Введение в Новый Завет Том I

Рим в финале Деян — прежде всего символический центр языческого мира. Кроме того, если это Евангелие написано для римских христиан после 70 года, можно было бы ожидать отголоска гонений при Нероне в середине 60–х. (И вообще, если римская община уже имела Мк, была ли у нее потребность еще в одном Евангелии?)

Можно попробовать сузить спектр возможностей. Последние слова Деян (28:25–28), вложенные в уста Павла, указывают, что будущее благовестил — в языческом[464], а не иудейском мире. Это прозвучало бы странно, если бы Лука обращался к преимущественно иудео– христианской аудитории[465]. О синагоге Лука пишет в иной тональности, чем Матфей. Как метко отмечает Meier, Vision 17, для Матфеевой церкви синагога стала чуждым институтом, а для адресатов Лк — всегда была таковым[466]. Как мы уже видели, Лука опускает Марковы арамейские выражения и географические названия, а также черты местного колорита (глиняная крыша, иродиане), словно они непонятны читателям, и заменяет их словами, более близкими грекам. (Стало быть, если среди адресатов были иудео–христиане, они вряд ли говорили по– арамейски.) Некоторые черты образа Иисуса в Лк отражают языческий контекст: например, начало Евангелия, повествующее о детстве и юности Иисуса, делает его отчасти похожим на эллинистическую биографию. Беседы Иисуса за трапезой можно сравнить с речами мудреца на пире (14:1–24). Нежелание изображать страдания Иисуса во время казни соответствует эллинистическому отказу от изображения эмоций[467]. Поэтому создается впечатление, что Лука писал преимущественно для языкохристиан, обращенных прямо или косвенно (через учеников) в ходе миссии Павла[468].

Под последнее описание подходят многие места. В частности, древнее предание, согласно которому Лк было написано в Греции и для греков, соответствует внутреннему свидетельству текста и, возможно, подтверждается Деян 16:9–10 (где путешествие Павла из Малой Азии в Македонию объяснено божественным откровением). Заметьте, что я говорю о целой области: Лука писал не просто для одной домовой церкви или даже для христиан одного города, но для христиан широкого круга, живших на большой территории.

Цель

С вопросом об адресатах тесно связан сложный вопрос о цели Лк–Деян [469]. Здесь важно понять, как автор изображает римлян и иудеев. Поскольку Пилат трижды объявляет Иисуса невиновным, не пытается ли Лука убедить греко–римских читателей, что полную ответственность за распятие несут иудеи? Однако о вине Пилата ясно сказано в Деян 4:25–28. Поскольку Деян завершается передачей Павла в Рим на суд императора, высказывалась гипотеза, что Лука замышлял свой труд как защиту Павла. Однако почему в таком случае он не сообщает о результате суда? Еще одна версия: изображая нескольких чутких римских чиновников (например, Галлион в Деян 18:14–15) автор убеждает римских чиновников обращаться с христианами справедливо. Однако он описывает и слабых римских чиновников, запуганных агрессивными иудейскими вождями (Пилат, судьи в Филиппах, Феликс). И далеко не факт, что языческие власти вообще стали бы читать Лк–Деян. Сходное возражение вызывает тезис O'Neill, Theology, согласно которому цель Деян — убедить образованных римлян стать христианами; еще один минус его тезиса состоит в маргинальной датировке Деян 115–130 годами (предназначенной провести аналог между Деян и апологетикой Юстина Мученика[470]).

Более вероятно, что Лука стремился помочь христианам осмыслить самих себя, особенно в условиях клеветы со стороны неверующих иудеев и язычников. Христианам требовалось знать: у истоков их веры не стоял бунт против римского владычества и неверно уподоблять Иисуса с Его учениками иудейским революционерам[471], спровоцировавшим войну с римлянами.

Что касается отношения читателей Лк к нехристианским иудеям, некоторые экзегеты находят здесь большую враждебность вплоть до того, что якобы цель Лк — отвергнуть иудеев[472]. Однако о роли (иудейского) народа в страстях Лука рассказывает более нюансированно и благожелательно, чем другие евангелисты, а в Деян пишет о приходе многих иудеев к вере в Иисуса. Да, конечно, согласно Деян, иудейские вожди в Иерусалиме и синагогах диаспоры противодействовали вести о Христе, но, во–первых, возможно, так оно и было, а во–вторых, Лукой здесь, очевидно, двигало прежде всего желание объяснить, почему христианские проповедники (особенно Павел) развернули активную работу среди язычников.

Более того, вся композиция Лк–Деян наводит на мысль о попытке объяснить статус–кво. В трехчастной истории спасения Евангелие идет после Закона и Пророков, ибо Иисус верен Израилю (в Нем Бог не изменил, а исполнил свой план); Деян отражают третью стадию, ибо Дух, сошедший после вознесения, делает служение апостолов легитимным продолжением вести Иисуса о Царстве. Откровение Петру о Корнилии, призвание Павла, соглашение Павла, Петра и Иакова в Иерусалиме — все это легитимирует Павлову миссию язычникам как часть этой преемственности. Божественным промыслом благовестие пришло из Иерусалима (столицы иудаизма) в Рим (столицу языческого мира). Языкохристианские читатели Лк–Деян получали уверение: их вера не есть случайность или искажение, но часть вечного божественного плана, включающего обращение в христианство всего римского мира. Хотя им благовествовали люди, которые лично не видели Иисуса, полученное благовестие восходит к «очевидцам и служителям слова». Поэтому цель Луки — не апологетика в спорах с врагами, а назидание собратьев–христиан[473]. Как указывает сам автор: «Чтобы ты познал достоверность того учения, в котором был наставлен» (Лк 1:4; КП). Если автор был языкохристианином, обращавшимся к языкохристианам, он писал с уверенностью в том, что «они и услышат» (Деян 28:28; КП).

Датировка

Тот же древний пролог, который помещает читателей Лк в Греции, сообщает, что Лука умер в возрасте 84 лет и писал позже Матфея и Марка. На основании внутренних особенностей текста нижнюю границу создания Лк–Деян можно датировать приблизительно 80 годом н. э.

(1) Лука, скорее всего, использовал Мк; Мк был написан примерно в 68–73 годах. (Поскольку Мф и Лк, видимо, писали независимо друг от друга, на основании внутренних данных невозможно определить, кто из них работал раньше.)

(2) Судя по постоянному пессимизму Лк относительно участи иудейских вождей и Иерусалима, гибель Иерусалима уже позади (70 год н. э.)[474].

Сторонники более ранней датировки основываются преимущественно на том, что действие Деян заканчивается около 60 года двухлетним заключением Павла в Риме: если бы Лука работал много позже, он описал бы дальнейшие события в жизни Павла. Однако, как мы увидим в главе 10, эта логика, видимо, сопряжена с неверным пониманием цели Деян, ибо Лука хотел не описать жизнь Павла, а показать и осмыслить распространение христианства, кульминацией которого стало прибытие великого миссионера в Рим, столицу языческой империи. Более того, связь между миссией к язычникам и поражением миссии к иудеям (см. слова Павла в 28:25–28!) столь сильно отличается от позиции самого Павла в Послании к Римлянам (главы 9–11; около 57–58 годов н. э.), что датировка Деян началом 60–х годов крайне проблематична.

Верхней границей создания Лк–Деян можно считать 100 год[475].