денег, а выглядеть надо хорошо, но закончилась помада, ты берешь и из нескольких тюбиков выковыриваешь остатки, все это тщательно размешиваешь, делаешь такую колбаску и засовываешь в один пустой тюбик! — Она показала как. — Так вот, то оружие, ну те гранатометы, оно пустое внутри и широкое, они туда наркоту расфасуют! Опля! И столы для этого привезли!
Антон был потрясен и который уже раз восхитился ее умом!
Он вскочил, стал ходить по комнате, не обращая внимания на свою наготу.
— Конечно! Натка, какая ты умница! Господи, ну конечно! А фасовать будут все вместе, поэтому и стола четыре!
— Ринков, пожалуйста, надень на себя что-нибудь. Твой вид меня возбуждает! — попросила она скромненькой девицей.
Он подошел к ней, крепко поцеловал, потом нашел джинсы и натянул на себя.
— А еще, мне кажется, я поняла, как он его сюда ввезет!
— Мое мужское самолюбие рыдает! — радостно сообщил великий аналитик.
— Нечего ему рыдать, может, я ошибаюсь. Ты бы и сам все понял, просто я тебя отвлекаю!
— Это точно! — весело сказал Антон. — Но я готов расплачиваться даже своей мужской самоуверенностью!
— Ринков, зачем такие крайности! Не надо трогать святое! Мне достаточно признания, что я очень умная!
— Ты самая умная из всех женщин, которых я встречал!
И он полез к ней целоваться. Наталья смеялась, отворачивалась, пытаясь сбежать.
— Ладно, целоваться не хочешь, тогда рассказывай, что придумала! — приказал Ринков.
— Понимаешь, это все на ассоциациях. Вот я красила губы, посмотрела на помаду, и бац! — все сложилось, а потом колпачок от помады упал в воду в вазе, я посмотрела, и бац! — еще одна догадка!
— Большинство идей приходит именно так, — сказал Антон.
— Я думаю, он не будет везти сюда эту наркоту просто так, в вагоне? Он ее во что-то спрячет?
— Конечно, провозить ее он будет в чем-то, но дело в том, что ее много!
— Севастополь все еще военно-морской город. Так?
— Так! — подтвердил Антон.
Ему очень нравилась ее манера рассуждать, выстраивать логическую цепочку и спрашивать: «Так?»
— Вот ты же изучал, я видела, какие поставки идут сюда постоянно. Чего больше всего завозят и регулярно из России?
— Горючее! Топливо в цистернах! — Антон схватил себя рукой за голову. — Твою мать!
— Ты такой смешной, когда хватаешься за голову, похож на мальчишку! — посмеялась Наталья.
— Но на таможенном терминале все цистерны просвечивают рентгеном, — размышлял он.
— Да ладно! — возразила Ната. — Что, ты эти таможни не знаешь: может, они и просвечивают те, что идут для русской части флота, а что для украинской — скорее всего, так, спустя рукава. Если герметично приделать груз возле люка, например, никто особенно и рассматривать не будет. Но, вполне вероятно, я и ошибаюсь!
— По крайней мере, это очень стоящая версия, а других все равно пока нет, я уже что только не придумывал, и ребята копают день и ночь!
— Ладно, ты работай, а я пошла! — Ната поднялась с кровати и стала поправлять одежду.
— Куда это ты пошла? — спросил Антон.
— У меня встреча с друзьями детства.
— И когда ты собираешься домой возвращаться? — тоном строгого мужа спросил он.
— Куда домой? — не поняла Наталья.
— Сюда!
— Ринков, это не дом, а гостиничный номер!
Он подошел к ней, обнял и нежно сказал:
— Дом — это где мы вдвоем, даже если это гостиничный номер!
Ната положила свою ладошку ему на щеку, заглянула в глаза и сказала:
— Я стараюсь справиться со всеми своими страхами, честно!
— Я тебе помогу, девочка! Ты только не убегай! — нежно ответил Антон.
— Не убегу! Это я тебе, совершенно точно, обещаю!
— Вот и хорошо! А все остальное мы преодолеем! — Он поцеловал ее короткими нежными поцелуями. — Ну иди на свою встречу, я тебе позвоню и заберу тебя.
Поцеловав его еще раз на прощание, Ната ушла.
Хаким чувствовал опасность!
Всей кожей, всем нутром, на уровне инстинктов — он чувствовал преследование. Как? Кто?
Никто не мог выйти на его план — все было продумано до мелочей!
Он разделся и лег на пол, на теплый ворсистый ковер. Расслабил все мышцы, начиная с пальцев на ногах и заканчивая кожей на голове.
Он стал прокручивать, как кино, перед мысленным взором все события, людей, разговоры, кадр за кадром, с того момента, как сел в поезд.
Агентов всех спецслужб, которые вели наблюдение за ним и его людьми, он знал в лицо и разве что не здоровался с ними. Эти лица были постоянными, мелькающими.
Он еще и еще раз вспоминал всех людей, виденных в поезде, и всех, с кем пересекался за время пребывания в Крыму, вплоть до шоферов, официанток, продавцов; людей, проживающих в гостинице, где он остановился; всех, кто мелькал за эти дни. Он пытался вспомнить, не встречались ли они дважды, где и при каких обстоятельствах.
Нет, здесь не было ничего, что бы его насторожило.
Тогда он пустил «раскадровку» событий час за часом, полагаясь на свои ощущения, зная точно, что любая, даже самая незначительная деталь, вызывающая подозрение, мгновенно даст легкое болевое чувство.
Нет, здесь тоже ничего.
Он шаг за шагом прокрутил весь план, пытаясь найти слабое место.
Нет! План был гениальный, просчитанный с точностью ювелира.
Тогда что?
Товар уже пришел, сегодня начнется его перевозка, тоже просчитанная бесконечное количество раз! Есть, конечно, допущения на случайности, но, даже если они возникнут, не должно быть осложнений.
Может, кто-то из его людей догадался о заключительной фазе операции и начал свою игру? Может! Хотя они доверяют ему абсолютно.
Надо проверить!
Одним молниеносным движением он поднялся с ковра.
Чувство опасности не прошло!
Антон позвонил Деду.
— Здравствуйте, Федор Ильич!
— Здравствуй, Антоша! Чем порадуешь?
— Есть две идеи. Первая даже не идея, а рабочая версия! Они будут расфасовывать наркоту в гранатометы, для этого и столы завезли.
Генерал помолчал, обдумывая сказанное, и ответил:
— Очень неожиданно, но интересно! Поясни!
— По моим прикидкам, им как раз хватит места, чтобы все рассовать, да еще останется несколько гранатометов пустых. Это надо рассчитать точно.
Еще утром он созванивался с Дедом и докладывал о «рейде по фронтам» подробно, упомянув, что количество ящиков совпадает с указанным в документах.
— Тогда становится понятна эта шумиха, связанная с пребыванием Хакима в Крыму, — продолжил
