– Водорезов вообще только вчера приехал в Москву из Саратовской области со съезда участников локальных войн. Даже заметку об этом по электронной почте прислали, – Гриша кивнул на распечатку черно-белой фотографии, где невысокий подполковник ВДВ стоял в окружении более могучих ветеранов- десантников. В любом случае лично в акции Водорезов участвовать никак не мог.
«Вот именно – лично!» – отметил про себя Казаков, но вслух ничего не произнес.
Алла Григорьевна собралась домой, когда стрелки часов показывали уже половину десятого. После визита в милицию она успела принять еще троих клиентов, нуждающихся в массаже. Ей пришлось извиняться за задержку, клиенты холодно кивали, но от процедуры не отказывались. Выйдя на улицу, Алла решила поймать такси. Несмотря на то что час пик уже миновал, добираться до метро не хотелось. Машина же домчит ее от крыльца до крыльца. Долго голосовать не пришлось. Не прошло и пяти минут, как перед ней затормозила темно-зеленая «Нива».
– Садитесь, пожалуйста! – отворив дверцу, произнес шофер, в котором Алла не без удивления узнала Николая Водорезова.
– Вы что же, решили стать моим телохранителем? – спросила Алла, не торопясь при этом в салон.
– Садитесь, – повторил Николай.
Поколебавшись для приличия еще секунды четыре, Алла уселась на переднее сиденье. «Моему телу действительно нужен хранитель», – мысленно произнесла она, вспомнив, как любовалась сегодня в зеркале собственной фигуркой, не имеющей ни одного лишнего килограмма. По роду профессии Алле часто приходилось созерцать женские тела, и сравнения всегда были в ее пользу. Конечно, она не юная фотомодель (немного не хватает роста), но фигура стройная, талия видна даже под одеждой, бедра не слишком худые. Прибавить к этому ясные серые глаза и стильную прическу из каштановых от природы волос. Алла никогда не носила длинных волос, так как считала, что при невысоком росте они ей не пойдут. «Хранитель тела» сейчас уже не казался Алле неказистым. Надо сказать, что он был повыше ее. Сантиметра на четыре, никак не больше. Вот только по-прежнему был хмурым и неразговорчивым. Машину он вел довольно лихо, Москву знал хорошо, не прошло и получаса, как Николай затормозил рядом с подъездом Аллы.
– Большое вам спасибо, Николай, – она раскрыла сумочку в поисках кошелька.
– Это лишнее, – хмуро отозвался Водорезов.
– Нет, что вы, путь неблизкий, да и вообще...
Надо сказать, что всю дорогу они ехали молча. И сейчас, судя по всему, Николай не сделает ни малейшей попытки, чтобы проводить Аллу хотя бы до лифта.
– Спрячьте вы ваши деньги, – уже совсем нелюбезно произнес Водорезов, – и не выходите сразу из машины. Подождите немного.
«Командует, точно своими солдатами, – мысленно немного обиделась Алла. – И смотрит при этом не на меня, а по сторонам...»
– Все ясно, – спустя секунд двадцать произнес Николай. – Мне придется проводить вас до квартиры.
«Какой странный способ ухаживания! – подумала Алла. – Или у десантников так принято?!»
– У вас оружие есть? – спросил Николай, прежде чем Алла покинула автомобильный салон.
– Откуда?! – изумилась та.
– Женщины часто носят газовые баллончики и, как правило, с просроченным газом, – без тени иронии пояснил Николай. – Возьмите-ка!
С этими словами он протянул женщине пистолет неизвестной Алле системы.
– Газовый, – сказал Николай. – Если на нас нападут, то направьте его в сторону нападавших и стреляйте.
– А на нас нападут? – изумленно произнесла Алла.
– Или какие-то ребятишки валяют дурака, или у меня мания преследования, – Николай кивнул за окно машины, но Алла никого не увидела. – Сейчас узнаем!
С этими словами Николай решительно вышел из машины.
В подъезде, освещенном тусклой лампочкой, было пусто. Пустой лифт приехал с пятого этажа, на котором и находилась квартира Аллы. Отметив это, Николай стал еще более хмурым. Оглянулся назад, но ничего не сказал.
Как только лифт поднял их до нужного этажа, Николай решительным жестом взял за руку Аллу, которая уже собиралась выйти на площадку. Он настороженно прислушался, приложив палец к губам. Алла не осмелилась перечить и что-либо спрашивать. Оба они точно окаменели и вросли в стенки лифта. Еще пара секунд, и двери лифта сами собой закроются. Похоже, на площадке никого не было. Вдруг со стороны квартиры Аллы послышался слабый шорох, точно кто-то мягко, стараясь не производить шума, сделал шаг к лифту. В то же мгновение Николай выскочил на площадку. Послышался чей-то сдавленный стон, и под ноги Алле, уже сделавшей шаг вслед за Николаем, упал внушительного телосложения мужчина в черной куртке. А Николай уже исхитрился взять на излом руку второго, не менее габаритного субъекта, надавил на нее так, что тот вскрикнул, и на коврик перед Аллиной дверью упал пистолет с длинным толстым стволом. Николай тут же выпустил противника и почти одновременно ухитрился ударить его локтем в основание шеи. Противник, точно так же, как и первый, оказался у ног Аллы Григорьевны. Между тем с четвертого этажа подоспел еще один. Он яростно атаковал Николая. Тот сумел блокировать два удара, однако вынужден был отступить. Противник провел рубящий воздух удар ногой, Николай вместо блока уклонился, пытаясь подсечь ноги нападающего, но и тот оказался не лыком шит, вовремя отпрыгнул. Тут Алла наконец вспомнила про газовый пистолет, который ей дал Водорезов. Выхватив его, она направила ствол на нападающего и нажала на спусковой крючок. В следующую секунду и противник, и Николай схватились за лица и тут же тяжело закашлялись. Алла и сама почувствовала едкий, отвратительный, щиплющий глаза и горло запах.
– Взрываю всех, л-ло-ж-житесь, т-твари! – кашляя, прорычал Николай, сумев выхватить из кармана какой-то предмет.
При этих словах нападавшие повели себя, словно персонажи кинофильма при убыстренном показе ленты. Тот, которого Николай свалил первым, подхватил упавший пистолет, одновременно помогая второму подняться на ноги. Вместе они подхватили третьего, который по-прежнему держался за лицо и откашливался. Все трое дружно рванули вниз, а Николай со страшным кашляюще-рычащим воплем кинул им вслед предмет, который только что извлек из кармана.
Надо сказать, что часа за два до происшествия у дверей Аллиной квартиры полковник Казаков имел деловую беседу со своим нынешним работодателем Иваном Эмильевичем Ширманом.
– Стало быть, Игорь, ты уверен, что вышел на след? – спросил Ширман, выслушав последние новости от Казакова.
– У меня хорошая оперативная интуиция, – ответил Казаков. – Она редко меня подводит, ты же знаешь, Иван.
Ширман знал.
– Тогда слушай, Игорек, мое последнее решение, – заговорил Ширман с чувством, толком и расстановкой. – То, что эти неизвестные «каратели» убрали нашего дорогого шефа, нам с тобой в некоторой степени даже на руку. Кем был наш президент? «Комсюком» вонючим и трусливым он был. У него же и образования-то никакого не было.
– Высшая комсомольская школа считалась в советские времена одним из самых элитных вузов страны, – заметил Игорь, хорошо знающий подробности биографии погибшего шефа.
– В советские! – зло усмехнулся Ширман. – Потому что там готовили мудаков, которые просиживали свои толстые жопы в райкомах и жрали икру. Комсомольская школа! Какашкина школа, как они сами ее называли! И еще они оказались такими мудаками, что срубили сук, на котором сидел Великий и Могучий Советский Союз!
Последнюю фразу Иван произнес без всякой иронии, с каким-то возвышенным пафосом, чего за Ширманом обычно не водилось.
– Но наш шеф неплохо преуспел в бизнесе, – позволил себе возразить Казаков, опасаясь подвоха. – Да и другие, как ты их называешь, «комсюки».
– И где наш шеф сегодня? А, Игоречек? Ты-то уж прекрасно знаешь, что мозговым центром всегда был я. А покойный Тучков... Зиц! Зиц-председатель, имевший связи, оставленные его папочкой. Таким же
