самого начала не предупредил ее, что будет вынужден вернуться к своей жене и маленькой дочурке, которая скучает без папы. И это тянулось два года… После него у нее было еще трое — но к каждому из них она не испытывала ничего, кроме дружеских чувств.
И эти связи были недолгими, потому что Примавера — небольшой городок, и она не хотела, чтобы люди, к которым она хорошо относилась, перессорились между собой…
Ян… Она вообще не была уверена, что любит его, и к тому же Рода…
'Джиллиан Ева Конвей, — сказала она в мыслях голосом Ларекки. — Опусти свой хвост. Ты помнишь, что этот человек — враг!
Возможно, он симпатичен тебе, но для тебя это не более, чем объект игры, которого ты должна подчинить себе'.
Какие сексуальные видения мелькнули в ее мозгу? Она хихикнула.
— В чем дело? — спросил Джерин.
— Ничего. Просто задумалась, — быстро ответила она.
Он с любопытством посмотрел на нее.
— Мне хотелось бы знать, что же это такое — Т-связь?
— О, да, — она расслабилась и выпила глоток коньяка. — Это сокращение для выражения: «Жизнь, возникшая на Таммузе». Для того, чтобы отличить ее от орто-иштарианской жизни, которая возникла на Иштаре… Ты знаешь, что в системе Ану есть планеты, подобные Земле. И на одной из них возникла разумная жизнь. Это было миллионы лет назад. Когда Ану стал раздуваться, таммузианцы решили переселиться на Иштар и основать здесь колонию.
Разумеется, это только наши предположения.
Джерин поднял брови.
— Предположения? Я думал, это доказано.
Джиль покачала головой.
— Какие могут быть доказательства через миллион лет? Я могу показать тебе доклады археологов, работающих на Таммузе. Весьма интересно и несколько грустно. Во всяком случае есть основания предполагать, что таммузианцы создали средства для межпланетных перелетов и пытались колонизировать Иштар. Разумеется, все они не смогли переселиться сюда. Вероятно, они хотели спасти лишь некоторых, чтобы жизнь могла возродиться снова.
— Насколько я знаю, — сказал Джерин, — они прибыли на Иштар, и обнаружили, что здешняя биохимия несовместима с их биохимией, стерилизовали один из островов и поселились там. Однако, по неизвестным причинам они все вымерли. И животные, и растения с Таммуза также погибли. Осталась только микроскопическая флора, приспособившаяся и со временем эволюционировавшая в многоклеточные формы жизни. Я правильно все понимаю?
— Да, эта терминология и теория весьма популярны, — ответила Джиль. — Она послужила основой для огромного количества плохих стихов, песен, фантастики, пьес для любительского театра. Но это только голая теория. Вполне возможно, что споры таммузианской жизни были занесены сюда метеоритами. А может, они присылали сюда экспедиции, от которых и сохранились формы жизни, известные сейчас.
А может, они действительно собирались здесь жить, но вскоре открыли принцип Маха и улетели куда-то в другую Галактику. Может, они все еще сосуществуют где-то, и их цивилизации на миллиарды лет опережают нашу. — Вся шутливость покинула ее. Она подняла голову к звездам и прошептала:
— Понимаешь? И археологам можно было бы и не перекапывать древнюю почву.
Он ответил, и Джиль почувствовала в его голосе благоговейный трепет:
— Великая идея… Даже слишком великая для нас.
Она продолжала деловым тоном:
— Да, теорий было очень много. Гораздо больше, чем фактов.
Во-первых, на Иштаре, с его вполне земной биохимией, существует Т-жизнь. Даже базирующаяся на водных соединениях протеина, но во многом чуждая ортожизни. Во-вторых, планета Таммуза мертва, но все говорит о том, что там когда-то существовала Т-жизнь. Втретьих, Т-жизнь Иштара сконцентрирована на Валленене, в северной его части. Это дает возможность предположить, что там когда-то был остров, заселенный колонистами и очищенный от местной жизни.
Но затем этот остров слился с другими островами и в результате этого образовался материк, который затем стал нам известен под названием Валленен. Однако прямых доказательств этому мы не имеем. Это — терра инкогнита для нас.
— Все еще неизвестная, хотя человек появился на Иштаре сотни лет назад? — удивился он. И тут же сказал:
— Впрочем, я понимаю. Обзор с орбиты, посадки в случайных местах. До планомерного исследования дело еще не дошло. Перед нами еще много работы.
Джиль кивнула.
— Да. У нас множество проектов. А пока мы в основном работаем в зоне Южного Валленена. Только если Газеринг будет спасен и удержится, мы сможем продвинуться дальше на север.
И тут же с жаром добавила:
— Неужели ты не видишь, какую ценность представляет Иштар для Земли? Да, я знаю о планетах, где найдены аналоги Т-жизни. Но того, что мы имеем здесь, нет нигде! А уникальные интерзоны, где совмещаются Т-жизнь и орто-жизнь Иштара!
Джерин улыбнулся.
— Ты выиграла.
Она улыбнулась в ответ.
— Две разные экологии, неспособные эксплуатировать одна другую. Только из-за этого одного нужно помочь Газерингу остаться в Валленене.
Джиль допила свой стакан и Джерин взял бутылку, чтобы наполнить его вновь.
— Своей лекцией я заслужила эту выпивку, — заметила Джиль.
— Да, ты говорила весьма интересно, — согласился он.
— Теперь твоя очередь. Расскажи, где ты бывал.
— Если ты потом споешь мне еще.
— Мы найдем песню, которая знакома нам обоим. Давай начинай, — она снова подняла лицо к небу. Целестия уже скрылась, и остальные звезды высветились еще ярче. — О, сколько на свете удивительного! Даже умирать не хочется!
— Почему ты никогда не была на Земле?
— Я считаю, что здесь интереснее. О, я знаю, что на Земле есть много интересного, но у нас здесь большая фоно и видеотека, записи, фильмы, фотографии…
— Самая лучшая голограмма не сможет заменить действительность, Джиль. Чего стоит один собор в Шартре! И ты со своим живым воображением нашла бы на Земле много интересного.
Послышался звонок, и Джиль поднялась.
— Извини, звонят.
«Кто бы мог быть в такой поздний час? — подумала она. — Кто нибудь из команды Юрия?»
Она вошла в комнату и включила флюопанель. Резкий свет ударил по ее глазам и нервам. Комната как бы выпрыгнула из темноты. На алом бархате стен, расшитом спиралями, были развешаны инструменты, оружие иштарианцев, а, кроме того, тут же висели рисунки и фотографии, которые она делала сама. В шкафу стояли ее любимые книги, кассеты с записями.
Снова послышался звонок, и она со вздохом села и включила экран.
На экране появилось лицо Яна Спарлинга. Он был угрюм, глубокие морщины перерезали его длинное лицо, глаза запали и казались зелено-голубыми. Его черные волосы были в беспорядке, а бритва не касалась щетины по крайней мере дня два-три.
Сердце Джиль отчаянно забилось.
— Привет, — автоматически сказала она. — Ты похож на яблоко из компота. Конечно, случилось что- то плохое?
— Я решил, что ты должна об этом знать. — Голос его был хриплым. — Ведь ты дружила с Лареккой.
