– Правая крайняя! – сообщила Надя.
И в самом деле брошенный ею мячик сбил правую крайнюю банку. А у Нади был наготове второй мяч.
– Центральная! – продолжила Надя.
И точно, на сей раз рухнула как скошенная банка, стоявшая в центре.
– Ну а ты? – повторила девушка, вернувшись с двумя мячиками. Сейчас ею владел соревновательный азарт.
Васнецов молча подошел и поднял одну из банок, затем поставил ее около дощатого сарая. Сорвал какой-то цветочек на длинном стебле и вставил в банку. Надя, ни слова не говоря, наблюдала за его действиями. Васнецов тем временем взял из сарая топор, отсчитал от банки ровно двадцать шагов. И не прошло и секунды, как топор срезал цветочную головку с лепестками, а сам вонзился лезвием в доски сарая.
– Я могу вот так! – нарушил наконец молчание Васнецов.
– Ничего себе, – сказала Надежда. – Ты в самом деле служишь в этой... спецсвязи?
– Периодически... – уклончиво ответил Васнецов.
«Взять ее в помощницы? – неожиданно пришла в голову Васнецова довольно дурацкая мысль. – Бред, дурь... Подставить девчонку... – тут же устыдился он. – Один справлюсь».
– Вон «крутизна» понаехала. Из замка, – сообщила Надя, стоя у калитки.
– Из замка? – переспросил Васнецов, бросив взгляд за изгородь.
В самом деле, на другом конце деревни притормозили две иномарки с затемненными стеклами. «Ни водителя, ни пассажиров не видно, – машинально отметил Васнецов. – До определенного момента, конечно же». Пассажиры не заставили себя ждать, человек семь амбалов выбрались наружу, лениво огляделись. Усмешки, бритые затылки, черные очки, закрывающие глаза. На литых телах дорогие куртки, под которыми очень удобно прятать компактное автоматическое оружие.
– Они иногда на лошадях приезжают, – усмехнулась Надя. – Зрелище, скажу тебе.
Это «зрелище» Васнецов наблюдал лично.
– Выпендреж какой-то, – продолжала Надежда. – Они спят и видят, как всех жителей отсюда пинком под зад, домики все поломать, огороды перетоптать... А что взамен?
«Может, Колизей, может, место для проведения корриды, – мысленно отвечал Наде Васнецов. – А может, концентрационный лагерь для дармовой трудовой силы». Вслух же он произнес:
– Живите спокойно. Не тронут они вашу деревню. У них другие проблемы в ближайшем времени возникнут.
Амбалы меж тем побрели в противоположную от Васнецова и Нади сторону. Васнецов отметил, что удачно сумел «припарковать» свой внедорожник рядом с курятником Лидии Павловны, в тени густых яблоневых ветвей. Иначе у «крутизны» могло возникнуть нездоровое любопытство. Васнецов проводил взглядом их широкие, плоские, уверенные в своем превосходстве спинищи и вспомнил слова Надиной бабушки о сходстве таких вот крутых с немецкими захватчиками. В точку попала Лидия Павловна. Они и в самом деле производили впечатление иноземного воинства, точно и не по родной земле шли. Говорили на языке вроде русском, но чужом каком-то, с непонятными выражениями и присказками.
– И в самом деле на оккупантов похожи, – вслух произнес Васнецов.
– Они не на оккупантов... – проговорила в ответ Надя. – Они на Дикую Охоту похожи, особенно когда на лошадях.
– На кого? – не сообразил Васнецов.
– Это из германской мифологии, мы в институте проходили. Скачет целое полчище злых духов, призраков, все живое убивает или с собой уносит. А впереди Дикий Охотник. Это, как правило, грешник, давно умерший. Может, Гитлер, может, Нерон...
– Аттила, Фрэнсис Дрейк, – добавил Васнецов. – Воинство мертвецов, проносящихся по небу. А предводителями у них Ирод и Каин.
– Да, по-моему, так, – согласилась Надя.
Точно сказала Надежда – с Дикой Охотой столкнулся Васнецов.
Теперь Васнецов знал, на чем он проникнет в замок Ландскнехта. На разработку иных вариантов времени уже не было. Машина с затемненными стеклами, куртка, очки, жующие челюсти... Вражеский автотранспорт и вражеская униформа. Оставалось лишь все это добыть.
– А ты хозяина замка видела? – спросил девушку Василий.
– Видела, – поморщившись, ответила Надя. – Гад он... Хуже фашиста. При мне избил рабочего-узбека. Тот у него вроде раба, за еду работал. Что-то не так сделал, так этот Игорь Кимович сперва ногами, потом кнутом.
Рабы, кнуты, Ландскнехты, что хуже фашистов, юная красавица, томящаяся в замке... Уж не занесло ли Васнецова в иной век? Не занесло, не фантастика все это и не театр абсурда. Что ж, тому и учился Васнецов и в Рязанском училище, и в центре спецподготовки ВДВ – выживать и успешно действовать на территории, захваченной врагом.
– А ты почему так много про них спрашиваешь? – поинтересовалась, в свою очередь, Надя.
– Не одна ты такая любопытная, – усмехнулся в ответ Васнецов.
– Я не любопытная. Просто знать хочу, с кем дело имею. И не люблю, когда врут... Чего вы смеетесь?
Он явно задел ее за живое, круглые щеки порозовели от смущения, и девушка вновь перешла на «вы».
– Всего я тебе сказать не могу, но... Надя, мне необходима твоя помощь в одном деле, – неожиданно для самого себя произнес Васнецов.
– Ну нет уж. – Щеки порозовели еще больше. – Говори все, как есть.
Васнецов тяжело вздохнул. Он смотрел на Надино нежное розовое личико, на крепкие загорелые руки, несколько минут назад столь точно посылавшие в цель теннисные мячики.
– Многого от тебя не потребуется, – проговорил наконец Васнецов, – вот послушай...
Глория продолжала скучать. На сей раз сидя на заднем сиденье нанятого ею же лимузина. В руках у Глории был бинокль, который она периодически подносила к глазам. Разумеется, не просто так, а высматривая «дичь». Глория отправилась на охоту, собственную, не «дикую», а вполне «цивильную». Пожалуй, впервые в жизни. Если бы еще пару дней назад ей сказали, что она займется таким делом, Глория разразилась бы хохотом. Но сегодня... Она охотилась на МУЖЧИНУ. Охотилась, не зная ни его имени, ни места жительства, ни рода занятий. Поэтому просто разъезжала на такси по окрестностям и, едва завидев худощавого субъекта среднего роста и с «ментовской прической», тут же просила шофера притормозить и вооружалась биноклем... Но это были сплошь не те. Они никогда не сумели бы развеселить Глорию. И от этого красавице становилось все скучней. Тем не менее машину она не останавливала и бинокля из рук не выпускала.
Зато не приходилось скучать людям Ландскнехта, которые старались не отставать от лимузина Глории. Как и было указано, они взяли красавицу под круглосуточную неусыпную опеку.
– Мы ничего не понимаем, – докладывал Ландскнехту старший группы. – Похоже, она рехнулась.
– Продолжайте наблюдение, – угрюмо отозвался Ландскнехт, отключая связь.
Он-то в отличие от своих подчиненных все понимал. И настроение его от этого отнюдь не улучшалось.
– Значит, договорились? Мобильник у тебя есть?
– Есть, – кивнула Надя.
– Созваниваемся после шести вечера, – подытожил Васнецов. – Разговор начнем на испанском... И если я произношу условную фразу, то ты тут же отключаешь телефон и забываешь о моем существовании.
Надя ничего не ответила, но условную фразу запомнила хорошо.
– Ну тогда до вечера, – хлопнул дверцей джипа Васнецов.
Проводив взглядом машину Васнецова, Надя подбросила вверх сперва один мячик, потом второй, попыталась было ими пожонглировать, но ничего не вышло... Конечно, этот парень рассказал ей какие-то невероятные вещи, но многого от нее не требовалось. Можно, конечно, послать этого парня подальше. Хотя какой он парень, у него дочь взрослая, болеет. Он переживает, и это сильно заметно. На сколько он старше
