лучшими европейскими аудиторскими фирмам – челюсть у Седого отвиснет по любому. Со всеми вытекающими… Разборками. А что поняли эти пятеро? У них надо полагать собственные интересы. И интересы эти, с его собственными, могут, вполне возможно, ничего общего и не иметь… Или иметь, но не с его… Здесь мысли начинали буксовать; Сергей приоткрыл окно. «Правильно Борисыча убрал, с двумя бы точно не справился, – закончил он свою мысль. Взял трубку, набрал номер. Прождал пару гудков. Сняли.
– Что? – послышался на том конце грубый, недовольный даже, кажется, тем, что он всем недоволен, голос. – Говорите.
– Седой, я еду. Встретимся в офисе, через два часа. – На том конце поперхнулись.
– Чё? Чё ты базлаешь баклан? Назовись!
– Сергей Викторович Каноян; Георгий Петрович, я считаю необходимым незамедлительно встретиться. – Интонации были уверенно констатирующими. Безо всякого заискивания, более того – с нотками превосходства.
– Ты чё чувак? Обурел? Сегодня в семь, в «Узбккистане». Приеду, там и перетрем, – и хотел было же повесить трубку, но вдруг услышал невероятное:
– Седой, ну что ты паришь? Какой «Узбекистан»? Ты что в узбеки заделался? Это не модно теперь. Давай через два часа. У нас, в офисе «Русского леса».
– В офисе? У… Нас? – казалось Георгий Петрович потерял дар речи.
– Или у тебя может быть дела поважнее найдутся, чем с партнером встретиться? У которого, кстати, на десять процентов больше в деле, даже если Борисыча долю поровну распилить… что ещё вопрос… – на другом конце молчали – Ну, тогда конечно…
– Хорошо. Через два часа. – Седой умел быстро собираться и перестраивать план действий. Он молча повесил трубку.
Звонок застал Седого в момент посадки в машину. Он уже занес было ногу, когда зазвенел телефон. Этим и объяснялась, впрочем, обычная для него, но теперь особенно грубая манера изъясняться. Из-за звонка пришлось не сесть. Теперь в дополнение ко всему он разговаривал в окружении охранников: один держал открытой дверь автомобиля. Второй готовился сесть рядом. Третий застыл у ворот. Со времени, как убили их второго компаньона, прошел всего день. Они перенесли главный вход на другую сторону здания – ставить под охрану недостроенные многоэтажки было на гране разумного – но опасения все равно оставались. Поняв, что шеф не садится, еще двое охранников вышли из машин и настороженно вращая головами, начали фланировать вокруг. Естественно, атмосфера не располагала.
Закончив разговор, Седой, словно не веря своим ушам, постоял еще некоторое время на месте, затем, сказав что-то в полголоса начальнику охраны, пошел назад к крыльцу.
Через пять минут он уже снова сидел в своем кабинете. Напротив расположился Глеб Абрамович Бердяев. Глаза у него горели. Казалось его, и без того беспокойная натура, нашла, наконец, себе достойное применение. Дело того стоило.
– Это подстава. – Уверенно вещал он. Это несомненно какая-то афера! Это неслыханно.
Георгий Петрович сидел в своем кресле и молчал. Ситуация была новой и непривычной. Он был из тех тертых авторитетов, которые еще помнили старые времена. Времена, когда всё только начиналось и он, будучи уже серьезным человеком парковал свой старый «Жигуленок» у парадного своего дома и с утра подолгу разогревал мотор. Потом ехал, аккуратно соблюдая дорожные знаки где-то с пол часа в гараж. Там он выводил из него джип «Чероки», называемый братками «Индеец» из-за его воинственного и заядлого оперения и, оставив в гараже жигуль, ехал в офис, где появление его вызывало немереную ажиотацию. В первую очередь, конечно, из-за автомобиля. Короче, Георгий Петрович Чеганов по кличке Седой был обстоятельным и серьезным бизнесменом; прошедшим долгий и мучительный путь к тому, кем он стал.
А теперь обоих его партнёров убили. И пришел какой-то неизвестный человек и предъявляет права на долю. Да еще на пакет акций, который больше, чем у него! То есть претендует по сути, на всю корпорацию. И делает это совершенно корректно и спокойно. И представляет из себя, кажется, силу. Какую, еще вопрос. Но уже странно, что этот вопрос вообще возник…
– Так, – распорядился Седой, даже не взглянув на суетящегося юриста. – Двое на крышу здания. Угол прицела – двор. Один на недостроенную вышку откуда… Он сделал паузу, неприятно прищурившись, – Борисыча положили. – Георгий Петрович умел учиться на чужих ошибках. Держать весь двор по периметру. Ну, суки я вам покажу!.. Скорее прошипел, чем сказал Седой. – До меня вы может и доберетесь, а вот вас, гниды, я точно мочкану. – И, очень довольный собой, пошел в комнату отдыха передохнуть.
Там его ждала миловидная секретарша Лера. Такая у нее была работа – ждать. До встречи оставалось полтора часа.
Ровно в назначенное время во двор дома корпорации «Русский лес» въехал «Мерседес» в сопровождении пяти «Геленвагенов». Седой наблюдал за этим из-за окна кабинета с трудом скрывая улыбку. У него в офисе набиралось больше двух десятков бойцов. Причем, через окно в кабинетах он посадил по снайперу. По сути, только они за минуту могли поразить до сотни человек находящихся во дворе; Были еще и те, кто был вне здания, на крышах.
«Что от меня эти фраеры, интересно, хотят? Приветственной речи, что ли? – задал он сам себе вопрос и, уже не стараясь сдержаться, откровенно заржал.
Машины въехали во двор и встали странным каре; как бы наискосок, в полуразвороте. «Драпать приготовились, – с удовольствием констатировал Седой. – Да кто ж вам, братки, отсюда драпать-то даст? – Он немного жалел, что согласился встречаться у офиса. Здесь все здание принадлежало корпорации и списать неминуемую стрельбу на кого-то вряд ли придется. Однако, всегда можно было вспомнить о конкурентах; заодно и шпильку воткнуть. На то журналюги продажные и водятся. На этой мысли он окончательно успокоился и погладил секретаршу, стоящую рядом, с ним по заднице. Задница была круглой и упругой. Рука потеплела.
Раздался телефонный звонок.
– Аллё! – довольно гуттаперчиво ответил Георгий Петрович не в пример своему предыдущему разговору. – Что, браток, приехал? В его голосе струилась неземная любовь к партнеру, которому он мечтал; нет! Он изнемогал от желания отдать ему корпорацию и всё, что тот только попросит, и еще… Что «еще» Георгий Петрович не додумал. Ему, наконец ответили:
– Привет, Петрович, – зазвучал незнакомый голос со знакомыми интонациями. – Я смотрю, к разговору ты не готов. – Последовала пауза. Потом продолжение: – Рука на Леркиной жопе а сам из комнаты отдыха в жалюзях торчишь, как дерьмо в параше. Ты что, меня вконец за фраера держишь?!
Седой отпрянул от окна опрокинув секретаршу а заодно и стоящий рядом с ней кактус гиганского размера. Лера при этом упала прямо на цветок. Она истерически заорала, пытаясь бороться с колючим предметом, казалось, напавшим на нее. Седой отбросил ногой горшок и зашипел: «Молчи сука, щас придушу». Прислонил трубку к уху. – На том конце слышался хохот.
– Извините, Георгий Петрович. Может, мы потом поговорим? А то у вас там, похоже, другое, затевается.
Седой побагровел. От предыдущей вальяжности не осталось и следа. Ему было стыдно перед собой за случившийся инцидент, однако это нисколько не поколебало его уверенности в себе.
– Те чё надо? – спросил он тяжело и натужно, словно раздувал механический пресс. Он пытался сообразить, кто и когда мог поставить в их помещениях камеры – иначе, откуда он знал?
– Мне моё надо. Ответили на той стороне. – Выходи. Поговорим.
– Куда выходить? – изумился Седой, не понимая смысла требования. «Впрочем, я то выйду – и ты, видно, тоже? Вот и хорошо, тут ребяткам и работа привалит…»
– Выходи на центр двора. – Предложил голос. Там и поговорим.
Противостояние на подобного рода «стрелках» в том и состоит: кто не ответит, спасует – проиграл. Это Георгий Петрович знал и потому так хорошо подготовился. Его бойцы были гораздо многочисленнее и держали под прицелом весь двор. Эти пять «Гелендвагенов» не представляли для него какой-либо опасности. Они могли быть расстреляны по команде «рас». Но откажись он выходить – это тут же стало бы известно братве и – потеря авторитета, вещь страшная…
– Выхожу. – Ответил он и двинулся по переходам. – Все уважительно расступались. За ним следовали четыре телохранителя с курками на «взвод». Опасность хоть и была мала, но подстраховаться не мешало.
