спецназа плюс всякая техника. И тем не менее был убит в своей загородной резиденции. Следствие развело руками – никаких следов. Кроме свастики, выложенной из пистолетных рукояток, – Казаков кивнул на фотографию, которую мял в своих пальцах Ширман. – Поэтому следственные работники, а затем и журналисты, придумали это определение – ЗОНДЕРКОМАНДА. В течение десяти лет было совершено около пятнадцати подобных убийств. Все убитые либо видные бизнесмены, связанные с криминалом, либо бандитские авторитеты, имеющие долю в наркобизнесе, либо коррумпированные сотрудники органов, крышевавшие наркобизнес.
При последних словах Иван Эмильевич весьма саркастически улыбнулся и переглянулся с Рыбаковым, который сделал вид, что последняя фраза его не коснулась.
– У всех убитых была профессиональная охрана, экспертиза не находила никаких следов, и везде была выложена свастика из отработанного оружия, – продолжил Казаков. – Последние три года об этих «карателях» не было ни слуху ни духу. И вот... Сами знаете!
– Не за горами четвертое число, – изменившимся, серьезным тоном проговорил Ширман. – Начало операции «Амнистия». Наш покойный шеф, как и его гости, включая Максима Рыбакова, были в ней задействованы. Что теперь делать? – поочередно оглядев Юрия Генриховича и Казакова, поинтересовался и. о. президента.
– Отменять нельзя, – собравшись с духом, жестко произнес отставной генерал.
– Согласен с тобой, дядя Юра, – вновь перейдя на полудурашливый тон, кивнул Ширман. – Мы упустим большие деньги и самое главное – потеряем бизнес-позиции.
«Тварь, – мысленно клял новоиспеченного шефа Казаков. – И ведь все верно! Чтобы антинаркотический союз успешно функционировал, нужны те, против кого он направлен. То есть наркоманы, которых нужно реабилитировать, распропагандировать и прочее-прочее-прочее. Без них „анти...“ никак не получится. Это уже законы бизнеса...»
– Я устал! – вновь изменившимся, уже твердым, почти рычащим голосом заявил Иван Эмильевич. – Полковник, каждые два часа жду вашего доклада о проделанной работе! Все остальные свободны! – Ширман связался по внутренней связи с секретаршей: – Ирочка! Чашку кофе, пирожок и Шпазму!
Спускаясь по лестнице, Игорь столкнулся с созданием, которое Иван Эмильевич именовал Шпазмой. В каком-то советском детективе был такой отрицательный персонаж. Ширман же так прозвал собственного личного шута. Жил при офисе такой толстый длинноносый человечишко, неопределенного пола и возраста. Носил на голове колпак с бубенцами, то и дело мелко тряс головой, как будто страдал болезнью Паркинсона (а может, и в самом деле страдал?). Бубенчики при этом звенели, а Иван хохотал и, точно маленький мальчик на новогодней елке, хлопал в ладоши. Обычно Ширман использовал Шпазму для собственной потехи, но однажды пригласил на «представление» своих деловых партнеров, в их числе и Казакова. Иван заставлял Шпазму читать матерные стишки, после чего показывал, как носороги справляют малую и большую нужду, а потом напиваются до блевотины. Смотреть на все это было очень невесело, так как шут (или шутиха) был уже немолод. Всем, кроме Ивана Эмильевича, который и в тот раз хлопал в ладоши и искренне заразительно хохотал.
Шпазма даже не взглянул на Игоря, лишь поправил колпак с бубенчиками и мелкой трусцой заспешил развлекать своего повелителя. Так заспешил, что обогнал длинноногую секретаршу Ирочку, которая следовала с подносом в том же направлении.
«Они меня держат?! – зло размышлял Игорь по дороге в больницу. – Уроды, урки
