являлся единственным приемлемым решением, история знает тому немало примеров. По мне, такой мир куда приятнее нашего нынешнего положения. Когда общество обретет известную стабильность, можно будет подумать о восстановлении республики. Но это — дело далекого будущего, которое, может статься, не наступит никогда. Все зависит от социально-экономических условий.
Мануэль беспокойно расхаживал по мостику. Мириады звезд на обзорных экранах сияли над его головой призрачной короной.
— Да, — бросил он, — мы создадим империю на словах и на деле! Люди будут сражаться и умирать за идею, забыв об окружающей их действительности. Кстати, нам не обойтись без наследственной аристократии. Еще не бывало такого, чтобы она не выручала свою страну. И потом, с ней заодно на Земле словно возродятся те славные деньки, когда никто и не помышляло полетах в космос. Аристократия — символ, и для нас он даже важнее, чем для наших предков. Итак, Кэтрин, империя Земли! И мир!
— Аристократия вырождается, — не уступал я. — Пока тиран могуч, деспотия процветает, но рано или поздно объявится некто слабоумный…
— Этого не произойдет, если основателями династии будут здоровые и крепкие мужчины и женщины, если не упускать из виду воспитание наследников и выбор для них подходящих пар. Тогда династия просуществует века! К тому же вы запамятовали о достижениях геронтологии.
Я рассмеялся ему в лицо:
— Имея в распоряжении лишь один звездолет, вы намереваетесь покорить Галактику?! И кто же станет первым императором? Я полагаю, вы?
Взгляд его будто остекленел.
— Да, — ответил он, — если не найдется более достойный, в чем я сильно сомневаюсь. Кэтрин закусила губу.
— Противно, — сказала она. — И бесчеловечно.
— Нам выпало жить в жестокое время, дорогая, — проговорил он.
Огромный черный шар Горзуна неторопливо вращался на фоне звезд. Вынырнув из гиперпространства, мы направили гравилучи на ночную сторону планеты. Другое ее полушарие отливало красным, словно истекало кровью.
Один только раз нас окликнули с патрульного корабля. Из трансзвукового коммуникатора обрушился на мостик поток слов. Мануэль ответил на языке варваров: он объяснил, что у нас случилась поломка видеосвязи, и передал позывные, которые отыскал в справочнике кодов. Патруль пропустил нас.
Ниже, ниже, ниже. Темная поверхность планеты неотвратимо приближалась. Горные пики тянулись к нашему звездолету, норовя вспороть ему брюхо. Света трех лун было достаточно, чтобы разглядеть снега, ледники и бушующее море. Малоприятная, признаться, картина.
Мануэль по интеркому обратился к команде:
— Смотрите вниз, люди Земли! Смотрите вниз! Вот что нас с вами ожидало!
Ответом ему был яростный рев. Наш экипаж с готовностью отправился бы в ад, если бы мог увлечь за собой Горзун. Откровенно говоря, я разделял общие чувства.
Наше путешествие было долгим и многотрудным, но, предвкушая радость сражения, я ощутил, как спадает с меня усталость. Я крутился как белка в колесе, обучал людей, распределял среди них места, которые им следовало занять по боевой тревоге. Что до Мануэля, он, казалось, успевал всюду. Кэтрин ходила за ним по пятам — он назначил ее на должность помощника по общим вопросам, или, выражаясь проще, секретарем. Увязнув в делах, виделись мы редко.
Но в тот день мы собрались на мостике и втроем наблюдали, как рвется нам навстречу Горзун. Кэтрин была бледна; рука ее холодила мою ладонь. Я едва справлялся с требовавшим выхода напряжением. Голос мой, когда я отдавал последние команды артиллеристам, прозвучал сдавленно. Мануэль же был спокоен, как всегда. Меня порой одолевали сомнения: а человек ли он?
Атмосфера рвалась с негодующим визгом. Мы пронеслись над морем, догнали рассвет, и в его студеных отблесках поднялся на горизонте главный город Горзуна.
Мне почудились приземистые каменные башни, узкие улочки, скопление звездолетов на окраине. Тут Мануэль кивнул, и я прохрипел:
— Огонь!
Под нами к небу взметнулось пламя. Звездолеты повалились в разные стороны, сокрушая своей тяжестью близлежащие дома. Металл и камень плавились на глазах; по улицам, огибая развалины, текли потоки лавы. Земля разверзлась и поглотила половину города. Сквозь клубы дыма сверкнула ослепительно голубая вспышка атомного взрыва. Город перестал существовать.
Покончив с ним, мы устремились к следующему крупному космопорту. Над ним барражировал патрульный корабль. Должно быть, их предупредили. Мы обстреляли его, он ответил; продолжая бой, «Мститель» сбросил бомбы. Наши силовые поля отразили взрывную волну, но противник не устоял — рухнув на город, он разрушил множество строений.
Над третьим поселением нас поджидали перехватчики. Вдобавок с земли по нам дали залп ракетами. «Мститель» задрожал под ударами. Я наяву представил себе, как отплевывается дымом наш гравигенератор, стараясь удержать корабль на ровном курсе. Мы отбивались от горзуни, будто медведь от собачьей своры, мы разогнали перехватчики и уничтожили наземную базу.
— Отлично, — подвел итог Мануэль, — уходим отсюда.
Мы поднялись над атмосферой. Нас окружала искрящаяся звездами космическая ночь. Наверно, за нами уже отрядили погоню. Но разве можно обнаружить один-единственный звездолет в беспредельном пространстве между мирами? Мы включили гипердвигатели, что было довольно рискованно в такой близости от здешнего солнца; но наши люди не подкачали. В считанные минуты мы очутились у другой планеты этой системы, которая тоже была обитаемой. На ней находилось три колонии, и все они были стерты с поверхности.
Команда веселилась, однако восторженные вопли почему-то напоминали мне волчье тявканье. Я устал убивать и разрушать. Да, горзуни — враги, но сколько же можно?! Кэтрин заплакала, слезы бежали по ее лицу, плечи подрагивали.
Мануэль погладил ее по руке:
— Все, Кэтрин, все. Мы летим домой. — Помолчав, он добавил, ни к кому конкретно не обращаясь: — Ненависть — полезное, но чертовски опасное подручное средство. Нам придется избавить человечество от расистских замашек. Империя, основанная на угнетении одних народов другими, вряд ли окажется долговечной. Все национальности должны быть равны, — он потер квадратный подбородок. — Пожалуй, я позаимствую кое-что у древних римлян. Все, кто того заслуживает, получат земное гражданство, к какому бы народу ни принадлежал тот или иной индивид. Это будет стабилизирующим фактором.
— Да вы мегаломаньяк, — сказал я хрипло. Однако моя уверенность была поколеблена.
Когда «Мститель» вернулся на Землю, в Северном полушарии планеты царила зима. Я спустился по трапу на снег, который заскрипел под моими ногами. Дыхание паром вырывалось у меня изо рта и поднималось в хрустальную голубизну неба. За мной следом вышли другие. Упав на колени, они целовали снег. Выглядели они сущими оборванцами, мужчины все до одного — бородатые и длинноволосые, но никто в Галактике не мог сравниться с нами в воинском искусстве. Пологие склоны холмов, голубые небеса, покрытые коркой инея деревья, одинокая ворона над ними, — слезы сами собой наворачивались на глаза.
Дома.
Мы связались по рации с другими кораблями космофлота. Скоро кто-нибудь прилетит за нами, чтобы доставить нас на секретную базу на Меркурии — ведь война еще не закончена. Но пока, на краткий миг вечности, мы дома.
От усталости у меня ломило все тело. Мне хотелось заползти в какую-нибудь берлогу на берегу говорливой речки, под стволы поваленных ветром деревьев, и заснуть до прихода весны, которая разбудит со мной заодно целый мир, но я стоял у трапа, чувствуя, как обрывает с меня лохмотья усталости холодный зимний ветерок. Тело мое радовалось планете, для жизни на которой приспособили его два миллиарда лет эволюции, и я рассмеялся счастливым смехом.
Мы не можем потерпеть поражение. Мы — свободные обитатели Терры, защищаем родные очаги, в нас древняя сила планеты. Нам суждено победить и завладеть звездами!
