Фейзулла отчетливо услышал ее слова:
— А вы ищете типаж. Вот вам, пожалуйста, отличный типаж. Прекрасная тупая морда.
— Да, но кроме морды нужен еще хотя бы минимальный талант, — ответил Ага Мехти.
Кябирлинский медленно спускался по лестнице, проклиная в душе телефоны киностудии. Сюда можно звонить, «сев на телефон», в течение трех дней подряд все равно не дозвонишься. Будь иначе, он позвонил бы после репетиции из города, и тогда ему не пришлось бы ехать напрасно в такую даль.
«Не везет мне сегодня, — подумал он. — Поеду на радио, посмотрим, что будет там…»
Ему надлежало быть в радиостудии в три.
Фейзулла посмотрел на часы — половина второго. Значит, домой он уже не успеет. Да и лучше, если домой он поедет после радио. Кажется, жена собиралась приготовить на обед бозбаш.
Бозбаш — пища богов! Есть ли что на свете вкуснее бозбаша?
Нет, бозбаш не годится есть в спешке, на ходу. Ты должен фундаментально устроиться за столом. Сначала не спеша крошишь в тарелку чурек, выливаешь туда бульон, затем выкладываешь на тарелку гущу, ложкой хорошенько разминаешь картофель и мясо, посыпаешь сверху толченым барбарисом и начинаешь есть вприкуску с репчатым луком… Пах-пах-пах, пальчики оближешь!..
От таких мечтаний у Фейзуллы засосало под ложечкой. Он завернул в буфет киностудии, купил бутерброд с колбасой и заморил червячка.
Сойдя с «дизеля» на остановке «Парковая», он поднялся вверх по улице и вошел в здание Комитета по радиовещанию и телевидению. Преодолев половину лестницы, остановился перевести дух, утер потное лицо.
Уже много лет, каждую неделю, в этот день, в этот час, Фейзулла приходил в радиостудию на запись. Он был неизменным исполнителем роли лиса в воскресных передачах для детей.
Войдя в редакцию, поздоровался:
— Салам, милые девушки! Салам, джигиты! Это было его традиционное приветствие. Стоящий у окна Меджид, низкорослый толстый рыжий парень, ответил:
— Привет, братец Лис… А где же кот Васька?
— Придет, придет, — сказал Фейзулла. — Не волнуйся. Ведь у Джавада машина, успеет, где бы он ни был сейчас.
Молодой актер Джавад Джаббаров, исполнитель роли кота, был звездой, недавно засверкавшей на театральном небосклоне. На сцене он играл Гамлета, Эльхана, Отелло, но на радио не гнушался незначительной ролью кота, столь любимого маленькими радиослушателями. Каждую неделю аккуратно приходил на запись, нисколько не обижался, когда работники радио называли его котом Васькой, напротив, это ему даже нравилось.
Редактор передачи Сафура при виде Фейзуллы несколько смутилась.
Меджид ухмыльнулся:
— Братец Лис, Сафура ханум хочет сказать тебе что-то, но стесняется.
— Чего стесняться? Разве я чужой? Сафура встала из-за стола.
— Не слушайте его, Фейзулла-даи. Я сама все скажу. Дело в том, что… — Она запнулась. — Не знаю, как объяснить вам…
Сердце Фейзуллы екнуло: «Нет, сегодня мне определенно не везет. Что за напасть?!.. Не везет — и все. Интересно, кому там еще не понравился мой голос?»
— В чем дело, дочь моя? Говори, не стесняйся.
— Понимаете, Фейзулла-даи, текст этой передачи писал случайный автор, который не в курсе наших дел. Он написал роль лиса для женщины, и невозможно ничего изменить, так как на этом строится весь сюжет.
У Фейзуллы похолодело под ложечкой.
— Как же так?.. Значит, лисом теперь будет женщина? — спросил он растерянно.
— Нет-нет-нет, — поспешила успокоить его Сафура. — Никогда этого не будет. Разве мы допустим?.. Только сегодня, единственный раз… Со следующей передачи вы опять будете в своей роли.
Меджид фыркнул:
— На сей раз лисичка оказалась женщиной, через неделю ее опять превратят в мужчину.
Сафура метнула на Меджида порицающий взгляд, покачала головой.
Фейзулла вздохнул:
— Да, ничего не поделаешь… — Опустился на стул. — Дайте присесть, отдышаться. Этот подъем к вам может доконать человека.
Опять губы Меджида растянулись в ухмылке.
— Братец Лис, дорогой, хвост всегда держи трубой! — пропел он.
Сафура вернулась к своему столу. С ее плеч будто упал тяжелый груз.
Фейзулла сидел на стуле и громко дышал. Лоб и верхняя губа его были покрыты капельками пота. Он достал пла ток, утер лицо.
Из коридора донесся раскатистый баритон:
— Салам, мой дорогой, салам! Как дела, красавица? Рад видеть тебя, симпатяга-парень! Как ты там?.. Желаю здоровья на тысячу лет!
Глаза Сафуры заблестели.
— Пришел, пришел! — воскликнула она радостно.
Дверь распахнулась, в комнату вошел высокий, статный молодой человек.
Его волосы, сросшиеся на переносице брови и тонкие усики были цвета воронова крыла, а глаза — светло-серые. Этот контраст придавал его симпатичному лицу странное выражение: он казался одновременно и надменным и благодушным, и многоопытным и наивным. Одет был франтовато: замшевая куртка кирпичного цвета, белоснежная рубашка, модный галстук с серебряной искрой. Блестящие волосы были, как всегда, зачесаны назад. На пальце — золотой перстень с крупным камнем.
— Пламенные приветы всей компании! — бросил Джавад. — Особый Сафуре-ханум. Привет, Кябирлинский! Меджид, салют!
Меджид осклабился:
— Привет, кот Васька. Сафура заулыбалась.
— Наконец-то!.. А мы его ждем, а мы его ждем… Терпение у всех лопнуло.
Джавад обернулся в ее сторону:
— Клянусь твоей жизнью, Сафура, я так гнал машину!.. На спидометре была сотня. Сидел в одной приятной компании, да не быть ей приятнее вашей, все бросил и поднялся. Меня начали умолять: «Не уходи» — и так далее. Я ответил: «Нет, сейчас с вами сидел Джавад Джаббаров, но каждую неделю, в этот день, в этот час, он превращается в кота Ваську. Пусть сюда придет сам министр культуры, и тот не удержит меня. Можете запереть дверь — я выпрыгну в окно. Все равно убегу. Говорю вам, я должен мчаться на радио».
Все засмеялись.
— Кот Васька, — сказал Меджид, — тебя давно не было, и в нашей комнате завелась мышка.
Джавад изобразил неподдельное удивление:
— Вот как? Почему же ты, рыжий филин, не поймал ее и не слопал?
Все опять засмеялись. Джавад оборвал общее веселье:
— Хорошо, Сафурочка, в моем распоряжении только полчаса. Клянусь своим сыном, у меня сегодня был дубляж на киностудии. Исключительно ради тебя я перенес его на завтра.
Кябирлинский подтвердил:
— Он правду говорит, Сафура-ханум. Клянусь аллахом, я — свидетель.
Джавад приветливо покосился на Кябирлинского.
— Вот видишь, Сафурочка? Как говорится, лгун всегда при свидетелях. Хорошо, друзья, давайте быстренько записываться. Мне еще мчаться в школу, я приглашен на встречу.
— Сейчас будем вас записывать, — сказала Сафура. — Через десять минут студия наша. А пока на вот тебе текст, познакомься.
Джавад взял текст, пробежал глазами первую страницу, перевернул, затем вторую, третью.
Сафура тихо сказала ему:
