скрипучим голосом:
— Пят, ты зашел слишком далеко. Если вы оба немедленно не сдадитесь, вас ожидают неприятности.
Это был полный крах. Проглотив обиду и злость, Коскинен рывком отключил связь и вернулся к Вивьен.
— Ничего не вышло? — спросила она.
Коскинен устало покачал головой. По телу разлилась слабость.
— Поешь немного, — предложила она. — Конечно, это совсем не тот ужин, который я тебе предлагала. Но в другой раз ты не откажешься?
— Нет, никогда, ни за что не откажусь…
— Ты так говоришь, словно боишься, что… ничего не будет…
— Нет, Ви, просто я очень устал. Честное слово, я надеюсь, что ты еще накормишь меня ужином. Ведь накормишь?
— Поспи, если хочешь, Пит, — сказала Вивьен, когда он вяло перекусил.
Питер устроился на жестком лежаке, положив голову ей на колени, и уснул прежде, чем успел закрыть глаза.
20
Проснулся он от того, что Вивьен настойчиво теребила его за плечо.
— Ух, — только и сказал Питер, пробираясь в сознание сквозь многоэтажность сна. — Ты, наверное, тоже хочешь отдохнуть, а? — Он протер веки костяшками пальцев: в глаза, казалось кто-то насыпал песок. — О, черт! Извини, Ви. Я должен был уложить тебя спать первой.
— Ерунда, — ответила она. Коскинен почувствовал, что Вивьен чем-то встревожена. — Они там что-то делают.
Коскинен высунулся из укрытия. Прожектера, установленные на высоченных подставках, разгоняли тьму ночи. Два передвижных крана на автоплатформах, как динозавры, склонили длинные шеи над коконом. Травянистый газон перед домом был исполосован следами шин. Вокруг кранов толпились рабочие в комбинезонах.
— Четверть пятого, — отметил Коскинен, посмотрев на часы. — Ну-ну, ребята, работайте.
— Но чего они добиваются?
— Мы сейчас весим слишком много, так просто нас с места не сдвинешь. Они решили приподнять нас с помощью кранов, а потом, наверное, погрузить в стратоплан. Не знаю.
— Но Пит… — Вивьен прижалась к нему, и Коскинен обнял ее за плечи. Через минуту он почувствовал, как страх покидает девушку. — Тебе не страшно?
— Нет! — рассмеялся он.
Стрелы кранов нависли над их головами. Бригадир дал отмашку, стрелы начали медленно подниматься, и цепи, оплетавшие кокон со всех сторон, натянулись.
— О'кей, — кивнул Коскинен. — Пора освободиться. — Он нагнулся к генератору и тронул регулятор ширины поля. Кокон раздвинулся на фут, и цепи, превратившись в мелкие обрывки, разлетелись по всему двору. Стрелы кранов качнулись и замерли. Коскинен тут же вернул поле на прежний уровень.
— Ничего не стоит опрокинуть эти чудовища, если расширить поле, — сказал он. — Но тогда пострадают водители.
— Ты удивительный человек, — прошептала Вивьен.
За пределами кокона вновь началась суетливая беготня. Автокраны быстро ретировались и растворились за краем освещенного круга. Из темноты вновь выступил Маркус. Он шел один, без агентов.
— Коскинен, — раздался его голос из миникома.
— Да? — откликнулся Коскинен, но не двинулся с места. Он не хотел видеть этого человека.
— Интересный трюк, надо отметить. Значит, мы стоим на своем и продолжаем сопротивляться?
— Да.
— Ты не оставляешь мне выбора, — вздохнул Маркус.
Коскинен молчал, прислушиваясь к неистовому биению сердца.
— Меня воротит от одной мысли… — продолжал Маркус. — Но если ты не выключишь экран и не выйдешь, я взорву атомную бомбу.
Коскинен слышал, как охнула Вивьен. Ее ногти впились ему в запястье.
— Вы не посмеете, — сухо ответил Коскинен. — У вас нет санкции Президента. Я знаю точно, принятие данного решения вне вашей компетенции.
— А откуда тебе знать, что у меня нет санкции, а?
Коскинен облизнул пересохшие губы.
— Если вы с такой легкостью получаете у Президента разрешение взрывать атомные бомбы, с еще большей легкостью вы можете привезти его сюда, чтобы он лично подтвердил ваши полномочия. В противном случае я буду считать, что таких полномочий у вас нет. Если он скажет мне: «Выходи», — я не задумаюсь ни на секунду.
