От Мередит не ускользнул огонек любопытства, мелькнувший в его глазах, и она тут же отвернулась.
— Во всяком случае, не государственной. Хотя такой способ знакомства заставляет чувствовать себя уязвимой. Предпочитаю традиционный…
— Вы совершенно правы. — Шериф отпустил собаку, выпрямился и подал Мередит руку: — Меня зовут Хит Ян Мастерс. — В его голосе прозвучали ироничные нотки. — Я тот самый парень, который живет по соседству и у которого ненормальный пес.
Мередит уже выдержала одно рукопожатие и не горела желанием испытать второе. Но шериф стоял напротив и ждал. Она с опасением посмотрела на ротвейлера и коснулась пальцами натруженной ладони Хита, надеясь этим ограничиться. Но не тут-то было.
Неизвестно, как это получилось, — ведь мужчина только пожал ей руку, но Мередит вдруг охватил жар. Сначала он хлынул на плечи, потом завертелся в животе.
— Ваша очередь.
Мередит растерялась.
— Ах да… Я Мередит Линн Кэньон — та самая женщина, что живет с вами по соседству и не любит вашего ненормального пса.
Хит усмехнулся и снова провел пальцем по се запястью, словно пытаясь запомнить, какова ее кожа на ощупь.
— Боюсь, и меня тоже, — хрипло уточнил он. — Но это надо исправить. Сдается мне, что одинокая леди должна быть в хороших отношениях с единственным соседом.
«На последнюю фразу вроде бы ничего не надо отвечать», — лихорадочно подумала она, вдруг поняв — нет, почувствовав, — что этот человек грозил ее душевному покою.
Хит еще стоял на шатком крыльце, когда Мередит выключила наружный фонарь, оставив гостя в темноте. А ведь знала, что он еще здесь. Шериф улыбнулся.
— Ну, Голиаф, на этот раз ты и натворил дел, — ласково проговорил он. — Что это пришло в твою дурью башку? Ротвейлер посмотрел на закрытую дверь и заскулил.
— Не желаю этого слушать, болван. — Хит осторожно спустился с прогнивших ступенек, но когда понял, что собака за ним не последовала, обернулся и щелкнул пальцами. — Ну-ка быстро спускай сюда свой зад!
Понурив голову, ротвейлер повиновался. Мастерс пересек двор и, выйдя на дорогу, оглянулся. Полы в этом доме представляют опасность для жизни. Надо же, расставила цветочные горшки, чтобы обходить совсем прогнившие доски. Черт побери! И почему она не заест до смерти этого старого пердуна Зека Гантрума, чтобы тот сделал ремонт?
Но Хит слабо представлял, как Мередит могла бы это сделать. Вспомнил настороженность в ее глазах и то, как судорожно она вцепилась на кухне в свой халат. Эта женщина не из тех, кто может сладить с таким скрягой. И Зек этим пользуется. У старика богатый опыт: сдает дом и обешает все починить. Кладет в карман задаток и арендную плату, а облапошенные жильцы съезжают раньше времени.
Хиту очень не нравилось, что одинокую женщину с ребенком так обманули. Он снова оглядел ветхое строение и покосившееся крыльцо, размышляя, не позвонить ли Зеку. Нет, это уж точно не его дело. Да Мередит и не оценит такого вмешательства. Но с другой стороны, она вряд ли будет довольна, если в один прекрасный день сама или дочь провалится сквозь пол.
Хит вспомнил, каким хрупким было ее запястье. Подломись доски — и она сломает себе лодыжку или еще что-нибудь. Мередит, судя по всему, не очень крепкая женщина. А если она покалечится, кому играть роль доброго самаритянина? Кому же еще, как не ее единственному соседу! Эта мысль понравилась шерифу. Не то чтобы Мередит его очаровала. Нет, просто Хит предчувствовал неприятности и всегда старался их предотвратить.
Ладно. Если в это верить, придется вкладывать деньги в мост «Золотые ворота».
Неудивительно, почему Голиафа так тянуло сюда. В Мередит и Сэмми было нечто такое, что пробуждало инстинкт охранять! Может быть, большие, настороженные глаза? Стоило увидеть их единственный раз — и ты пропал.
Хит вздохнул и снова посмотрел на крыльцо. Можно привести в порядок, и работы-то не слишком много: на вечер, максимум на два. Черт! Было бы у него три недели — починил бы здесь все. Окинув дом от крыши до фундамента придирчивым взглядом, шериф прикинул список необходимых материалов. Уже четыре года он не брал оплачиваемый отпуск. Если недели три уходить с работы пораньше, в управлении никто и не пикнет.
Время, конечно, не очень подходящее — как раз сейчас на работе неприятности. Но с другой стороны, что делать с этими несчастными перепуганными соседками? Постоянно о них тревожиться? Если избиратели округа считают, что шериф ведет дела неправильно, значит, он неподходящий для этой должности человек. Мастерс не желает меняться. Спасать детей — вот главный смысл его работы в полиции. Такой уж он человек. Отними у него этот смысл — и работа потеряет всякое значение.
Если жители округа надеются загнать его в угол, то они глубоко ошибаются. Он не станет применять к подросткам тактику устрашения — лучше сам напишет просьбу об отставке…
Утром, позвонив насчет псарни, он набрал номер хозяина Мередит. Зек был обидчивым и очень несговорчивым стариком, но у Хита в арсенале имелось несколько веских аргументов, например, угроза свидетельствовать в пользу соседки, если она покалечится.
Перспектива, что суд прищучит его, быстро привела Зека в чувство, и он был несказанно рад, когда Хит бескорыстно предложил свою помощь. Мередит уже совершила настоящее чудо, кое-что подкрасив и повесив на окна миленькие занавески. Еще бы новые полы, линолеум, сносный ковер в гостиную — и дом уже не казался бы таким ужасным.
Вспомнив, как, выставив его за дверь, Мередит погасила наружный фонарь, Хит снова ухмыльнулся. Ей потребуется немало усилий, чтобы избавиться от него, — это как вычесать застрявший репей из волос. А волосы у нее и в самом деле красивые — темные, ниспадающие на плечи волнистыми локонами.
Да, черные, блестящие волосы Мередит ему определенно понравились.
Глава 5
На следующий вечер, когда Мередит собиралась почистить картошку и уже высыпала ее из пакета в раковину, Сэмми, как ошпаренная, вбежала на кухню.
— Что случилось, малышка?
— Там этот вчерашний дядя шериф на большущей белой машине. А на крыше полно всякой всячины.
Шериф? У Мередит похолодело в животе. Она оставила в раковине картошку и, раздвинув занавески в гостиной, выглянула наружу и увидела на разбитой подъездной дорожке белый «бронко». На пассажирской дверце красовалась эмблема «Шериф округа Уайнема». И машина действительно была нагружена досками и другими материалами.
Мередит нахмурилась. Секундой позже на крыльце послышались шаги и стены содрогнулись от удара в дверь крепкого мужского кулака.
Мастерс стоял, широко расставив ноги и уперев в бока крепкие ладони. Их взгляды встретились, и Мередит вздрогнула. Было в нем нечто такое, что ее волновало.
На шерифе была лихо сдвинутая набок коричневая широкополая шляпа, тулья которой прибавляла несколько дюймов к его громадному росту. Широкие поля затеняли лицо, отчего блеск проницательных серо-голубых глаз казался еще ярче. В косых лучах заходящего солнца, падавших под козырек крыльца, значок шерифа на левом кармане его рубашки таинственно вспыхивал.
У Мередит пересохло во рту, и она долго не могла оторвать от нёба язык. Но в конце концов выговорила:
— Привет! — И чуть было не добавила: «Чем могу служить?» — но вовремя спохватилась: — Как поживаете? — Тоже не слишком оригинально, но по крайней мере не в духе официантки на стоянке грузовиков.
Хит ткнул пальцем в сторону автомобиля и расплылся в такой обаятельной улыбке, что Мередит призадумалась, уж не репетировал ли он ее перед зеркалом.
— Ваш хозяин завербовал меня кое-что здесь подремонтировать.
