с собой. Второй брат сам придет за ним.
Он подвигал раненым крылом, оценивая тяжесть увечья. Довольный результатом осмотра, он позволил матери обхватить себя за шею, потом наклонился и поднял Джейкоба, как ребенка.
Взмахнув крыльями, Серафим тяжело оторвался от земли и направился на север.
Доминика выждала еще несколько минут и вышла из своего убежища. Она была перепугана и чувствовала себя совершенно одинокой.
Она подняла с земли меч, который смогла удерживать только двумя руками.
Одна из закованных женщин указала ей на цепи.
Другая, со шрамами от клыков и когтей, покрывавшими коричневую кожу груди и спины, открыла рот, показывая Доминике, что у нее вырезан язык.
— Ты знаешь, куда они забрали моего сына? — спросила Доминика.
Женщина кивнула, махнув рукой туда, где виднелись контуры огромной горы, почти что подпирающей небо подземного мира.
— Если я освобожу тебя, ты покажешь мне путь?
Измученная пленница кивнула.
Доминика внимательно осмотрела ошейник.
Точный удар меча рассек цепь.
Еще десять минут Доминика потратила на освобождение остальных пленниц.
Глава сороковая
В подземном мире царили лишь два цвета.
Серый — цвет смерти. Пустынное плато, по которому Доминика и ее спутница шагали уже несколько часов, было серым. Пепельно-серая поверхность его была разрезана глубокими трещинами, откуда постоянно вылезали огромные серые жуки. Красновато-серые облака дыма поднимались от далеких погребальных костров, наполняя воздух адской вонью. Грязно-серые скалы напоминали куски застывшей магмы.
Красным был цвет жары. Серебристо-розовый горизонт в просвете между скалами казался крышей подземного мира. Оранжево-красный свет янтарных вкраплений напоминал звезды.
Красный не был цветом крови. Кровь в этом забытом богом мире была синей из-за большого количества углерода в воздухе, а в сумерках к ее цвету добавлялись оттенки розового и фиолетового.
Фиолетовый оттенок Доминика видела каждый раз, когда закрывала глаза. Фиолетовой была тупая, тянущая, сводящая с ума боль, которая изнутри давила на глазные яблоки. Фиолетовой была боль и в стертых ногах. И в пояснице, ноющей от преждевременно начавшихся месячных. И в измученных нервах.
Но хуже боли, хуже зловещих цветов подмирья, хуже всего прочего был страх, который лишал разума. Страх и осознание того, что ее сыну угрожает смертельная опасность.
Они достигли подножья горы. Доминика смотрела на крутой склон, но не видела ничего, кроме фиолетовой пелены.
Спасенная мутантка указала ей направление, затем начала подъем.
Доминика последовала за ней, опираясь на меч, как на посох.
Мысли понеслись ко второму сыну.
А потом она замерла. Осознание реальности ударило ее с силой грузовика. По щекам покатились слезы.
Прислонившись к валуну, она рыдала, не в силах остановиться.
Ее спутница остановилась. Спустилась к ней, взяла за руку, тихонько сжала.
Телепатические способности женщины были совсем слабыми, но эти слова, набрав силу, громом отдались в мозгу Доминики.
Да, брошена, в отчаянии, но не одинока. Жив Джейкоб, и, скорей всего, жив Мик.
А теперь появилась подруга.
Доминика выпрямилась.
Женщины обнялись, а затем продолжили свой путь.
Они достигли плато и остановились.
Впереди зияла огромная расщелина, дно которой терялось во тьме. Даже в самой узкой точке ее ширина превышала десять метров.
— Если мы не можем обойти эту пропасть, какого черта нам делать теперь? — пожала плечами Доминика.
Женщина указала на узкую перемычку, соединяющую край плато и горный склон.
— Эта планочка? Она слишком узка, чтобы по ней можно было пройти.
Женщина помахала руками, показывая, что они не будут идти по перемычке, а повиснут на ней и преодолеют, цепляясь руками.
Доминику пробрал холодный пот, термостат костюма включился, остужая тело.
— Это самоубийство. Мы никогда… Ладно, я помню, нужно не терять веру.
Женщина подвела ее к краю. Жестами показала, что вниз смотреть не нужно.
Потом легла на живот, перегнулась через край пропасти, схватилась за перемычку и повисла на руках.
Доминика нервно прикусила загубник регулятора. Помочилась в очистительную систему костюма, ожидая момента, когда ее спутница проберется чуть дальше, потом опустилась на колени.
Она осторожно опустилась, мышцы на руках дрожали, ботинки старались нащупать несуществующую опору. Перехват за перехватом, ладонь за ладонью, и вот ее путь через бездну наконец-то начат…
Напрягая запястья, болтая ногами, она поняла, что добилась определенного прогресса.
Она игнорировала жгучую боль в перенапряженных запястьях, продолжая повторять свою мантру.
Она замерла, заметив, что ее компаньонка остановилась.
Расширенные от ужаса глаза женщины уставились в искусственное небо, словно кто-то привиделся ей там, за серо-красными клубами дыма…
Женщина улыбнулась…
… И разжала руки, позволяя себе упасть… упасть… упасть…
— О Боже! — Доминика завопила, глядя, как тело ее спутницы исчезает в бездонной тьме.
