— Господа, простите, больше я выступать не могу, я устал, — и убежал в свою уборную. Отец бросился за ним следом. В уборной Макс залпом выпил топленого молока, которое всегда для него приготовляла его жена, и сказал:
— Ну и публика. Прямо с ума сошла. Правда, что сегодня и я был в ударе.
Тюрин был в восторге и от удачных спектаклей и от полных сборов. Он усиленно благодарил Макса.
На третий день Тюрин выпустил громадную афишу, извещавшую о том, что клоун Макс выступает только в вечернем представлении, и поднял, цены на билеты. Макс все больше и больше завоевывал симпатии публики, и по Ростову шли о нем усиленные толки. В день его бенефиса, по словам отца, его буквально закидали цветами. После бенефиса Тюрин устроил в честь Макса ужин всей труппе. По инициативе отца, труппа в складчину преподнесла Максу серебряный жетон с надписью: «Нашему любимцу». На ужине растроганный Макс сказал, что подарок артистов ему так дорог, что он с ним никогда не расстанется. Тюрин объявил на ужине, что по желанию Макса цирк из Ростова переедет в Новочеркасск, а оттуда поедет в Оренбург и, далее, в Закаспийский край. Предупредил, что по Закаспийскому краю они поедут сухим путем. Если же кто из артистов труппы ехать не пожелает, то пусть заявит об этом еще в Ростове,
Как раз в это время в Ростове был директор большого провинциального цирка Таурик. Свое пребывание в Ростове Таурик объяснял тем, что он набирает себе труппу на Кавказ. Настоящей же целью, которую он скрывал, было переманить к себе Высокинского. Оказывается, что о клоуне Максе знали, и как только цирк Таурика приезжал куда-нибудь, публика спрашивала, будет ли выступать клоун Макс. На Кавказе Макс был любимцем циркового зрителя, Таурик предложил Высокинскому большее жалование, но Макс не согласился перейти в другой цирк, потому что Тюрин по его просьбе ехал в Туркестан, куда Максу давно хотелось попасть.
Разговоры Макса с Тауриком происходили в присутствии отца на квартире Макса. Отец набрался храбрости и предложил Таурику свои услуги: в качестве клоуна. Макс со своей стороны рекомендовал Таурику взять отца.
В один из последующих дней Таурик пришел в цирк посмотреть, как работает отец. Отец выступал только в том акробатическом номере, который ему составил Макс. После представления Таурик сказал, что это не то, чего ему хотелось бы. Отец ответил, что может исполнять номера «танец на лопатке» и «хождение на ходулях». Таурик захотел посмотреть, как отец делает эти номера.
Отец пошел к Максу, рассказал ему о своем разговоре с Тауриком, признался, что последние полгода только и делает, что репетирует все номера Маиса и что очень хотел бы показать их ему и Таурику.
Макс долго молчал, потом сказал:
— Пойми, если ты будешь показывать работу только мне и
Таурику и при этом не будет публики, ты провалишься. Публика — залог успеха. Почему у меня в Ростове такой успех? Цирк большой. Публики — море. Она заражает. Смех — вещь необходимая. Человек любит смеяться, и когда он видит, что кто-нибудь смеется, то старается сам пристроиться к чужой веселости. Не знаю, что тебе придумать. Знаю, что из моего репертуара ты умеешь танцовать на лопате, ходить на ходулях, делать номер с пером. Умеешь все, кроме танца с куклой.
Отец ободрился его дружеским тоном и признался Максу, что он уже зимою сшил себе такие же костюмы, в каких выходил на работу Макс, и сделал реквизит.
— Ну что же — сказал Макс, — завтра воскресенье. Мы тебе устроим дебют. В цирке сделать этого нельзя, неудобно. Я не хочу, чтобы над тобой смеялись, если ты сработаешь плохо.
А выступить тебе надо непременно перед публикой. Так я вот что надумал: мы с Тауриком пойдем в один из балаганов на ярмарке, и там ты нам покажешься.
На этом и порешили. Отец не спал всю ночь, обдумывая предстоящий дебют. На рассвете он встал, взял ходули и лоиатку и пошел в цирк. Там надел костюм и загримировался под Макса. Затем разбудил кучеров, дал им рубль и попросил посмотреть, похож ли он на Макса. Он проделал перед кучерами все номера. Работа отца им понравилась. Отец, радостный, пошел в уборную Макса, лег и заснул. Вдруг чувствует, его толкает кто-то. Раскрыл глаза — Макс. Зовет: «Иди, иди скорее, Таурик уже ждет».
Отец быстро вскочил, схватил свои костюмы и реквизит и пошел за Максом. Втроем они двинулись на ярмарочную площадь к балаганам. Вокруг шумела толпа зевак. Они едва могли пробиться ко входу в балаган. Хозяин балагана встретил их приветливо. Макс рассказал ему, в чем дело. Балаганщик пригласил их за кулисы и предложил отцу «разговаривать» с ним во время номера, т. е. быть его «шпрехом». Отец просил выпустить его во втором представлении, чтобы он мог обдумать, как вести номер и подготовиться.
Когда отец во втором представлении вышел на сцену, он растерялся. Он привык к манежу; и на сцене ни разу не выступил. Публика, же, увидев его, закричала: «Макс! Макс! Браво! Бис!»
Это придало отцу храбрости. Он проделал поочередно все номера, вводя в них им самим придуманные трюки, основанные на акробатике. Когда он кончил, его костюм был мокрый, как после купанья. После каждого номера публика: кричала: «Браво, Макс! Браво!»
Макс обнял отца, поцеловал его и сказал:
Не думал я, что ты такой способный. Я бы с тобой раньше занялся. Вижу, что ты себе сам дорогу пробьешь.
Таурик сказал, что берет отца и предложил ему восемьдесят рублей в месяц жалованья. Макс заметил, что за такую работу этого жалованья мало и что надо отцу положить сто рублей. Сошлись на ста рублях. Отец был в восторге. Таурик спросил отца, есть ли у него деньги на дорогу. У отца было рублей шестьдесят сбережений. Таурик дал ему еще двадцать пять рублей и велел через три дня приехать во Владикавказ.
Таурик уехал.
На другой день отец купил за десять рублей жетон, выгравировал иа нем: «Дорогому учителю от Адольфа-Сережи» и преподнес Максу.
Отец не знал, как ему быть с Тюриным, как сказать, что он через три дня уходит от него. Макс советовал отцу уехать тайком ночью. Отец не хотел делать этого, тем более, что у него» не было паспорта. Тогда Макс предложил говорить с Тюриным при нем. Вечером после представления Тюрин стоял с Максом. Отец подошел к ним и сказал Тюрину, что хочет уйти от него. Тюрин рассердился: — Мне теперь нужны холостые артисты для Закаспийского края. Я тебя к себе не звал, ты сам ко мне в труппу напросился. Не пущу тебя никуда, а удерешь, вытребую тебя обратно этапом через казачьего атамана.
Отец испугался и ушел от Тюрина со слезами на глазах.
Во время объяснения отца с Тюриным Макс молчал, но из цирка ушел вместе с Тюриным.
Отец всю ночь проплакал. Утром пошел к Максу. Оказалось, что Макс ушел с женою гулять за город. Отец еще больше расстроился. Пошел в цирк. В это время Тюрин репетировал с лошадьми. Он прервал репетицию, подозвал отца и, спросил его:
— Когда хочешь ехать?
Отец растерялся, молчит.
— Благодари Макса. Он уговорил меня отпустить тебя. Когда едешь?
— Послезавтра, — сказал отец.
— Хорошо. Тогда завтра твой бенефис. Будешь работать в трех отделениях все, что умеешь.
У отца от волнения подогнулись коленки. В шесть часов вечера вернулся Макс. Отец бросился к нему с рассказом. Макс сказал, что обо всем знает и что это ему удалось уговорить Тюрина дать отцу бенефис.
На другой день появилась афиша: «Бенефис клоуна-гимнаста Адольфа».
Но отцу не повезло в его первый бенефис. С утра лил сильный дождь. Прекратился он только к шести часам вечера. Сбор был неполный, хотя и неплохой. Макс настоял, чтобы отец проделал номер на ходулях. Во время этого номера Тюрин и все артисты вышли смотреть и по окончании номера хвалили отца.
В третьем отделении Тюрин преподнес отцу серебряный жетон с надписью. «Прилежному молодому артисту от директора цирка», а Макс подарил ему серебряные часы с цепочкой и надписью «Славному Адольфу, будущему знаменитому клоуну от Макса Высокинского». После представления Тюрин дал отцу семьдесят пять рублей и сказал:
