пробегали мимо к машине. За ними мчался Мэрфи.
Они проезжали вдоль извилистого берега реки, и олени убегали и прятались. Мэрфи не было в машине, он бежал рядом, почти стлался своим длинным телом по земле.
Мэтт поставил машину в тени большой ольхи и открыл багажник.
— Подходите и помогайте. — Он дал Люси и Джо расстелить два одеяла, Джорджии пару подушек и взвесил в руках корзину. — Посмотрим, чем нас загрузили, да? — предложил он с усмешкой и направился к солнечному месту среди деревьев.
Речка скорее напоминала ручей. Пенясь и журча, неслась она поверх сломанной ветки, упавшей в воду. Было тихо и красиво, и еда была отменной. Они ели куриные ножки и паштет, свежие хрустящие булочки и салат, запивая все холодной, как лед, искрящейся минеральной водой. Затем последовали фрукты и большие куски фруктового пирога и сыра, и Джорджия не могла вспомнить другой такой замечательный день в своей жизни.
До отвала наевшись, дети плескались в ручье, ловили маленькими сачками пескарей, пускали их в банки из-под варенья и наблюдали, а потом выпускали обратно.
Мэрфи съел кости, три булочки и сердцевину яблока, и, порывшись в мусоре и убедившись, что больше ничего не осталось, с тяжелым вздохом плюхнулся рядом с ними и заснул.
Мэтт и Джорджия остались вдвоем на одеялах и, опустив головы на подушки — лицом к лицу, скрестили взгляды. У него красивые глаза, мечтательно подумала она. Длинные ресницы, яркие белки и этот очаровательный интересный бледно-голубой цвет, обрамленный синим.
Нос у него был слегка искривлен, будто сломан. И конечно, рот: плотные, но не слишком полные губы.
Она снова посмотрела ему в глаза, в темные зрачки, и увидела в них скрытое желание.
— Ты красивая, — пробормотал он и провел шершавым пальцем по ее губам. — Я хочу поцеловать тебя. Ты тоже.
Она издала слабый стон, и он усмехнулся.
— Черт, а разве не так? Нам просто остается признать этот факт.
Она перевернулась на спину.
— Нет, я не могу. Мне нужно идти своим путем, а ты все время сбиваешь меня, мучаешь видениями того, что я не могу иметь...
— Нет, можешь.
— Не могу. Я должна быть независимой.
— Я не просил тебя выйти за меня замуж, бросить работу и быть рабой своей любви, — сухо произнес он.
Какая-то часть ее существа пришла в ужас от этой мысли. Но она уже понимала, что он не такой, как Брайен, и это само по себе было опасно. Поцелуи украдкой и романтические пикники на мягкой, пахучей траве были лишь многообещающим началом. Она знала, что в конце концов поддастся не только телом, но и душой. А что потом? Он ведь ясно сейчас дал понять, что ему нужно лишь ее тело! Она всполошенно приподнялась.
— Что делают дети?
— Играют в реке. Их слышно. Им хорошо. Не переводи разговор на другую тему.
Он снова притянул ее на коврик и поцеловал, всего лишь легким поцелуем и всего лишь раз, но она почувствовала, что уже тает и сдается.
— А что ты делаешь сегодня вечером?
— Работаю, — ответила она слабым голосом.
— Я хочу повести тебя пообедать.
— Нет.
— Ты это часто повторяешь. Почему бы не сказать «да»?
Его губы улыбались, а глаза были серьезными, и Джорджия поняла, что задела его. Она снова села и позвала детей.
— Пошли. Нам надо ехать. Мне нужно поработать.
— Тебе же надо осмотреть сад.
— Я приеду на следующей неделе с Терри, если не возражаешь. Тебе не обязательно быть здесь, нам только понадобится войти в сад. Джо, Люси, пошли, пожалуйста!
Она поднялась и стала беспорядочно бросать вещи в корзинку, пока Мэтт не забрал ее и не уложил все аккуратно.
Ворча и хныча, пришли дети, но она настояла, и через несколько минут они отправились домой.
Ехали в напряженном молчании. Дети притихли, они устали после возни в речке, и Джорджия пожалела, что предлагала Мэтту показать студию. Хотелось только, чтобы он ушел, оставил ее на какое-то время одну. Он был слишком сильным стимулом ее возбуждения, интереса.
Но она зря беспокоилась. Он высадил их, махнул на прощание и, даже не оглянувшись, уехал. Конец беспокойству. Очевидно, то обстоятельство, что она столько раз осаживала его, возымело действие.
Ее разочарование нельзя было выразить словами!
Она вскипятила чайник, налила себе чашку чая, потом ушла поработать в студию, оставив детей перед телевизором.
Время летело незаметно. Она трудилась, пока не закончила лондонский проект, собрав вместе всю работу, которую проделала ее команда, потом, удовлетворенная, откинулась и посмотрела на часы.
— О боже, — удивилась она, — шесть часов!
Положив законченный проект на чертежную доску у двери, она спрятала другие чертежи в ящик с планами и огляделась.
Так выглядело лучше. Прибрано и готово к следующему проекту: подробному обзору и плану посадок в саду Мэтта вместе с оформлением.
Напевая, она прошла в холл, когда с лестницы слетел вниз Джо с широко открытыми глазами.
— Мама, помоги, горит! — кричал он.
— Что? — По спине пробежал холодок ужаса, она посмотрела вверх и увидела в спальне мерцающее пламя. — Боже милостивый! А где Люси?
— В гостиной, смотрит телик.
— Быстро на улицу. Попроси Дженни вызвать пожарную команду. Ни за что не входи в дом!
Она вытолкнула его за дверь, побежала в гостиную, подхватила Люси и, не помня себя, сгребла с полки детские фотографии и альбомы.
— Уходим, — сказала она, выталкивая за дверь Люси, а в это время пламя перекинулось на лестничную площадку.
На дорожке собрались ее соседи, и она побежала к ним, чтобы узнать, где Джо, потом обернулась и стала смотреть, как горит ее дом. Их дом.
— Красная книга, — вдруг похолодев, вспомнила она и побежала обратно.
— Джорджия, остановись! — закричала Дженни, но она не обратила никакого внимания. Помнила, где была книга — в студии, около двери, рядом с законченным лондонским проектом. Как бы то ни было, горело только наверху, и она была вне опасности.
Она пробежала через холл в студию, схватила Красную книгу об Эвелинге Рептона и лондонский проект и снова выскочила, уже когда дом, казалось, разрывался от пылающей ярости. Занавеси-факелы вылетели в открытые окна. Послышались сирены пожарных машин.
— Отойдите с дороги, — попросила Дженни соседей и отвела их с дорожки в свой сад, когда пожарные машины подъехали к дому и пожарники побежали к нему, разворачивая шланги.
— Внутри кто-нибудь есть? — прокричал мужчина. — Какие-нибудь животные?
— Нет. Все на улице, — ответили соседи, и тут Джорджия не смогла больше смотреть. Она отвернулась, прижав к себе детей и все еще держа в руках книгу и проект.
— Это я виноват, — признался Джо, но она не дала ему говорить.
— Все хорошо. Ты нас спас. Теперь не волнуйся.
Что он хотел сказать? Что он поджег? Ее бросило в дрожь. Ей не справиться с этим.
Дженни забрала у нее из рук книгу и бумаги и отнесла их в свой дом, потом вернулась.
