хрипло и медленно, с паузами, прикрыв глаза, точно не хотел видеть ненавистных, пленивших его шурави. В противовес ему Корольков переводил быстро, почти синхронно. Не зря Крылов захватил с собой очкарика.
– Я ненавижу вас, русские... Он дальше ругается... Одни ругательства, переводить? – немного смутившись, поинтересовался Дима.
– Переводи все, – кивнул Крылов.
– Неверные шакалы, дети свиней, прах ваш втопчут... м-да, это непереводимо... Что-то про задний проход... Стоп! Он говорит, что вы... Ну, то есть мы, все равно уничтожим друг друга, и он нам в этом поможет.
– Помоги, уважаемый. – В голосе капитана и в самом деле появилась уважительная интонация.
– Ничего святого, – Дима продолжил монотонно переводить хриплую речь раненого. – Для вас нет ничего святого. Утром вы клянетесь, что покончите с... Незнакомое слово, видимо, наркотики... Да, точно! А ночью сами переправляете опий и гашиш в свой, извините, е...ный СССР.
Глава 6
Старший лейтенант Парфенов отметил, что сегодняшний вечер непривычно холоден. Впрочем, здесь, в Афганистане, даже в знойную дневную жару вечера и ночи всегда были прохладными. Он просто еще не привык к этому. Вадим поднимался по лестнице женского общежития весьма довольный собой. Кажется, он обеспечит себе надежное алиби, и самым большим наказанием для него будет устный матерный выговор от комполка. Но при этом он окончательно приобретет могущественного покровителя в лице генерала Шубина. Гэбэшный чин обязательно отметит ум и находчивость Вадима Парфенова и... Впрочем, пока что рано загадывать, сейчас Вадим должен был убить двух зайцев – обеспечить себе алиби и завязать контакты с девушкой Ирочкой. С сегодняшнего вечера Сафронов больше не соперник.
– Добрый вечер, Ирочка, – проговорил Парфенов, зайдя в комнату после предварительного стука. – Кино сегодня нам не покажут, но я готов заменить вам его. Какое кино предпочитаете? По-моему – про любовь и сильные чувства. Угадал?!
Ирочка с ответом не торопилась. В данную минуту она была в комнате одна и занималась ее уборкой. Визит Парфенова не слишком ее обрадовал, но она вежливо кивнула головой на его приветствие.
– Извините, товарищ старший лейтенант, но сегодня я занята, – ответила Ирочка, продолжая уборку и даже не повернув голову в сторону Парфенова.
– А мне кажется, что сегодняшние дела можно отложить, – заметил Вадим.
– Вадим... Извините, не знаю вашего отчества, – проговорила девушка, повернувшись наконец к Парфенову. – По правилам дуэли, вами же установленными, вы – проигравший. А проигравший должен удалиться.
– Есть смысл поменять правила, – произнес Парфенов, стараясь выглядеть спокойным и уверенным в себе.
Он считал себя большим знатоком противоположного пола и был уверен, что любая «крепость» падет после мощной осады.
– А я вот не вижу смысла, – ответила девушка и продолжила уборку.
Парфенов решил продолжить осаду, но уже более радикальными методами. Он вплотную подошел к Ирочке и положил руки на мягкие девичьи плечи.
– Не трогайте меня, – произнесла девушка и, сбросив руки старшего лейтенанта, чуть ли не отпрыгнула к окошку.
Казалось, она готова была выпрыгнуть со второго этажа.
– Ну-ну-ну, – проговорил Парфенов тоном, каким не слишком умные взрослые общаются с маленькими детьми. – И с чего бы это?
Ответить Ирочка не успела. За спиной Парфенова хлопнула дверь, и послышался властный, но при этом вежливый голос Надежды Иннокентьевны:
– Что, вчерашнего мало? Сегодня еще приключений захотелось?
Обернувшись, Вадим вновь увидел Иннокентьевну, одетую в обтягивающие джинсы и темную футболку. Вновь отметил ее сильное, но при этом по-женски изящное тело, обтянутое тканью спортивной одежды, и некрасивое рябоватое лицо.
– Невежливо себя ведете, девчонки, – только и произнес Вадим, кидая при этом неприязненные взгляды то на Ирочку, то на Иннокентьевну.
– Двигай отсюда, Парфенов, – уже совсем поправ нормы вежливости, проговорила в ответ Иннокентьевна.
– Глупо и неосмотрительно, – ответил Вадим, делая шаг к дверям. – Могу только сказать...
– Кому-нибудь другому, – резко оборвала его Иннокентьевна. – Всего хорошего!
С этими словами она демонстративно, несколько по-театральному распахнула дверь. Парфенов отметил, что Ирочка обменялась со старшей подругой благодарным взглядом.
– Всего, – кивнул было Парфенов и занес ногу за порог. – Напрасно, девчата, все это, – остановившись в дверях, проговорил он. – Ваш гвардеец Сафронов высоко взлетел, но скоро очень низко сядет. Сами увидите! Всего хорошего!
Уже подходя к лестнице, Парфенов сообразил, что сболтнул лишнее. Дурацкая привычка оставлять за собой последнее слово. Ну ничего – девки глупые, вряд ли сообразят...
– Постой, Парфенов!
Вадим уже ступил на лестницу, как его окликнул вежливый властный голос.
– Ну-ка, подойди сюда! – негромко приказала Иннокентьевна так, точно имела на пару звезд больше, чем парфеновский папа.
– Что еще? – небрежно поинтересовался Вадим, приблизившись к женщине.
Иннокентьевна огляделась вокруг. Убедившись, что никого нет, волевым движением чуть ли не затолкала Парфенова в угол коридора, под лучи крайней лампы.
– Почему это Сафронов низко сядет? – не повышая голоса, спросила женщина. – И что мы должны будем увидеть?
Оба этих вопроса заставили Вадима покрыться испариной. Неужели эта мымра о чем-то догадалась?! Нет, такого не может быть.
– Что это с тобой, Парфенов? – поинтересовалась Иннокентьевна, так и не получив ответ на первый вопрос.
Вадим не знал, что и произнести. Ведь если узнает Шубин...
Все...
ВСЁ!!!
Гостайна, особо секретная операция, высшие чины партии и КГБ... Получается, что Иннокентьевну тоже придется... А если она сейчас расскажет Ирочке, то и Ирочку?! Но в первую очередь его, Вадима Парфенова! Шубин безжалостный, не признающий никаких смягчающих обстоятельств генерал. Крылова с Сафроновым не пощадил, даром что те офицеры-гвардейцы... Надо срочно взять себя в руки, и тогда никто ничего не узнает, не догадается и не домыслит.
– Я хотел сказать, что Сафронов еще зеленый, неопытный, – подбирая дурацкие казенные формулировки, забормотал Вадим. – Ну а служба, она покажет, кто чего стоит. Служба – это, знаете ли, не мышцами играть.
– Понятно, – проговорила Иннокентьевна, продолжая загораживать своей крупной спортивной фигурой путь к лестнице.
– Я к нему зла не имею, – уже откровенно покривил душой Парфенов.
Иннокентьевна это почувствовала. Вадим сморщился, не зная, что еще и вымолвить.
– Жизнь рассудит, жизнь мудрее нас, – подвел итог Парфенов, процитировав фразу, которую слышал в какой-то телевизионной постановке.
– Мудрее, – впервые согласилась с ним Иннокентьевна.
Казалось, разговор окончен. Однако женщина не получила ответа ни на один из вопросов, поэтому не торопилась отпускать Вадима. Ее маленькие глазки пытливо изучали Парфенова, старшему лейтенанту казалось, что Иннокентьевна видит его насквозь.
– Ты ведь женатый человек, Парфенов, – неожиданно произнесла женщина. – Чего сюда зачастил?
