той же буквы, что и имя любимого ушедшего. Так мы чтим своих покойников.
— Темноволосого я назову Иммануилом в честь Изадора.
Услышав имя погибшего мужа, Эдит поняла, что плачет.
— Отец бы гордился.
— Для краткости будем называть его Мэнни. В нем явно испанская кровь, это видно по глазам.
— А как насчет нашего голубоглазого паренька? — спросил Чейни. — Назовешь его на «М» в честь отца?
— Его отец не умер! — выпалила Доминика с неожиданной злостью.
— Деточка, тише. — Эдит передала Иммануила в руки рабби и погладила Доминику по голове.
— Простите… Я просто устала. Это была долгая ночь… и долгая беременность.
— Все нормально.
Доминика посмотрела на мальчика, задремавшего на руках у Чейни.
— Отца Мика звали Юлиус. Думаю, я назову его Джейкобом в честь профессора[8].
Рабби ободряюще улыбнулся.
— Прекрасный выбор. Джейкоб то же, что и Иаков, означает «он предотвратит».
— А еще я хочу, чтобы они носили фамилию Майкла. Рабби, вы можете поженить нас в его отсутствие?
Штейнберг кивнул.
— Думаю, что смогу, Доминика Гэбриэл, думаю, что смогу.
— А вас, господин Президент, я хотела бы пригласить в крестные.
— Такого старого пердуна? — Он улыбнулся. — Для меня это честь. А теперь слушайте, — рыкнул он. — Я распорядился насчет того, что ваша семья переедет в частный особняк у залива, туда, где вы сможете отдохнуть от постоянного надзора прессы. Закрытая территория, личный повар, горничные… Когда двойняшки подрастут, к ним приставят учителей, а с сегодняшнего дня я лично буду подбирать вам охрану. Вы и ваши родственники ни в чем не будете нуждаться. Так я обещал Мику.
— Спасибо. — Доминика улыбнулась ему сквозь слезы облегчения. — Но я хотела бы попросить еще об одной вещи. Юлиус Гэбриэл вел дневник. Его конфисковали после того, как Мик… исчез. Я хотела бы, чтобы близняшки получили возможность прочитать его. Им нужно… подготовиться.
Преподобный Морхед шагнул в лачугу и тут же услышал детский крик.
— Маделина?
Толстая акушерка была на кухне, младенец плакал у нее на руках.
— Посмотри-ка, вот твой дедушка. Скажи: «Привет, дедушка!»
— Господи, какие у него глаза! Я никогда не видел таких синих глаз!
— Да, только это не «он», а «она». У вас маленькая девочка.
— Девочка?! — У Квентона волосы стали дыбом.
— А где отец?
— Блюет на улице. Быстро…
Распахнулась дверь, и на пороге возник Вирджил. С нижней губы его свисала нитка слюны, падающая на запачканную футболку, а нос был вымазан белым порошком.
— О'кей, дайте мне посмотреть на пацана.
Морхед и акушерка обменялись испуганными взглядами.
— Послушай, Вирджил…
Священник шагнул навстречу зятю.
— Отвали, Квентон. Я хочу взглянуть на своего сына.
— Вирджил, Господь… Господь благословил тебя младенцем. Дочерью.
Вирджил остановился. Его лицо исказила гримаса ярости.
— Девчонка?
— Тихо, сынок…
— Девка ни хрена не стоит! Еще одна прожорливая пасть в этом доме, которую придется кормить, одевать и слушать постоянное нытье! — Он ткнул рукой в сторону плачущего ребенка. — А ну, дай ее мне!
— Нет. — Квентон загородил собой акушерку, готовую сорваться с места и бежать. — Я хочу, чтобы ты успокоился, Вирджил… чтобы ты отправился ко мне домой и…
Вирджил ударил его ногой в живот, и пожилой священник со стоном рухнул на колени.
Акушерка одной рукой прижала к себе младенца, другой схватила кухонный нож.
— А ну, пошел отсюда, Вирджил! Пошел вон!
Вирджил уставился на лезвие, дрожащее в толстой руке. Резким движением он вывернул акушерке запястье и вырвал нож.
Та закричала и попятилась.
Вирджил посмотрел на младенца и вдруг услышал стоны Маделины, доносящиеся из спальни.
— Хренова сука… — Он вышел из кухни, яростно хлопнув дверью.
— О Господи, о Гос… Квентон, вставай! Вставай, Квентон!
Священник с трудом поднялся, слыша, как из спальни доносятся глухие удары и крики Маделины.
— Иди! — прохрипел он. — Унеси ребенка к соседям и вызови полицию!
Акушерка выскочила через черный ход.
Квентон Морхед бил кулаками в закрытую дверь спальни.
— Вирджил! Вирджил Робинсон, оставь ее в покое! Не убивай ее, слышишь!
Крики прекратились, и внезапная тишина стала просто оглушительной.
Священник попятился от двери, услышав приближающиеся шаги.
Вирджил вышел из спальни. Его футболка была залита кровью. Бросив на священника отсутствующий взгляд, он вышел в ночь.
Морхед заглянул в спальню. Вскрикнул. Перекрестился.
Ровно через час полиция арестовала Вирджила Робинсона в квартире сорокалетней стриптизерши Луанды Мелендез.
А спустя двое суток истерзанное тело Маделины Лилит Аурелия было предано земле.
Часть третья
МЛАДЕНЧЕСТВО
Мир — опасное место, но не из-за тех людей, которые злы, а из-за тех людей, кто не противостоит злу.
Внимание: несанкционированный просмотр этого документа без соответствующего допуска карается пожизненным заключением или смертной казнью. Попытка распространения сведений карается смертной казнью.
27 октября 2013
