Почти смешная история и другие истории для кино, театра

никогда не обслуживала, эта Ася могла сдуру потребовать, чтоб гости за обед заплатили!

Зобова. А, может, она другим способом зарабатывала?

Тюбиков. Достоверно известно — нет. Всех пристававших отваживала. Был у нее романчик со студентиком из паршивых интеллигентов, родители у студентика ерунда: мать — корректор в издательстве.

Тамара. Это что значит, корректор?

Пряник. Значит, шибко грамотная, а за это зарплата положена шибко маленькая…

Тюбиков. Отец у студентика вообще — смех на улице — учитель рисования в средней школе…

Крутилина. Постойте… Значит, чаевых Мартыненко не брала, продукты домой не уносила, проституцией не занималась, а на что же она тогда жила, на зарплату официантки?

Тюбиков. Из подозрения что рождается? Уверенность! Невиновных — их нет. Есть необнаруженные!

Крутилина. Ты, Всеволод Иванович, сталинист!

Тюбиков. Ну и что из того? Сейчас демократия и временно допускаются разные взгляды. Может, потом снова все будут сталинисты? Не исключено!.. А человека без секретов не бывает. И посему надобно Мартыненко Асю надкусить и раскусить!

Зобова. Да, раскусить! Обожаю!

Тамара. А я против! Я против со всей категоричностью!

Крутилина. Тамара, расслабься! Всеволод Иванович вспомнил про демократию… вы проголосуйте, а потом я решу, как будет!

Пряник. Так вы уж сразу, Римма Петровна, без голосования. У меня телячья печенка в сливках вымачивается, ее вынуть следует вовремя, момент прочувствовать, не прозевать!

Крутилина. Да, нужна большая проверка! Во всем и кругом нормальная девка — это совсем даже не по-человечески!

Зобова. Нормальные — они всегда опасней ненормальных! Тех хоть знаешь от чего лечить!

Крутилина. Действуйте!

Тюбиков, Зобова и Пряник торопливо уходят, а Тамара задерживается.

Тамара (осторожно). Риммочка Петровна, вы про икру, это серьезно?

Крутилина. Тебя учить надо! Перетопчешься — не помрешь!

Тамара. Без икры помру! (Понизив голос.) Я в выходной к подружке собралась на день рождения, мне бы хоть баночку, граммов на двести…

Крутилина. Сколько твоей подружке исполнится?

Тамара. Шестьдесят четыре!

Крутилина. Ладно уж, одну баночку на вынос разрешу…

И тут раздается требовательный телефонный звонок.

Подойди!

Тамара (снимает трубку). Дежурная старшая горничная!.. Да, здесь!

Передает трубку Крутилиной.

Крутилина (подходит к телефону). Алло… Да, это я… так… так… (Становится серьезной и даже величественной.) Сейчас объявлю готовность номер один дробь одиннадцать… (Кладет трубку.) Только этого нам не хватало именно сейчас с нашей новенькой без лифчика!

Тамара (со всей искренностью). Ужас!

Крутилина бросает на подчиненную недовольный взгляд. Сейчас ей не нужна реакция горничной, и Тамара, почувствовав это, исчезает. Крутилина переходит в комнату, где установлен центральный диспетчерский пульт. А может быть, это называется как-то иначе. Крутилина усаживается за нечто и включает что-то. Лицо Крутилиной принимает выражение диктора, объявляющего важное правительственное сообщение.

Крутилина. Внимание всем сотрудникам! (Ее слова разносятся по всей территории.) Говорит директор Дома Крутилина. Поздравляю вас, товарищи! В 15 часов 03 минуты к нам прибудет на кратковременный отдых Особо Важный Гость. Гостю требуется обеспечить абсолютный покой по схеме № 11. В Главный корпус допускаются только те лица, которые внесены в список № 11. Остальным сотрудникам находиться в зоне Главного корпуса категорически запрещается. В случае надобности каждый из вас может быть вызван по спецсвязи. Все выходные дни отменяются. Начальнику охраны Тюбикову Всеволоду Ивановичу предупредить стрелка военизированной охраны № 3 и сторожевую собаку № 3 о неполном служебном соответствии в связи с беспричинным лаем на ночной вахте. (Выключает пульт или что-то другое и задумывается).

Сцена третья

Последние минуты ожидания. В гостиной Ася, она уже в кружевном переднике и кружевном чепце, внесла и поставила в вазу прелестный букет. Крутилина тут же.

Крутилина. Пересчитала цветки?

Ася. Зачем?

Крутилина. Господи, какая ты темная! (Пересчитывает сама, считает быстро.) Тринадцать-четырнадцать! (Возмущенно повторяет.) Четырнадцать!

Ася. Ну и чем плохо?

Крутилина. Не знаешь, что цветков должно быть нечетное количество?

Ася. Какая разница-то?

Крутилина (терпеливо). Примета такая — четное, оно не к добру! Сбегай, принеси еще один цветок!

Ася. А гость, он что, суеверный? Ему ведь по должности и по направлению мыслей не положено быть суеверным?

Крутилина. Не болтай лишнего! Иди беги!

Ася. Чем меня на оранжерею гонять, давайте, я выну один цветок!

Крутилина (ахнула). Тогда ведь тринадцать получится — чертова дюжина!

Ася. Ладно, помчалась я… (Исчезает.)

Откуда-то возникает Тамара.

Тамара. Наш садовник ошибиться не мог, может, эта Ася нарочно, когда несла, один цветок выкинула, может, это провокация политическая?

Крутилина. Все может быть, все… (Уходит.)

Тамара следует за ней. С другой стороны в гостиной появляется Тюбиков. Нажимает в стене невидимую кнопку.

Тюбиков. Даю пробу! Раз-два-тридцать два… Девушки загорают на палубе.

Голос издалека. Заяц грызет тигра. Клава любит Петю, а Петя живет с Катей.

Тюбиков. Шестьдесят восемь — кушать просим. (Переходит в другую часть комнаты, снова нажимает невидимую кнопку.)

Даю пробу! Клава любит Петю, а Петя живет с Катей.

Голос издалека. Шестьдесят восемь — кушать просим!

Тюбиков. Проба закончена.